– Ангелина, – поправила на автомате.
– Да, хрен редьки не слаще! Аннелина, Ангелина, Мандалина. Сколько их у него было? Драть тебя надо было хворостиной, пока мелкая была! А я всё жалела! Вот теперь жалость моя боком и выходит!
– Ба!
– Что, ба?! Любовь у неё там! И что?! Где любовь? Завяла? А последствия остались?
Я едва не ревела. Бабушка всегда была прямолинейной, как сержант в армии. И иногда мне казалось, что в прошлой жизни она явно была главнокомандующим. Но сегодня она перешла все границы! Она так не ругалась, когда узнала о моей беременности, хотя я ожидала чего угодно! А сегодня узнав, что я рассказала всё Оле, она никак не могла успокоиться.
– Пойми ты, дурёха! Нет верной женской дружбы! Не было! Нет! И не будет!
– Почему?
– Да потому! Ты думаешь, что Соломина с тобой дружила по доброте своей душевной? Держи карман шире! Чтобы к «заморышу» твоему ближе быть! Она же чуть ли слюной не капала, когда на него смотрела! Это ты ничего дальше своего носа не видела, и видеть не хотела! А сейчас она руки от злорадства потирает, что тебе он не достался!
– Ба!
– Да, что ты заладила! Ба, да, ба! Помяни моё слово. Наплачешься ты ещё от своей Ольги.
Если бы я тогда знала, насколько ба окажется права! Но в тот момент поддержка подруги была мне очень нужна.
Я окончила университет, получила диплом и готовилась стать мамой. «Мама» мне нравилось больше, чем «мать-одиночка».
И, как ни странно, о Мартине я почти ничего не слышала. Знала, что в конце лета он женился. Только свадьба была не у нас в городе, а где-то на островах. По крайней мере, так поговаривали. Но точной информации не было, и мне казалось странным, что СМИ пропустили такое событие, как свадьбу единственного отпрыска Щегельских.
Я не знала, в городе он сейчас или остался где-то за границей, но пересечься, нисколько не боялась. Такие, как я, никогда не окажутся там, где жила семья Мартина. А Мартин, если и заезжал в наш район, то только когда мы были вместе.
Вместе.
– Моя, Вероника! Мы всегда будем вместе! Всегда! – Мартин поднял меня, шепча самые нежные слова, от которых не только кружилась голова, но и весь мир казался таким прекрасным.
А теперь у него есть невеста. Точнее, уже жена. И он шепчет те же слова ей.
Я коснулась затылком стены, стараясь как можно сильнее выставить живот. Иногда мне казалось, что малыш растёт не по дням, а по часам. Ведь нельзя быть таким подвижным. Поясница ныла, ноги гудели. Ни сидеть на диване, ни лежать, я не могла – мешал живот. Единственным местом, где я могла притулиться, был бабушкин стул с высокой спинкой, который ба в шутку называла троном.
– О! Сразу видно прынц растёт! – съёрничала бабуля, когда впервые застала меня спящей на своём «троне».
– Почему принц? – сонно спросила.
– Потому что его царская попа может спокойно сидеть только на моём троне!
– Просто он высокий, и мне удобно! – попробовала снова закрыть глаза.
– Ещё бы не было удобно! На троне кому хочешь, будет удобно! А тут сам Щегельский растёт!
– Рябинин!
Меня очень раздражало, когда бабуля называла моего будущего ребёнка фамилией Мартина! Ведь она прекрасно знала, что он никогда не будет её носить.
Но и здесь ба оказалась права.
Глава 2.
– Ба! Мне плохо!
– Что же ты так орёшь?! Я уже не в том возрасте, чтобы меня пугать!
– Ба! Я рожаю!
– И что, орать надо?! Ты что первая, которая будет рожать? Я тебе открою страшную тайну: ты – не первая! Так что не ори! А марш в ванную, умываться! Скорую вызвала?
– Нет, – пролепетала. Схватки отпустили, и мне стало легче.
– Да что же ты за человек такой?! Вместо того чтобы меня пугать, лучше бы машину вызвала!
Я послушно поплелась в ванную, а бабуля уже набирала номер «скорой». Почему-то у неё они сразу приезжали. То ли в её голосе, то ли в интонации было что-то такое, что заставляло людей подчиняться. Я так не умела. Даже Мартин в её присутствии стоял по стойке смирно.
Машина «скорой помощи» приехала быстро. Вещи были собраны уже давно, поэтому я без особой спешки поехала в больницу.
Оказавшись одна в роддоме, почувствовала страх. Всё-таки когда рядом была бабуля, мне было спокойнее.
– Фамилия, имя?
– Рябинина Вероника Андреевна.
Медсестра приёмного отделения как-то странно на меня посмотрела.
– Раздевайся и в душ!
Они что, сговорились все? Но это оказалось не самое страшное!
В палате, куда меня положили, роженица пела песни!
– «Хас-Булат удалой, бедна сакля твоя!» – орала прокуренным голосом будущая мамаша. – «Зо-ло-то-ю казной я осыплю тебя!»
Это было ужасно! Мало того, что совсем не до песен, так уж точно не в таком исполнении! Но сколько бы ей не делали замечаний, дамочка продолжала базлать во весь голос:
– «Дам коня, дам кинжал, дам винтовку свою….»
Вот про винтовку идея, кстати, неплохая.
Но, в итоге, ей начали подпевать, потому что схватки участились, а сдерживать крики не было сил.
– Боже, что за смена?! – хватался за голову врач. – Не роддом, а хор Турецкого!
– Эй! – позвала меня «солистка». – Ты кого родила?
– Мальчика, – выдохнула.
– И я! А как назовёшь?
– Кирилл.
– А что? Красиво! Я тоже так назову! Не в обиде?
– Да, нет, – еле слышно пробормотала. Губы не слушались, глаза стали закрываться, и сил отвечать, совсем не осталось.
Это было похоже на сон. Потому что было легко и хорошо. Кирилл бегал по зелёной лужайке, пиная маленькими ножками мяч. Я сидела на пледе и перебирала волосы мужчины, голова которого лежала на моих коленях, и любовалась успехами своего сынишки.
Кирилл запнулся и упал, но тут же по лужайке разнёсся его заливистый смех. Теперь он начал кататься по траве. Кажется, его сегодняшняя одежда стирке не подлежит.
– Он такой забавный!
– И так похож на тебя! – ответила и посмотрела в голубые глаза… Мартина?
Резко проснулась и дёрнулась, но встать не смогла. Руки были замотаны, и я не могла ими пошевелить! Более того, я не могла встать, оказавшись привязанной к кровати, изо всех сил пыталась вырваться, но ничего не получалось. Хриплый крик вырвался из сухого горла, и я не узнала собственный голос. Билась, пытаясь освободиться. Выцепила взглядом людей в белых халатах. Их лица были закрыты масками. Я кричала, чтобы меня отпустили. Резкая боль обожгла правое бедро и по телу начало разливаться тепло. Силы слабели. И я опять начала проваливаться в непонятное состояние между сном и реальностью.
Чей-то разговор доносился до моего слуха, но смысл слов ускользал. Цеплялась сознанием за реальность, но видимо укол подействовал, и я уснула.
***
Я так и не поняла, что меня разбудило. Попробовала пошевелить руками – они всё так же были привязаны.
– Ч-ш-ш! Не шуми! Всех разбудишь! – услышала я возле себя противный шёпот.
Резко открыла глаза и уставилась на женское лицо. Белые волосы были почти до плеч и торчали в разные стороны. Прямой нос, тонкие губы, и небольшие морщины между бровей говорили, что их обладательнице не так уж и много лет. На улице была ночь, но яркая полная луна заливала комнату светом, и фонарик на телефоне, который держала в руках незнакомка, позволял разглядеть её.
Она направила свет мне в лицо, и я невольно зажмурилась.
– Молодая совсем, – донеслось до меня, и свет перестал бить по глазам.
– Кто ты? – спросила пересохшими губами.
– Яра.
– Где я?
– А сама что не поняла ещё? – усмехнулась Яра.
Я обвела взглядом пустую комнату. Мебели не было никакой, решётки на окнах и я, привязанная к кровати.
– Догадалась! Вижу, – раздался противный смех.
– Но что я здесь делаю? И как попала? – спросила. Этого я не помнила. Я ничего не помнила!
– Как и все! Тебя привезли в полубессознательном состоянии, скорее всего накачанную транквилизаторами.
