Ознакомительная версия.
— Это точно она! Аферистка и взломщица!
Подобное определение Оксанка посчитала для себя оскорбительным. Она на несколько секунд замерла, переваривая сказанное, а потом заорала так, что на всех этажах услышали. Ее попытались вновь засунуть в камеру. Это оказалось не так просто сделать. Хоть и была она хрупким созданием, зато довольно крепким и жилистым, благодаря деревенским корням. Применять дубинки к девушке, да еще и в присутствии других задержанных, милиционеры посчитали слишком грубым делом.
Женщины в камере хохотали над молодыми парнями, которым поручили такое хлопотное дело. Многие почувствовали себя словно в цирке, они улюлюкали и свистели. Радостно хохоча давали Оксанке и милиционерам советы, которые им в общем-то слушать было некогда.
Хмурый дежурный с трудом водворил их в камеру и запер. Оглядев задержанных, цыкнул на них, но бабы даже внимания не обратили. Приникнув к решетке, они продолжали издеваться над милицией, отпуская нелицеприятные высказывания и откровенно издеваясь.
Зиновьева отчаянно сопротивлялась, отбиваясь от четырех милиционеров руками, ногами и головой. Парни кое-как все же сумели схватить ее. Не придумав ничего лучше, подняли за конечности и потащили в отдельную камеру.
Оксанка силилась дотянуться до державших ее рук зубами и крутила головой, как одержимая бесами. Из-за этого ее частенько встряхивали, стараясь не допустить еще и укусов. Милиционеры и так были изрядно помяты и поцарапаны.
В этот момент, привлеченные криками и воплями, вниз спустились начальник отделения и три следователя. Полковник остановился в начале коридора, удивленно глядя на странную «картинку». Подчиненные его не видели и не слышали, продолжая бороться с Зиновьевой. Начальство гаркнуло:
— Это кто тут так орет?!?
Ребята от голоса начальника вздрогнули, дружно оглянулись, ослабив хватку. Оксанка грохнулась на пол, больно ударившись локтями и спиной. Решительно перевернулась на живот и на четвереньках выскочила из окружения замерших милиционеров.
Мгновение и она прорвалась до начальника. Воинственно сжимая кулаки и одновременно потирая ушибленные локти, встала перед ним. Глядя снизу вверх на тучного полковника, теперь уставившегося на нее, почти спокойно объяснила:
— Я опаздываю на работу, а эти… — Она кивнула в сторону милиционеров: — …задержали меня по неизвестной причине, да еще и позвонить не дают! Меня же уволят по вашей милости! Где я потом работу поблизости от дома найду?
Начальник отделения посмотрел на ее возмущенное лицо. Вздохнул, глядя на смущенных, раскрасневшихся от борьбы подчиненных и покачал головой, то ли осуждая их за то, что не смогли справиться с девчонкой, то ли упрекая, что теперь ему самому приходится разбираться с такими мелочами. Взглянул еще раз на вопросительное лицо Оксанки и повернулся к одному из следователей. Коротко бросил:
Анисимов, разобраться и доложить мне!
Обернулся к Зиновьевой на минутку и попросил:
— Только вы, пожалуйста, больше не кричите так! Я уж думал, что внизу пожар произошел и сигнализация взвыла!
Развернулся и поднялся на второй этаж. Милиционеры, косясь на воинственную пигалицу, поправляли галстуки и разыскивали по коридору оторванные пуговицы. Следователь вместе с Оксаной зашел в дежурную часть и сам позвонил по номеру, который дала девушка. Убедившись, что она не врет, выписал пропуск на выход. Сказал напоследок:
— Уж больно вы на одну известную аферистку смахиваете! Волосы светлые, глаза зеленые, рост средний, худенькая. Немудрено, что ребята обознались. Больше месяца ищем. Результат ноль, а краж становится все больше. Орудует в нашем районе. Прошу прощения за задержание и за поведение сотрудников.
Оксанка буркнула:
— Да ладно! Вот только локти все-таки больно! Вчетвером не смогли мой вес удержать. Что у вас за сотрудники такие слабосильные?..
Один из молоденьких милиционеров, стоявших у двери, обиженно ответил:
— Это не мы слабосильные, а вы, как питон в руках извивались. Если бы не сопротивлялись, все было бы нормально. А так, конечно, попробуй, удержи!..
Следователь расхохотался, глядя на Оксанку веселыми глазами:
— Вообще-то сопротивление при исполнении чревато. Вон вы их как разукрасили!..
На этом общение с милицией закончилось. Зиновьева вежливо попрощалась и вышла из отделения, поправляя воротничок кофточки. Анисимов глядел ей вслед, продолжая улыбаться.
Возвращалась с работы Оксана в десятом часу вечера. Она вообще никогда не спешила уйти пораньше, как другие библиотекари. У женщин были семьи и им было к кому возвращаться. Зиновьеву никто не ждал в квартирке, кроме зеленого волнистого попугая Кеши. Заведующая полностью доверяла Оксанке, сделав дубликат ключей.
Девушка оставалась одна в библиотеке до девяти вечера, обслуживая припозднившихся читателей. Она понимала, что кое-кто заканчивает работу в восемь, не успевая зайти в их библиотеку, которая официально закрывалась в двадцать ноль-ноль. Постоянные клиенты знали о любви Зиновьевой к книгам и о том, что она остается в библиотеке после восьми, беззастенчиво пользуясь этим обстоятельством.
По просьбе зав библиотекой Оксана безотказно заполняла формуляры и даже выполняла переплетные работы, реставрируя обтрепавшиеся книги. Занималась всем этим уже после работы, одновременно обслуживая припозднившихся клиентов. Она никогда и никому не отказывала в просьбе «поменять книги».
Зиновьеву схватили почти на том же месте, что и утром. Правда, милиционеры оказались другими — два сержанта. Снова потребовали документы, а потом, ни слова не говоря, потащили в участок.
Оксанка по дороге попыталась объяснить ошибку, но ее не слушали. Крепко сцапав с двух сторон за руки, продолжали тащить к отделению милиции. Несчастная девушка даже сопротивляться перестала, мысленно попрощавшись со свободой. В голове мелькало: «Господи, что же я завтра Марь Иванне скажу? Как она удивится, что я снова в милиции оказалась! И Кешка голодный…».
Оксана покорно переставляла ноги, но не больше и молчала. Она уже поняла, что оправдываться бесполезно. На ее счастье из дверей райотдела милиции выходил тот самый следователь, отпустивший ее утром. Зиновьева узнала мужчину и обрадовалась. Вся ее инфантильность канула в Лету. Девушка кинулась к Анисимову, отбросив руки милиционеров. Запнувшись за что-то впереди, чуть не упала в ноги следака. Заглядывая в лицо мужчины и надеясь, что он ее узнает, взмолилась, оглядываясь на сержантов:
— Господи, да скажите вы им, что я не аферистка, а библиотекарь!
Ознакомительная версия.
