– Да, наверное.
Кристина в растерянности провела рукой по волосам и откинулась на подушки, чувствуя себя несчастной и опустошенной. Но тут же вскочила и в возбуждении начала ходить взад и вперед перед камином.
Это еще более усилило беспокойство Одры. Никогда раньше она не видела Кристину в таком состоянии – столь взволнованной, рассерженной и едва сдерживающей гнев. Обычно держать себя в руках ей удавалось в любых обстоятельствах. Но ведь никогда раньше она не получала такого удара, ставившего под сомнение весь смысл ее жизни. И Одра понимала, что слова, бездумно, с горяча брошенные Кайл, которая, конечно же, не желала зла своей матери, больно ранили Кристину.
Стремясь смягчить причиненную боль, Одра произнесла ободряюще:
– Кайл не думает этого, Кристи. Ну, когда заявляет, что ей все равно, если твой бизнес рухнет. Конечно же, ей не все равно, и она любит тебя, родная.
– И очень хорошо это показывает, – проворчала Кристина, не глядя на мать и продолжая ходить взад и вперед. Она все еще не могла оправиться от шока после разговора с дочерью.
Одра вздохнула и, прекрасно все понимая, промолчала. Она откинулась на подушку в углу дивана и ждала, пока Кристина успокоится, испытывая облегчение от того, что хотя бы крик прекратился. Теперь в комнате не было слышно ни звука, кроме тихого шелеста шелка от движений Кристины, тиканья бронзовых часов в виде кареты на комоде между выходящими на террасу французскими окнами, открытыми в этот наполненный весенними запахами майский день, да приглушенных сигналов автомобилей, доносившихся снизу, с Сатон-Плейс. Она бросила взгляд на террасу, всю в солнечных бликах, утопающую в цветах и зелени, и машинально подумала: приживутся ли здесь розовые азалии?
Затем она принялась рассматривать комнату. На какую-то долю секунды ее беспокойство растворилось в очаровании, которое как бы излучала обстановка, выдержанная в персиковых, абрикосовых и кремовых тонах. Красота окружала, обволакивала ее. Бесценные картины – два полотна Сезанна, Гоген, изящные английские антикварные фигурки из темного полированного дерева, бронзовая скульптура работы Арпа, цветы в высоких хрустальных вазах освещались лампами из редкого китайского фарфора, затененными шелковыми абажурами.
Какой изумительный вкус у Кристины и Алекса, подумала Одра, испытывая материнскую гордость за дочь и зятя. Эта гордость была вызвана не только атмосферой необыкновенного изящества, созданной ими в этой комнате. Она могла по-настоящему гордиться и тем, чего сумели добиться Кристина и Алекс за годы супружества. Их взаимоотношения были удивительно гармоничны, а брак со временем становился только прочнее – за это Одра была благодарна судьбе.
Ее мысли остановились на Алексе Ньюмене. Он был по-настоящему добрым человеком, одним из самых отзывчивых людей из всех, кого ей довелось встретить, и любил ее как сын. Ей очень хотелось, чтобы он оказался здесь в этот момент. Возможно, ему и не удалось бы прекратить ссору, разгоревшуюся между женой и дочерью, но его такт добродушия и трепетное отношение к жене, безусловно, успокоили бы Кристину.
Повернув голову, Одра взглянула на часы. Увы, было еще только без десяти пять, а Алекс обычно появлялся дома к семи. Однако сегодня он мог прийти пораньше, так как они были приглашены на обед к восьми. Одра представила себе, каким будет сегодняшний вечер, и у нее упало сердце. Если в ближайшие несколько часов настроение Кайл не изменится, вечер обещает быть малоприятным.
Как будто прочтя мысли матери, Кристина сказала:
– Мне не особенно нравится идея сегодняшнего обеда у Джека и Бетси Морганов, хотя они очень приятные люди и так тебя любят, мамочка. Но не хочется идти туда, когда Кайл настроена столь по-большевистски.
Кристина наконец успокоилась и, взглянув на мать, виновато улыбнулась. Взгляд ее серых глаз выражал глубокую озабоченность. Только сейчас она заметила, как сильно устала Одра, и нахмурилась, закусив губу.
– Ты, должно быть, плохо себя чувствуешь после долгого перелета, родная, – воскликнула она. – Как эгоистично мы себя ведем с самого твоего вчерашнего приезда. Мы даже не дали тебе отдышаться. Я, пожалуй, уложу тебя, прежде чем мы отправимся на обед. Тебе нужно отдохнуть.
– Нет, не сейчас, Кристи. Со мной все в порядке, правда же, – сказала Одра.
Кристина подошла к дивану, села рядом с матерью, взяла ее за руку и с любовью посмотрела в ее морщинистое лицо. Покачав головой, она сказала:
– На некоторые вещи Кайл смотрит предвзято, но она абсолютно права в том, что мы вытащили тебя сюда, заставив проделать весь этот путь безо всякой необходимости…
Внезапно она остановилась. Чувство вины захлестнуло ее. Матери было семьдесят, почти семьдесят один, и в этом возрасте следовало бы избавить ее от своих проблем. Ей и Алексу нужно самостоятельно справиться с их строптивой дочерью. Раздраженная мыслью о собственной беспомощности, Кристина воскликнула:
– Мы не подумали о тебе, заставив заниматься нами и нашими неприятностями, тогда как ты могла бы возиться в своем саду или поехать на день к морю, словом, вести спокойную жизнь. Ты, должно быть, думаешь, что мы с Алексом просто пара идиотов.
– Не говори глупостей. – Одра сжала изящную узкую руку Кристины, так не похожую на ее собственную, изуродованную артритом. – Я всегда готова приехать, чего бы мне это ни стоило, если ты нуждаешься во мне. Даже если бы мне пришлось пройти пешком эти три тысячи миль. Я люблю тебя, Кристи, люблю свою внучку и Алекса. Видеть вас такими несчастными невыносимо для меня.
Волнуясь, Кристина доверительно сказала:
– Так нехорошо со стороны Кайл бросать курс в Институте моды и отказываться от участия в бизнесе. Моей заветной мечтой всегда было передать дело ей. – В горле Кристи застрял комок, и ей пришлось сделать над собой усилие, прежде чем она смогла продолжать: – Ох, мама, зачем все это было нужно? Ради чего я так упорно трудилась, если Кайл покинет нас?
Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась.
Сердце Одры сжалось от боли за дочь. Пытаясь как-то утешить ее, она пробормотала:
– Но, Кристи, дорогая, ты всегда получала такое удовольствие от моделирования, и сделать имя в мире моды было для тебя так важно, это было способом самоутверждения. То, чего тебе удалось добиться, твои поразительные достижения и успех, разве ради этого… – Одра остановилась на полуслове, не зная, что еще сказать.
«Как пусты слова, – подумала она. – Одна лишь я знаю, чем пожертвовала Кристина и чего ей стоило основать свое дело. Она дорого заплатила за это, слишком дорого. Вот почему она так переживает, вот почему не может перенести то, что Кайл отказывается от него».
