— Ударились в поэзию? — усмехнулся Лоринг, потом прибавил: — Вы правы, Гектор. Но Селия только выглядит хрупкой и нежной, в действительности же она очень крепкая девушка.
— Другие женщины из зависти будут говорить, что она красится, — весело заметил Гектор, — у нее такой изумительный цвет лица, что кажется неестественным.
Когда Селия потушила свет и разделась, к ней донеслись звуки оркестра. Она накинула тонкий шелковый пеньюар, подошла к окну и опустилась около него на колени. Летняя ночь была дивно хороша, где-то танцевали; Селия могла различить полосатый, алый с белым, тент, полосу красного ковра и окна верхнего этажа большого дома напротив, отбрасывавшие продолговатые золотые блики света на сквер.
Отзвуки музыки, мысль о сладком забытьи танца, бархатная мягкость июньской ночи разогнали ее усталость. Она вскочила и, бесшумно двигая маленькими белыми ножками, начала танцевать.
Когда она остановилась, музыка еще продолжала играть. — Не хотите ли вы мороженого? — вежливо спросила она, обращаясь к себе, — и прибавила: — Возьмите, пожалуйста… или, может быть, фруктов?
Она вышла на площадку лестницы и прислушалась: дверь в гостиную была закрыта; нигде не было видно ни единой души. Она быстро сбежала вниз по лестнице, покрытой толстым ковром, и вошла в маленькую столовую. Дверь была открыта, и в комнате горела только одна лампа. Входя, Селия услышала подавленный стон.
Она увидела человека, стоявшего на коленях около стола, с головой, склоненной на протянутые вперед руки. Селия подошла к нему и дотронулась до одной из этих стиснутых рук.
Он сильно вздрогнул и одним прыжком поднялся на ноги. Его лицо было мертвенно-бледно, глаза горели.
— Кто вы? — спросил он. — Что вам нужно?
— В чем дело? — возразила Селия так же просто. — Вы больны?
— Вы, вероятно, сестра Лоринга, — сказал он. — Если так, то для вас не будет новостью то, что ваш брат только что разорил меня окончательно. Я пришел сюда, чтобы застрелиться, но у меня не оказалось патронов. Бессмысленность этого поразила меня еще больше, чем моя потеря и низкое, бесчестное поведение вашего брата!
— Бесчестное поведение? — Селия вспыхнула. — Лоринг никогда не поступал бесчестно! Кто вы такой и как вы смеете говорить мне такие вещи? Вы не должны были играть, если…
— Если я не хотел? Сколько здравого смысла в ваших словах. Проклятая истина! Но я хотел играть ради игры, а вовсе не ожидал, что попаду в руки к профессионалам! — с горечью воскликнул он.
Со странно отвисшей челюстью он бессмысленно уставился на Селию, затем вдруг бросился в сторону, уронив на пол маленький револьвер.
За дверью послышались шаги, и кто-то вошел в комнату.
Почти не отдавая себе отчета в том, зачем она это делает, Селия спряталась за мягкими плотными занавесями.
Из своего убежища она услышала очень спокойный и приятный голос Лоринга:
— Мне казалось, я слышал здесь голоса. Вы уже уходите? Мне очень жаль, Брекенридж, что вы так к этому относитесь. Но раз вы продолжаете придерживаться этой точки зрения и настаиваете на вашем обвинении — ничего больше сделать нельзя. Я могу только повторить…
— Ложь, которую я уже слышал, — перебил Брекенридж. — И вы всегда выигрываете! У меня нет выхода, я это осознаю; но, клянусь, прежде чем я дойду до окончательного разорения, я отомщу вам!
Селия услышала глухой удар, потом быстрый вздох и голос Лоринга, изменившийся до неузнаваемости:
— Убирайтесь вон отсюда!
Брекенридж рассмеялся:
— Я ухожу. Я просто не догадался, что вы никогда не изберете прямого пути и что вы всегда вооружены, чтобы защитить свою драгоценную особу. Но ваш рот будет носить хотя бы некоторое время знак моей расплаты. Я ухожу, вы можете опустить револьвер.
Селия услышала пересекающие комнату шаги, потом проклятие, смех и звуки ударов.
— Теперь вы получите хоть небольшое наказание, мошенник! — с этими словами Брекенридж, выбив из рук Лоринга револьвер, бросился на него. Они стали бороться, как объятые ненавистью или страхом люди.
Селия увидела нового Лоринга — человека с жестоким лицом и дикими глазами; казалось, прежний приветливый, улыбающийся Лоринг никогда не существовал. Его губа была рассечена, и из нее все время капала кровь.
Брекенридж дрался с ожесточением. Он был так ослеплен злобой, что большая часть его ударов не достигала цели. Охваченный страстным желанием отомстить Лорингу, он совершенно забыл о самозащите. Воспользовавшись этим, Лоринг изо всей силы ударил его снизу в подбородок. Брекенридж зашатался и, потеряв сознание, упал.
Лоринг выпрямился и, тяжело дыша, позвонил.
Вошел Рикки.
Лоринг отрывисто сказал:
— Брекенридж следил за нами. Этот дурак Кемпьен небрежно передернул и промазал. Брекенридж заметил это. Он проиграл в прошлый раз две тысячи фунтов, и я уже получил деньги по его чеку. Сегодня он хотел хоть немного отыграться. Я думаю, он ничего не сделает. Отвези его домой, Рикки, но раньше дай мне чего-нибудь выпить.
Он выпил рюмку коньяка, потом подошел к зеркалу и, внимательно разглядывая себя, стал вытирать лицо носовым платком, смоченным в холодной воде.
Рикки, с заострившимся от волнения лицом, склонился к Брекенриджу и положил его голову к себе на колени.
— Он — брат лорда Хайса, — сказал Лоринг, — их трое: сестра и вот этот парень, и все трое бедны, как церковные мыши. Старик еще жив, но не дает им ни полушки. Мне кажется, его дело скверное. Он потерял немного крови в этой драке и, надо полагать, что благодаря этому его ярость утихнет. Брызни на него водой, Рикки, приведи в себя и немедленно отвези домой. Я должен привести себя в порядок и затем снова вернуться к игре.
Он мельком взглянул на лицо лежавшего без сознания. Потом вышел своей легкой походкой, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Селия покинула свое убежище и вышла на середину комнаты. Рикки поднял голову и, увидев ее, выругался про себя.
Брекенридж на полу пошевелился и вздохнул.
Селия опустилась на колени рядом с Рикки. Шепотом она спросила:
— Рикки, значит, это правда?..
Он взглянул на нее с угрюмой нежностью; лицо его было озабочено.
— Значит, Лоринг шулер? — прошептала Селия.
Рикки ничего не ответил. Вместо этого он занялся Брекенриджем, который внезапно открыл глаза и, встретив взгляд Селии, неожиданно немного по-детски улыбнулся.
Селия поднялась, открыла дверь и, не заботясь о том, что ее могут увидеть, прошла к себе.
Она просидела всю ночь у открытого окна; и когда заря разбросала по сизо-серому небу множество ярких лепестков — розовых, золотых, белых и аметистовых — рухнул последний камень волшебного замка, в котором она жила до сих пор с Лорингом.
