Её комментарий по поводу моей должности в этом заведении оставил меня равнодушной, а вот татуированный моментально переменился в лице. Он и так был напряжён и будто сдерживался, чтобы всех здесь не перестрелять, а теперь у него появился повод, потому что надежда, в которую он собирался вгрызться рассыпалась. Пока он решал, скорее всего как меня убить, старалась не потерять установившийся между нами зрительный контакт, оставаться спокойной и не думать, как жалко я выгляжу со стороны.
— Во врача решила поиграть, с-с-санитарка. — Рассвирепел мой собеседник, снова предприняв попытку схватить за руку, но я снова попятилась. Умением увертываться я овладела в совершенстве. Всё ещё можно исправить, если никто меня не тронет, иначе всё рассыплется прахом. Татуированный понял, что бежать я никуда не собираюсь и отстранился на большее расстояние, изучая мою реакцию, щёлкая предохранителем пистолета. Его люди застыли в ожидании чем закончится наш диалог. Почувствовала, что тишина приобретает оттенок смерти. Его товарищ с пулевыми стал дышать слабее. Я поняла, что надо что-то говорить, иначе пристрелит и его друзьям точно конец, никто им здесь больше не поможет. Осталось это донести до него.
— Я не могу обещать, что они выживут, но даю гарантию, что они продержатся до приезда врачей. У вас больше нет вариантов, кроме как довериться мне. И времени нет. Я могу начать сыпать медицинскими терминами, но вы никак не проверите мои знания в области медицины. Одному вашему другу нужно срочно зашить рану и сделать переливание, времени у него осталось минут двадцать от силы, а второму… — Перевела взгляд на парня, здесь ничего обещать не могу. Даже если очень постараюсь, без нужных инструментов и оборудования шансы на благоприятный исход пятьдесят на пятьдесят. Здесь даже должного обследования не провести, неизвестно, какие ещё у него травмы. Но до утра я его точно дотяну, возможно к этому моменту татуированный позволит уйти персоналу и пациентам, только сама уже не выпутаюсь.
— Продолжай. — Настойчиво давил мой собеседник.
— У него повреждение головного мозга, нужна операция. Врачи из города доберутся сюда к утру, минимум часов за шесть, которых у него нет. С каждой минутой шанс умереть или остаться овощем для него увеличивается. Операция на мозге в подобных условиях как здесь опасна, но так у него будет шанс. — Коридор больницы наполнился мёртвой тишиной. Я вперила уверенный взгляд на татуированного и даже не дрогнула, когда он в очередной раз щёлкнул предохранителем.
— Я думаю, ты осознаёшь последствия своего дерзкого обещания. Делай.
Глава 2
Я вышла из душного помещения на воздух. Рассвет. Осознание, что получилось сделать всё как надо и даже лучше, плавно растекается внутри. В теле приятный адреналиновый отходняк. Впервые за два последних года чувствую, что всё так, как надо, так, как должно было быть, так, как думала никогда уже не будет. Невероятное ощущение. Будто крест, который я на себе поставила, стал невесомым на эту ночь. Сейчас, когда всё позади, хочу как можно дольше пробыть в этом состоянии, запомнить его, чтобы в будущем, когда будет совсем паршиво, цепляться за его отголоски, чтобы окончательно сойти с ума и больше не мучиться.
Страшно осознавать, что я в себе не усомнилась ни на секунду. Выбрала самую оптимальную последовательность действий, продумала каждое движение и возможные проблемы, заранее нашла решение каждой из них. Всегда нужно принимать в расчёт непредвиденные обстоятельства, которых этой ночью не было. Давно я не была собранной на все сто процентов. На несколько часов я снова стала собой, девушкой, которой была два года назад. Оказывается, оперируя, я отключаюсь от лишних эмоций, концентрируясь на своей цели, и этому стремлению ничего не страшно, ни прошлое, ни вооружённый человек за спиной. Всё это не важно, пока от моего состояния зависит чья-то жизнь.
Я провела свою первую самостоятельную операцию. Жаль не сбылась мечта произнести коронную фразу «Операция прошла успешно», она казалась неуместной в сложившихся обстоятельствах, когда больница практически захвачена вооружёнными людьми и ты не знаешь, как всё сложится, как они поведут себя, если ты не справишься, не выполнишь данное обещание. Я осознавала, что возможно от меня зависит больше, чем две жизни и, по сути, рисковала не только собой в случае неблагоприятного исхода. Мой профессионализм и капелька везения сделали своё дело, а ещё помощь татуированного.
Оказалось, достаточно одного приказа этого человека и его люди делали всё, что я просила: помогли перевезти пострадавших в операционную и привели Машку, которую я напрягла принести необходимые медикаменты и инструменты. В какой-то момент подумала, что попроси их отдать часть своей печени или почку, каждый без колебаний ляжет под нож. К их счастью всё обошлось малой кровью и только одного из них. Первым делом остановила кровотечение у Белого. Я оказалась права — внутренние органы не были задеты. Повезло, что кровь для переливания без проблем нашла, среди приезжих у Белого был брат с такой же группой, а называли его Серый, я мысленно обозвала их братьями Гэндальфами. Проинструктировав Серого что делать в конце переливания, под пристальным надзором татуированного переключилась на второго пострадавшего. Здесь всё было сложнее. Вспомнила любимый фильм детства «Знахарь», убедила себя, что если он смог, то и у меня получится, тем более набор инструментов и медикаментов у меня чуть получше.
Я никогда не делала таких операций. Только читала и один раз присутствовала, но во мне горела уверенность, что я справлюсь. Никакой паники, даже когда казалось, что всё. Показатели парня дважды оказывались на грани. Татуированный, следящий за каждым моим движением, каждый раз замирал, не дыша, и я думаю, молился. Сразу запретила ему подходить близко пока оперирую, хоть он и порывался, когда думал, что я не замечу. Отвлекалась на эти его попытки, притормаживая действия, только это его и останавливало. Выдержка у татуированного та ещё, ни разу не поморщился, пока я его друзей резала и зашивала. Хотя есть подозрения, что видеть мозги для него не впервой, только вот не в целом состоянии.
Опустила взгляд на руки. Дрожат, не переставая, с момента, как я сделала последний стежок и чуть не упала, когда напряжение, которое я даже не заметила, резко покинуло тело. А ещё плакать хочется. Нет, рыдать, навзрыд, от понимания, что не жила эти два года, а примитивно существовала, бесконечно убеждая себя, что все так живут и я смогу. Не смогу, теперь точно знаю. В операционной захудалой поселковой больницы я нахлебалась эмоций, которые нельзя было впускать в себя. Они напомнили о том, чего я лишена, о моих мечтах и стремлениях, о жизни, которую я себе рисовала, а потом сожгла этот рисунок дотла и пепел жадно сожрала в глупой надежде что что-то возродится из этого горького чёрного порошка.
— Кто тебя? — Послышался за спиной голос татуированного. То ли он передвигается бесшумно, то ли я слишком погрузилась в себя. Потерял меня из виду, пока беседовал с кем-то по телефону, а я воспользовалась ситуацией и ускользнула через запасной выход на воздух, отдышаться, в этом здании я все лазейки знаю. Всю ночь под его контролем провела, напряг во всём теле не отпускает. Расслабиться хочется, отдышаться.
— Что? — Посмотрела на него непонимающе, а он сел на лавочку и согнулся, опёрся локтями о колени, потёр глаза, а затем густую чёрную щетину, будто она ему страшно надоела, практически мешала жить. Устал. Как и я не спал всю ночь. На операции рядом стоял, и потом ни на шаг не отходил, пока я наблюдала за состоянием прооперированных и параллельно обрабатывала раны остальных его людей, не из благих намерений, их можно было и на растерзание Машке отдать, они точно заслужили эту страшную кару, но если бы я не заняла руки, позорно вырубилась от усталости. Сомнений не осталось, что он главный, что все решения принимает и ответственность за них несёт. Он всё больше напоминал вожака стаи, даже на обработку ран сел последним. Своих людей повсюду расставил, чтобы никто выйти из больницы не мог, меня под свой личный контроль взял. Сто процентов курить хочет, как и я, хотя никогда сигареты в руках не держала. Доктор Разумовский всегда после операции курил, а я рядом стояла, вот и выработалась привычка.
