Ну вот, как-то так. Стало понятнее? А теперь, дорогой друг, я расскажу тебе историю, как ко мне пришло, моё долбанутое новогоднее чудо… И я по прежнему считаю его именно новогодним и именно чудом, потому что такие вещи просто так не сыплются с небес на землю. Ну не бывает чуда в... среду в ноябре! Ему всегда нужен повод!
Ты - упал на мою голову под новый год. И наш купидон хорошенько постарался, чтобы всё срослось и пошло как по маслу! Запомни эту мысль, она тебе ещё пригодится.
В посылке, которую так виртуозно перепутали на почте, лежали винтажные духи “Герлен”. Они не стоили баснословно много, но копила я долго и кропотливо. Откладывала на них ровно по пятьсот рублей, каждый месяц, последние пять лет. Могла и больше, купить их могла быстрее, но пришлось бы отказаться от некоторых других важных вещей, а я строго распределяю свой бюджет!
Так вот эти винтажные духи были просто голубой мечтой, легендарным флакончиком из снов, и получить вместо них непонятно что… было обиднее некуда.
Как только до меня дошло, что мой флакончик уносит некий кудрявый тип из очереди, я тут же бросилась за ним. Я даже видела, как он садится в машину, а КИДАЕТ на заднее сиденье МОЮ коробку, и я могла его остановить, но… поскользнулась на нечищенном крыльце и упала так больно и феерично, что даже заплакала.
***
— И что делать будешь? — спросила Нина, моя коллега из бара в “Simon”. Нина была очаровательной пышкой, даже толстушкой, но я точно знала, что в неё влюблён совладелец отеля Петров, молодой блондинистый красавчик.
О нет, я нисколько не считала, что такая пышка как Нина не достоина такого красавчика как Петров, но буду справедлива: Нине катастрофически недоставало уверенности в себе. Она только тем и занималась, что считала себя недостаточно подходящей какому-то там олигарху... Ха! Видел бы ты эту Нину танцующей под Бьёнсе в одиночестве... Да её бёдра притягивали взгляд, как два неодимовых магнита.
— Искать его…
— Как? Ты адрес знаешь?
— Единственное, что я знаю — это что он живёт в жилом комплексе “Мир”. Знаешь, пафосный этот? Я на его посылке подсмотрела. Но ни номер дома… ни квартиры…
— И что? Как ищейка станешь нюхать откуда повеет твоими духами? — Нина достала каталог “Эйвон”, на котором всё кричало и вопило, что скоро новый год и для светского раута нам необходимы спрей для тела и блестящие тени.
— Не знаю… До завтра подумаю, может там у охраны поспрашиваю… Башка болит, жуть.
— Ну и что тебе дались эти духи? Денег жалко, да… — проворчала Нина.
— При чём тут деньги, Нина? Это же была поэзия в чистом виде... Каждая нота будто для меня создана! Там же дело не в цене... а в открывании коробочки. А ещё в том, как ты заработала последние сто рублей и сделала заказ... Винтаж... Легенда!
— Глупости это всё, Лидка, — Нина покачала головой и бахнула передо мной спрей для тела с корицей. — Смотри!
— Вот скажи, Нин. А просто взять корицу и обсыпаться ею с головы до ног, как пончик из кулинарки нельзя?
— Можно... так тут ванилька ещё...
— Так, открою секрет, и ванильку тоже можно купить за три рубля!
— Так и я о чём! - Нинок была уверена, что победила.
— Ох, Нина. А на что же ты тогда будешь трепетно копить?
— Да на квартиру буду. На машину. Я независимая вообще-то. Меня мужики не содержат, и с такой задницей, содержать не будут! — ох и недооценила Нинка свою задницу!
— Мм, — протянула я, выбрасывая Нинкин спрей в мусорку. — Ну, если это именно то, что делает тебя счастливой женщиной, я умываю руки, милая. А я на духи буду копить... И на боди кружевное. И даже не чтобы мужиков соблазнять... А чтобы кайфовать от того, что родилась жен-щи-ной, а не барменом и не чьей-то женой. Буду лежать себе такая в съемной хате... но главное, что не с голой жопой. У меня на ней трусы будут... гордые, как генеральские погоны!
— Ну ты и фантазёрка, милая, — усмехнулась Нина, махнула рукой на спрей, перегнулась через мою стойку и выудила пачечку корицы, которую мы использовали для шоу с горящими коктейлями вроде “Ламдорджини”.
Нина вскрыла пачку, положила её на стол и бахнула по ней ладонью. Мы обе оказались в пахучем облаке из коричной пыли и тут же диджей, как по заказу включил “Last Christmas”.
***
Пару часов перед началом смены, за моей стойкой стояла Нина, а я в блестящем платье из пайеток разогревала толпу в караоке. Самое любимое моё время — был декабрь. Я была готова ежедневно петь эти новогодние песни, в колпаке Деда Мороза. Казалось, что все даже напиваются как-то особенно в меру, празднично так, лампово.
Это был первый день предновогоднего сезона, зал был на удивление полон. На мягких диванах, за столиками сидели разряженные люди. Я пахла корицей из-за Нины и своим любимым Moncera, который так пряно отдавал кедром.
Last Christmas
I gave you my heart
But the very next day you gave it away
This year
To save me from tears
I'll give it to someone special
Я пошла по залу, наслаждаясь вниманием, новогодним кайфом, витающим в воздухе, как запах корицы. Обошла почти все столики, и за самым последним, угловым, увидела тебя, мой дорогой друг…
Мой похититель духов. Непонятный чувак с пшеничными кудрями и наглой улыбкой самодовольного болвана. Я ещё не знала чем это закончится, но всё стало куда интереснее.
Глава вторая. Как флиртуют мальчики и сотрудники налоговой
Last Christmas
На прошлое Рождество
I gave you my heart
Я подарил тебе своё сердце.
But the very next day you gave it away
Но на следующий день ты его вернула.
This year
В этом году,
To save me from tears
Чтобы оградить себя от переживаний,
I'll give it to someone special
Я подарю его кому-нибудь особенному.
«Last Christmas» — песня британского поп-дуэта Wham!
Я не допела сет, веришь, нет, но мне показалось, что свет потух и луч прожектора нацелился на тебя. Ты сидел в этом луче, а я стояла в таком же, но на сцене. На нас, почему-то, были наряды в стиле “Чикаго”, и… ой, не спрашивай. Песня закончилась, отгремели аплодисменты (так казалось мне, на самом деле я никому не сдалась со своими песнями), и ноги мои не слушались.
У тебя были МОИ духи и ты сидел тут.
Чёрта с два я уйду с пустыми руками, дорогой друг…
— Простите, мы можем поговорить? — я говорила сухо, профессионально. Будто собиралась сообщить о какой-то мелочи, вроде проблем с парковочным местом или вроде того.
Но парни за твоим столиком закатились в ужасном смехе. И правда, чего я хотела от места, где подают кальяны и просят за них столько, будто их делает сам Джинн из лампы?
Я совершенно не боялась таких как ты и сидящие рядом с тобой, при обычных обстоятельствах вы бы меня просто не заинтересовали. Вам нет тридцати, вы по непонятным никому причинам при деньгах, у вас вечно горят, как масляные лампы, глаза. И на “нет” — вы смеётесь. Но вы в общем-то не плохи, вам гулять ещё от силы пару-тройку лет, вы цепляетесь за свою молодость не хуже девчонок “к тридцати”, которые трутся тут с богатыми дядьками.
Ты единственный из всей компании так и не засмеялся. Смотрел на меня холодно, убийственно, с вызовом, как на врагиню. Не знаю уж, что я тебе сделала.
— А ну тихо, — одними губами произнёс ты и твои друзья заткнулись. — Чего тебе? — и я увидела твою улыбку.
Если бы я любила себя чуть меньше, эта улыбочка меня бы непременно тронула. Я бы непременно растеклась тут лужицей, потом достала сердце, протёрла тряпочкой и вручила тебе, извинившись, что оно пачкается кровью, но я непременно всё постираю.
За такие улыбки продают сердца, я не сомневаюсь, но, к счастью, не на ту напал.
— Мм… поговорить, — как дураку повторила я, развела руками, будто жесты могли помочь.
— Тебе разве петь, — ты почесал ногтем большого пальца правой руки левую бровь. Ах! За это в придачу к сердцу бедолажка доставала канцелярский ножичек и вырезала что-то на твой вкус: лёгкие, печень, почки... Чего желаете? — Не надо?
