— Ну что вы! — возразила мисс Тиффани Дженнингс. — У нее такая биография! Тут все про нее написано. Она крутила романы с целой кучей миллионеров! А имя свое скрывает, чтобы другие охотницы за богачами не подали на нее в суд за разглашение профессиональных секретов.
— Она скрывает свое имя, — высказала свое мнение Дорси, — чтобы друзья и знакомые не начали презирать ее за эту пошлую книжонку, написанную исключительно ради денег.
— И каких денег! — горячо подхватила мисс Дженнингс. — Держу пари, на этой книжке она заработает собственный миллион! У нас в общежитии все ее читают. В Интернете только о ней и говорят: в какой чат ни зайдешь, все разговоры сводятся к этой книжке. Да что там — у меня даже мама попросила ее почитать!
Дорси переваривала эту информацию со смешанными чувствами. И со смешанными реакциями, ибо в желудке у нее от слов мисс Дженнингс началась такая катавасия!
Закрыв книгу, Дорси вернула ее студентке и произнесла:
— Что ж, мисс Дженнингс, счастливой вам охоты. Только, пожалуйста, постарайтесь перенести ловлю богатеев на внеучебное время. Надеюсь, проблем у вас не будет: ведь наш «Северн» так и кишит миллионерами!
В последней фразе заключалась горькая ирония: Дорси не хуже своих студенток знала, что в колледже не только богатых мужчин, но и богатых женщин днем с огнем не сыщешь. Большинство студенток поступило в «Северн» из-за скромной платы за обучение и приличных стипендий; очень немного здесь было таких, что смогли бы получить образование где-то еще.
И сама Дорси совсем недавно была такой же бедной студенткой. Занять нынешнее положение ей помогли мозги. У нее не было ни денег, ни связей в обществе, ни даже семьи — только мать. Но Карлотту Дорси принимала во внимание только в те дни, когда та не доводила ее до белого каления; а это значило, что и теперь, как, впрочем, и прежде, настоящей семьи у нее нет.
Вернув мисс Дженнингс книгу и тряхнув головой, чтобы прогнать смутное огорчение, Дорси продолжила лекцию. Остаток первой пары, а за ней и вторая прошла без приключений. Как обычно, Дорси впихивала в скучающих студенток сведения, которые они забудут на другой день после зачета (если запомнят что-нибудь вообще). О дурацкой книжонке она и не вспоминала.
До следующего раза.
Дорси стояла в очереди в столовой, чтобы заплатить за ленч — крошечный «Спикере» и банку диет-пепси. Напротив, перед книжной лавкой, переливался кричащими цветами огромный рекламный плакат. Громадные алые буквы на плакате возвещали о появлении в продаже книги, изображение которой красовалось тут же. Разумеется, это была она — «Как заарканить миллионера». Возле этой громадины кучковались три первокурсницы: нетрудно было догадаться, что они с таким громадным интересом обсуждают.
Что ж, о вкусах не спорят, сказала себе Дорси, видя, как, поболтав и похихикав вволю, вчерашние школьницы вытряхивают из рюкзачков приличную сумму и покупают по экземпляру «Миллионера».
Третий случай произошел, когда, окончив занятия, Дорси ехала в метро на свою вторую работу. Оторвавшись на секунду от биографии Ганди, которую искала несколько месяцев, она увидела перед собой все ту же знакомую обложку. Читательница, весьма юная девица, шуршала страницами с таким энтузиазмом, словно Лорен Грабл-Монро открывала ей заветные тайны мироздания.
Дорси тяжело вздохнула и вернулась к истории ненасильственного пассивного сопротивления. Мысли ее, впрочем, были весьма далеки и от пассивности, и от ненасилия. Ее одолевало желание прикончить кого-нибудь. Она еще не определилась окончательно — себя или мисс Лорен Грабл-Монро.
Этот вопрос мучил ее вплоть до последнего, четвертого за день, случая.
Выйдя на нужной станции, Дорси вошла во впечатляющий небоскреб из стекла и бетона, поднялась на лифте на шестнадцатый этаж и торопливо проскользнула в служебный вход эксклюзивного клуба «Дрейк». Здесь она торопливо освободилась от очков и тяжелых ботинок, скинула свитер и джинсы и сунула свои вещи вместе с рюкзаком в шкафчик, надела белую рубашку, черные туфли, черные ботинки и галстук — все в строгом мужском стиле.
Именно так одевались барменша и официантки в клубе «Дрейк».
Облачившись в униформу, Дорси устроилась перед тусклым зеркалом и принялась заплетать свои буйные кудри во французскую косу. Практики было маловато — она носила косу только в «Дрейке» и только потому, что это предписывалось правилами, — так что скоро ее рыжие кудряшки снова выбились из прически. Дорси скривила губы. Ну вот, теперь Линди, хозяйка клуба, сделает ей выговор за неаккуратный вид! Однако времени на тщательное плетение косы не оставалось — по своей привычке, Дорси опаздывала. Махнув рукой, она поспешила назад к шкафчику, где хранился последний элемент ее амуниции.
Обручальное кольцо.
Двадцать долларов, уплаченные лет шесть назад в комиссионном магазине за простенькое золотое колечко, оказались чрезвычайно разумным финансовым вложением. Ибо, начав работу за стойкой, Дорси скоро обнаружила, что аппетиты многих посетителей не ограничиваются порцией «Мартини». Обручальное кольцо надежно защищает от пьяных посягательств — а о том, что никакого мужа у нее нет и никогда не было, никому здесь знать не обязательно.
Конечно, из-за кольца Дорси теряла в чаевых. Ну и что? Блондинкам всегда дают более щедрые чаевые — что ж ей теперь, перекраситься в блондинку? И вообще, она здесь вкалывает не ради денег!
На часах не было еще и половины пятого, но в клубе уже дым стоял коромыслом. Выражение чисто фигуральное, если учесть, что большую часть посетителей составляли немолодые (где-то от сорока и выше), откормленные, самодовольные и, на редкость нудные мужики.
Глядя на своих клиентов, Дорси невольно вспоминала о египетских мумиях. Хотя были среди них и такие, что самому Тутанхамону дали бы фору — и по обилию золотых побрякушек, и по общей ветхости и засушенности. Казалось, стоит дунуть порыву ветра — и они разлетятся на клочки, развеются в воздухе, словно обрывки пергамента, на котором когда-то их предки подписывали Декларацию независимости.
«Независимости для мужчин», — мысленно добавила Дорси, напомнив себе, что в основополагающем документе страны нет ни слова о правах женщин. Для этих чванливых фараонов, как и для длинного ряда их именитых предков, женщина — предмет обстановки, этакий безотказный домашний робот, чья единственная задача — чистить фамильное серебро и рожать детей, коим предстоит это серебро унаследовать.
Дорси отметила, что сегодня работы будет много — зал был полон. Кто-то, устроившись в креслах с кожаной обивкой, лениво перелистывал газеты или бизнес-отчеты, другие отдыхали после трудов праведных на многочисленных уютных диванчиках. Многие разговаривали по мобильным телефонам. Возможно, договаривались о покупке нового загородного дома, или заключали пари на скачках в Саратоге, или назначали свидание (отнюдь не с собственной женой).
