Сакир остановился перед входом в бальный зал, повернулся к Зайяду и сказал:
— Возможно, у нас действительно есть сестра.
Зайяд не особенно разделял энтузиазм своего брата:
— Не стоит окрылять себя напрасными надеждами, Сакир. Вероятно, у нас есть сестра, но и возможно то, что мы имеем дело с самозванкой.
Интересно, все мужчины подлецы или как?
Мэрайя Кеннеди вышла из своего «форд-эскорта», оборудованного кондиционером, и оказалась в пекле калифорнийской жары.
Великолепный, блестящий, обаятельный, имеющий состояние в десять миллионов долларов, но все же отказавшийся выплачивать алименты на своих трехлетних близнецов.
Она изо всех сил хлопнула дверцей.
Свежий ветер, дующий с океана, пытался охладить ее кожу, а также вывести из этого «наверняка-я-проиграю-это-дело» настроения.
Нет, не все мужчины подлецы. Ее отец был просто примером для подражания. Должно быть, только великолепные, невероятно успешные и неотразимые мужчины подходят под это определение.
Мэрайя подошла к входной двери своей прекрасной двухуровневой квартиры и начала рыться в косметичке в поисках ключей, одновременно наклоняясь, чтобы подобрать лежащую у порога газету.
Обычно она справлялась с этим упражнением без проблем, но сегодня весь день шел наперекосяк.
Внимание девушки привлек заголовок на первой странице: «Солнечные ожоги вызывают излишний вес», из-за этого она не сразу приняла вертикальное положение. Позади нее раздался какой-то шорох, и Мэрайя обернулась, одновременно выпрямляясь.
Это была плохая идея.
В такой нелепой, неуклюжей и весьма унизительной позе она наткнулась на мускулистую грудь.
Вскрикнув от неожиданности, она уронила косметичку. Ее содержимое рассыпалось по тротуару, а красный карандаш для губ и запасная пара чулок отлетели в ближайшие кусты.
— Черт возьми! — пробормотала Мэрайя, опускаясь на колени.
Мгновенье спустя мужчина оказался рядом с ней.
— Не беспокойтесь, — пробормотала она, подбирая губную помаду и таблетки от головной боли, — у меня все под контролем.
— Не похоже.
На мгновенье Мэрайя перестала лихорадочно подбирать содержимое своей косметички и взглянула на мужчину.
Темноволосый, высокий…
Жар охватил все ее тело. Но палящее солнце было тут ни при чем. Никогда прежде в своей жизни Мэрайя не видела мужчину, сошедшего с обложки журнала «Джей Кью», так близко. Темные глаза оценивающе смотрели на нее. У него были короткие черные волосы, острые угловатые черты лица, которые свидетельствовали о породе, и полные, чувственные губы. Мэрайя не сомневалась, что они свели с ума немало женщин.
Он принадлежал к тому типу мужчин, которые всем своим видом говорили: «Берегись меня».
Девушка пыталась успокоить биение своего сердца, но это плохо у нее получалось, потому что этот мужчина сидел на корточках напротив нее и улыбался.
Ему скорее всего слегка за тридцать, и он убийственно красив. В его манерах и взгляде сквозила такая самоуверенность, которая обычно производила неизгладимое впечатление как на мужчин, так и на женщин. На нем была простая черная футболка, а поверх нее — превосходно сшитая белая рубашка. Конечно, на этом сухощавом, подтянутом теле любая одежда выглядела просто замечательно.
Мэрайя ненавидела себя за эту слабость в коленях, а еще ей хотелось засмеяться. Этот невероятно красивый мужчина, скорее всего, новый жилец их дома, о котором ей вчера рассказала миссис Гилл. Нового жильца миссис Гилл охарактеризовала как «милого молодого человека».
«Милый молодой человек» удивленно посмотрел на нее:
— Я не хотел вас обидеть. Просто вы выглядели так, словно были не в духе.
Хрипловатый баритон вкупе с сексуальным акцентом. Само совершенство.
— Я прекрасно себя чувствую, с чего вы взяли, что я не в духе?
Он подобрал с тротуара книгу под названием «Женщины, любящие мужчин, — настоящие дуры», взглянул на нее, а потом протянул Мэрайе.
— Если бы я мог дать вам совет…
Она схватила книгу:
— Какой? Чтобы в следующий раз я смотрела, куда иду?
— Совершенно верно, — он поднялся, протягивая ей руку, — иногда хорошо замедлить шаг и посмотреть по сторонам.
— Мне всегда было очень трудно это сделать.
Он не обратил внимания на ее комментарий и продолжил:
— Я думаю, что приносить извинения за ситуации, которые создаешь, это замечательная черта характера.
Мэрайя почти улыбнулась ему. Может быть, она ошибалась, полагая, что все великолепные мужчины являются подлецами.
— В этом я с вами согласна, и я принимаю ваши извинения. Вы так напугали меня, что…
— Нет, вы не поняли, я говорю о вас.
Наверно, все-таки все мужчины подлецы.
— Прошу прощения?
— Но ведь это вы налетели на меня, не так ли?
— Да, но это было не нарочно.
— Я не верю в это, но тем не менее извинения должны быть принесены.
В ней заговорил профессиональный юрист, который требовал немедленно опровергнуть эти обвинения, но после такого дня, как этот, у Мэрайи просто не было сил для споров.
Но и извиняться всерьез она была не намерена.
— Я приношу глубочайшие извинения за то, что налетела на вас, — она улыбнулась. — Так сгодится?
Мужчина не выглядел удовлетворенным.
— Полагаю, что этого будет достаточно, мисс…
— Мэрайя Кеннеди, — представилась она.
— Меня зовут Зайяд Фандал. Я живу рядом с вами.
Ну вот, ее догадка подтвердилась, он — их новый сосед. Наверно, это ее судьба жить по соседству, работать по соседству, быть разведенной и спорить с высокими, темноволосыми и раздражающе красивыми мужчинами.
— Приятно познакомиться, мистер Фандал. Добро пожаловать. И еще раз прошу простить за мою голову, врезавшуюся вам в грудь.
Она повернулась к своей двери и вставила ключ в замочную скважину.
— Погодите минутку, мисс Кеннеди.
Мэрайя обернулась через плечо и перехватила его взгляд, внимательно рассматривающий ее сзади.
— Да?
— Могу ли я вас о чем-то спросить?
Мысленно Мэрайя отрицательно покачала головой.
Меня это не интересует, плейбой, но все равно спасибо.
Пережив чудовищный развод, который отнял у нее почти четыре года жизни, и насмотревшись на ежедневные кошмары, через которые проходят ее клиентки из-за таких парней, как этот, Мэрайя поклялась себе, что будет встречаться только с мужчинами ниже ее ростом, не обладающими гипнотическим взглядом. И обязательно с тонкими губами, такими, которые никогда не будут волновать ни ее тело, ни ее душу.
