— Уволю всех к чертовой матери! — визжала она в трубку.
Окинув взглядом Ививу, Кристин сменила гнев на милость и решила отправить всех ожиревших моделей в фитнес-зал.
Ее настроение стало заметно лучше — Кристин первая, кто увидел Ививу за последний месяц. И об этом должны знать все. Настоящий эксклюзив!
Бенни Хилл являлся самым образцовым консьержем. Он всегда улыбался проходящим мимо обитателям дома, содержал холл в идеальной чистоте и знал все обо всех. Бенни невероятно гордился тем, что его зовут как легендарного английского комика и его легкая полнота еще больше подчеркивала сходство. Когда Ивива спустилась, Бенни уже сидел на своем привычном месте и потягивал кофе, желая всем удачного дня.
И сегодня его день определенно удался.
— Господи Иисусе! — вскликнул Бенни, подавившись кофе. — Ивива! Что случилось, милая?
Ивива проигнорировала его вопрос.
Конечно, он все прекрасно знает. Наверняка, он был первым, кому Кристин рассказала, кого встретила, выходя из квартиры.
Но все же Бенни питал симпатию к Ививе. Даже больше — искренне считал себя ее другом. Она единственная, кто не относился к нему свысока.
— Бенни! — возмутилась Ивива. — У меня жутко болит голова. Дай мне почту, и я пойду.
Консьерж достал пару писем с полки и отдал их Ививе.
— Кажется, кто — то вчера перебрал, не так ли? — ехидно спросил он.
— Я не пила, — отрезала Ивива, но головная боль говорила об обратном.
— Я-то вижу, — сказал Бенни. — Снова из-за развода? Ты так сопьешься.
Ивива злобно взглянула на консьержа. Бенни все еще не переставал улыбаться. Он начал ее жутко раздражать. Эти пухлые наливные щечки как в детских шоу, беленькие зубки как в рекламе зубной пасты и ехидные маленькие глазки, оценивающие внешний вид каждого, кто встретится им на пути.
Ивива еле сдерживалась, чтобы не врезать этому нахалу.
Бенни тем временем уже рассказывал о бабушкиных рецептах.
— А как это чай избавляет от похмелья! Я всегда им пользуюсь, когда у меня выдаются бессонные ночи. Ну, ты понимаешь, о чем я, — Бенни облизнул свои пухлые губки. — Я сейчас принесу кружечку. Поверь мне, это сто процентов тебе поможет.
Он скрылся за дверью, и через минуту в руках у Ививы появилась чашка с желтоватой жидкостью, по запаху похожей на отвар из каких-то трав.
— Где ты это достал? В Чайна Тауне? — усмехнулась Ивива.
— Ну ладно, — обиделся Бенни. — Ты меня раскусила. Моя бабушка хорошо умела делать только пироги.
Честно говоря, вкус показался ей не таким уж противным, а даже приятным, да и головная боль немного утихла. Ививе стало заметно лучше. Она поблагодарила консьержа и, забрав почту, поднялась обратно к себе.
Зайдя в квартиру, Ивива оценила масштабы бедствия: разбросанные вещи, кое — где валялись пустые бутылки из — под вина и бесчисленное множество окурков. Постель не менялась уже месяц и от нее пахло спиртным, которое Ивива проливала чуть ли не каждый день. Нашарив среди хлама пачку сигарет, она закурила.
«Для начала неплохо было бы прибраться и привести себя в порядок» — подумала она . — «Депрессия слишком затянулась. Бенни прав, так и спиться недолго».
Целый день она потратила на то, чтобы навести в идеальную чистоту. Все-таки она еще помнит, как это делается. Когда все было вычищено, Ивива собрала грязное белье и отправилась в прачечную. Она вновь не посмотрелась в зеркало.
Ивива и забыла что такое настоящая жизнь. Толпы людей, вечные пробки и полное безразличие ко всему. Это Нью-Йорк. Огромный мегаполис со своими порядками и законами. Здесь всегда что-нибудь происходит, но люди привыкли. Они всегда привыкают. Порой у Ививы возникал вопрос: можно ли их еще чем-нибудь удивить?
Пожалуй, что можно. Женщиной в шелковом халате, тапочках и ершиком, торчащим из кармана. Ививой Блейк, расхаживающей по улицам Манхеттена с двумя огромными пакетами, набитыми бельем.
Прохожие расступались перед ней, хохоча и отвешивая пошлые шуточки. Папарацци, постоянно дежурившие под окнами Пятой Авеню в поисках грязи, спешили запечатлеть момент ее позора. Они окружили ее. Ивива оказалась в центре внимания. Впрочем, как и всегда.
Завтра она прочитает в газете целую статью о себе и своем разводе. Разумеется, там не будет ни слова правды. Но сейчас ей оставалось только бежать.
Ивива преодолела целый квартал, пока не наткнулась на прачечную. Отдышавшись, девушка пошарилась по карманам и сделала еще одно открытие — она не взяла с собой денег. Ни цента.
— Вот черт! — выругалась Ивива и обратилась к паре человек, которые стояли рядом с ней. — У вас нет четвертаков? Пожалуйста.
Они с недоумением посмотрели на нее и засмеялись. Ивива пришла в бешенство.
— Жмоты! — крикнула она.
Неожиданно за спиной появился мужчина. Он держал в руке блестящую монету и улыбался.
— У вас выдался не самый удачный денек, не так ли? — поинтересовался незнакомец.
— Угу, — кивнула Ивива. — Спасибо. Нашелся хотя бы один джентльмен.
Она забрала у него четвертак и сунула в стиральную машину. С диким ревом закрутился барабан.
Ививе стало ужасно неловко.
Незнакомец же, напротив, разглядывал ее с большим интересом.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Ивива.
— Ивива Корсакова? Я слышал о вас.
— Прекрасно. Только теперь мое имя Ивива Блейк. Если вы слышали обо мне, то знаете, что я разведена.
— Это заметно. Меня зовут Джонатан Кроссман. Я живу здесь неподалеку. Недавно переехал.
Ивива уже успела тысячу раз пожалеть, что не посмотрелась в зеркало перед выходом. Правда, ее нового знакомого это абсолютно не смущало. После развода со своей женой ушел он и сам чувствовал себя паршиво. Теперь он хотел предложить свою помощь Ививе и надеялся, что она ему не откажет.
И она не отказала.
— Еще раз спасибо, — поблагодарила она.
Как только машина закончила стирать, Ивива быстро сунула вещи обратно в пакеты и выбежала на улицу, позабыв о Джонатане. Он и не пытался ее преследовать, зная, что еще встретится с ней.
Ивива не торопясь дошла до дома. Прохожие все так же расступались, смеялись и подшучивали.
Но она не слышала их.
По дороге ей встретился винный магазинчик. Она взглянула на витрину. Простояв пять минут, Ивива с отвращением отвернулась. Ивива никогда не имела проблем с алкоголем. Во всяком случае, она так думала. Но бутылка вина стала единственным утешением в жизни.
Опасным утешением.
Она вошла в парадную. Консьерж Бенни посмотрел на нее полным сострадания взглядом — вид у Ививы был совершенно разбитый.
