«Да, дорогой, я знаю, какой ты. Я не забыла».
Фух… надо передохнуть и успокоиться. Принимаю душ, стараюсь прийти в себя и понять, что произошло.
«Как по прошествии двух лет можно было встретиться, да еще и при таких обстоятельствах?!»
Капли воды подействовали на меня расслабляюще, вернула себя в уравновешенное состояние. Лицо, волосы — в порядке. Только глаза еще выдают нервное напряжение. Надеваю халат и смотрю в зеркало.
«Ну что ж… начнём наш спектакль для одного зрителя!»
Выхожу и сразу говорю:
— Привет! — Улыбаюсь. — Давно не виделись!
— Вот так, значит? — выжидающе смотрит на меня. — Ну, хорошо, привет. Да, давно не виделись. Хм, как дела?
— Пока не знаю… хотела у тебя спросить, как у меня дела? — И снова улыбка.
Да, я такой человек: чем больше нервничаю, тем больше улыбаюсь. Ничего не могу с этим поделать. На экзаменах в универе преподаватели тоже постоянно говорили, что для меня экзамен — праздник, что всегда в хорошем настроении прихожу. Они же не знали, как у меня все колотится внутри. И он не знает. Надеюсь, что не знает.
— Думаю, уже хорошо. Даже лучше — прекрасно! До недавнего времени было все очень паршиво, но тебе повезло, что я был ТАМ. И теперь — все замечательно. Так же, как и у меня.
И тут такая ехидная улыбочка на его лице.
— И… что будет дальше?
— А что ты хочешь? — опять ухмылка.
— Не думаю, что ты это выполнишь.
— Ты всегда была умненькой девочкой, даже чересчур умненькой, — и на долю секунды что-то появляется на его лице — огорчение? Да ладно! Но вот опять он с привычным выражением смотрит на меня.
— Возвращаемся к моему вопросу: что будет дальше?
— Может, завтрак? — прищуривает глаза и улыбается уголками губ.
«Ненавижу!»
— Да, можно было бы.
— По-прежнему не любишь жареные яйца на завтрак?
«Помнит?! Я в шоке!»
— Да, по-прежнему. Может, даже вспомнишь, что люблю?
— Нет, я помню только то, что не нравится. Так интересней, — смешок. — Иди за мной, «находящая-приключения-на-пятую-точку», проголодался я, пока ждал твоего пробуждения.
Выхожу за ним из комнаты, повторяю весь вчерашний путь, только в обратном направлении. Спускаемся по лестнице и обходим её, а там, в арке, — столовая. Сервированный стол. Открывает блюдо, на тарелке — яичница.
«Вот гад!»
Поворачивается и с улыбкой подмигивает мне!
«Прибила бы, честное слово! Но ничего, я не спешу… Ты мне ещё поулыбаешься!»
Скалюсь в ответ.
Парень садится напротив меня. Смотрит в глаза, как будто что-то ищет в них.
«Ну-ну, не так быстро, дорогой».
Опускаю взгляд в тарелку и приступаю к пище.
«Мм… а я проголодалась, кажется, даже вкусно!»
— Кто готовил?
— Хотелось бы, чтобы этим кем-то был я?
«Ненавижу!»
— Нет, хотела сделать комплимент. Вкусно!
— Я знаю, — довольно улыбается, — невкусное тут не держим.
«Нет, ну что за детский сад! Хорошо, раз так хочешь — играем дальше».
Не люблю тишину за столом, поэтому продолжаю:
— Твой дом?
— Желаешь знать, от чего отказалась?
«Ненавижу его привычку отвечать вопросом на вопрос! Ну как с ним разговаривать?!»
Но на моем лице ничего не отражается.
— Я ли отказалась?! У меня не спрашивали. — Продолжаю быстро, не давая ему вставить и слова: — Опять не угадал. — Улыбаюсь. — Красивый дом, очень красивый и очень большой!
Кидает приборы на тарелку, откидывается на спинку стула и бросает на меня убийственный взгляд:
— Так как ты до такого докатилась, что оказалась там, Ника?! И что это за история с ребёнком?! Где же твой су*а муж? — последнее слово выкрикивает с возмущением. — И почему он позволяет своей жене, матери своего ребёнка, находиться в таком месте, продавать себя и своё тело за деньги?! Хотя не спорю, деньги хорошие. Пять сотен тысяч — нехилая сумма, правда?! Пятьсот тысяч долларов — вот в такую сумму ты оценила себя, Доминика! Ты меня вообще слышишь?
Он орёт на меня! На меня!
— Не ори, — спокойно отвечаю я, — не ори на меня.
А у самой глаза на лоб лезут. Пятьсот тысяч долларов! ПЯТЬСОТ! ТЫСЯЧ! ДОЛЛАРОВ! Это ж сколько я ему должна в рубликах родимых?!
— Ты не понимаешь?! — продолжает, но уже спокойнее. — Ты не представляешь, что там за люди сидели! Это больные люди, которые помешаны на своих сексуальных, садистских и ещё бог знает каких наклонностях! Попади ты к ним в руки — и уже ни о каком ребёнке или муже, а тем более об обычной жизни, вообще можно не мечтать. Повезет, если выберешься живой, но вот с какой психологической травмой — это вопрос, — и такая горькая усмешка.
Молчу. Сама понимаю, что он прав. Нечего добавить.
— Ты представляешь, как тебе повезло, что я там оказался? Я уже собирался уходить, так как все, что желал приобрести, я уже купил. И тут услышал о знакомом узоре на заднице лота, думал, показалось. Не бывает таких совпадений. Повернулся на всякий случай — а там ты. Такая красота голая, с поднятыми вверх руками — бери не хочу! Чуть не упал от неожиданности!
— Ты так говоришь, как будто я там одна в такой позе стояла.
— Да! Именно так, ты там такая одна была! Все девушки в разных позах, но только ты так сексуально смотрелась, что сразу два урода начали из-за тебя торг вести!
— Ну конечно! Ты-то уже купил себе девушку, — отворачиваюсь.
И почему мне неприятно, что он приобрёл себе индивидуальную игрушку. Мне должно быть все равно! Сколько воды утекло с тех пор! Сколько всего произошло!
— Кстати, где она? — делаю вид, что ищу ее.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Да неужели! Я чётко слышала, что это твоя вторая покупка на данном аукционе! — о боже, это я таким обиженным голос говорю?
Он меняется в лице:
— Ты ревнуешь? Серьёзно?! Ух ты ж… а мне приятно!
— Размечтался! Просто ты сам говорил, что там больные садисты, получается, и ты один из них.
Смеётся! Неужели я сказала что-то смешное? И с ужасом осознаю, что так соскучилась по его смеху.
— Нет, я не один из них. Но сейчас разговор не об этом. Что ты там делала? Где твой ребёнок и грёбаный муж?
И вот что ему ответить?! Встаю из-за стола, пытаюсь быстро сообразить, какой ответ дать на его вопрос.
— Ну, во-первых, спасибо, что выкупил меня. Деньги действительно большие, ещё не знаю, как я тебе их верну, но я что-нибудь придумаю.
— Доминика! Не зли меня! Сейчас разговор не о деньгах, о них мы поговорим позже! Где твой ребёнок и муж?!
— Зачем тебе это нужно знать?
Если бы все было не настолько серьезно, я бы даже посмеялась, глядя на выражение его лица.
— То есть, ты считаешь, что это от праздного любопытства я интересуюсь?
— Я считаю, что это не твоё дело. Это моя личная жизнь! И я не собираюсь о ней тебе рассказывать. Повторяю: это моё личное дело!
Тишина.
Поднимаю на него глаза, и меня начинает трясти от страха. У него такой взгляд, как будто он намеревается меня убить.
— Ты и святого до греха доведёшь, — цедит он сквозь зубы. — А ты знаешь, что ты моя? Что я тебя купил, и ты целиком и полностью МОЯ! Что захочу, то и буду с тобой делать.
— Но это не касается моего желания тебе что-либо рассказывать. Ты, конечно, вправе делать, что тебе угодно, с моим телом, но душа и разум останутся моими, и я не собираюсь тут перед тобой в откровения играть.
— Я рад, что ты понимаешь суть происходящего. Ну что ж, тогда начнём заниматься тем, чем я захотел, как только увидел тебя на торгах.
Мужчина хищной походкой огибает стол и направляется ко мне. И взгляд у него такой, что съест и не подавится. Понимаю, что он хочет сделать, и прихожу в ужас. Нет, я не хочу этого. Начинаю отходить назад, пока не натыкаюсь на стену. Итак, моя последняя надежда — выставляю руку вперёд и говорю:
— Максимилиан, стой! Пожалуйста!
Он замирает. Боль отражается в его глазах. Откуда это? Не понимаю.
— Я тебе отвечу, только задавай по одному вопросу и спокойным тоном, хорошо?!
