тут прижились, с хозяйкой поладили, да и жильё за такую скромную плату — это ещё поискать надо.
Тогда Раиса Фёдоровна пошла на уступки — предложила оплатить за два летних месяца всего половину и тогда она её придержит для нас до осени, никому другому не сдаст.
Мы с Наташкой стали спешно придумывать, где взять эту половину. Она попросила свою маму, та обещала выслать. Ну а я сначала ввязалась в какую-то муть с «элитной» косметикой, которую надо было таскать в огромной дорожной сумке и навязывать это добро каждому встречному.
Что самое удивительное, я ещё каким-то чудом умудрялась продавать эти сомнительные тюбики-флакончики и что-то там даже заработала за несколько дней таких мытарств.
А однажды вечером забрела по пути в небольшой офис. Точнее, агентство. С виду всё выглядело прилично и даже презентабельно. Интерьер интересный, охранник в хорошем костюме, девушка за стойкой ресепшна. Ей я и выдала несколько заученных фраз про сияющую кожу и шелковистые волосы.
Она перетрогала несколько коробочек, но ничем не заинтересовалась, зато заинтересовался какой-то пожилой, хорошо одетый господин. Правда, не моей сумкой, а мною.
Он вальяжно сидел в кожаном кресле и сам казался тут гостем, а не сотрудником. Причём почётным гостем, vip-клиентом. Ему и кофе дымящийся подали, и разговаривали с ним заискивающе.
Я видела, что он наблюдает за мной, как сытый кот, и это мне не нравилось. Потому что было в его взгляде что-то оценивающее, а это всегда унизительно.
Я уже решила, что пора убраться отсюда прочь, и стала складывать косметику в сумку, когда в холле появился ещё один мужчина. Лет тридцати, а, может, и меньше, энергичный, весь подвижный такой, как на шарнирах. У него были тёмные волосы, зачёсанные назад и собранные в хвостик, карие, блестящие глаза, крупные черты лица. Я его так подробно рассмотрела, потому что он мне кого-то очень напоминал.
Он сразу кинулся к старику в кресле, рассыпался в извинениях, а меня поначалу даже не заметил.
Но потом пожилой обернулся ко мне, улыбнулся и неожиданно склонил в галантном жесте голову. Вроде как поздоровался. Что он сказал молодому — я не слышала, но тот как-то сразу переключился на меня. Бегло оглядел, кивнул старику и ринулся ко мне наперерез, так и не дав уйти.
— Куда же вы, милое создание? — смеясь, спросил он. — Так быстро убегаете…
— А вы у меня хотели бы что-то купить?
Он скользнул равнодушным взглядом по моей сумке и рассмеялся.
— Нет, у нас есть для вас предложение, от которого трудно отказаться.
— Даже не представляю.
— Речь о работе. Скажу вам честно, этот ваш сетевой маркетинг, — он, сморщившись, кивнул на сумку, — сплошное надувательство… Да и вообще такая красивая, хрупкая девушка не должна таскать тяжести. А вас, наверное, ещё и посылают некоторые… Неблагодарная работа… Каюсь, я сам не люблю этих дистрибьютеров-коммивояжеров. Надоедают порой — сил нет…
Ну да, несколько раз меня посылали. Но я к такому отношусь философски — что поделать, мир неидеален. Нарываясь на хамство, я просто пожимаю плечами и ухожу. А если в хорошем настроении, так могу и съязвить в ответ.
— Хорошо, пойду в другое место кому-нибудь понадоедаю, — я попыталась его обойти, но он снова расхохотался и, поймав меня за руку, на миг задержал. Пальцы у него были влажные. Мне даже захотелось незаметно вытереть руку.
Тут только я обратила внимание, что галантный старик, оказывается, уже ушёл. Тихо, незаметно удалился. И хорошо, мне он почему-то не нравился. Да и этот молодой тоже не особо располагал. От его суетливых движений мельтешило в глазах, а беспричинные вспышки смеха вызывали недоумение.
— Простите, ради бога. Не хотел вас обидеть. Меня зовут Антон. И это моя студия. Я сотрудничаю с разными агентствами, модельными, рекламными… А у вас очень фактурная внешность, — ходил он вокруг меня.
Я даже не понимала, что значит «фактурная», и не хотела вникать. Но ему мое равнодушие не мешало.
— В вас такое интересное сочетание, — он поднял руку, сложил пальцы в щепотку и потёр ими. — Нежная и колючая. Сама юность и невинность во плоти… Цветущая, смелая, даже дерзкая… Я так и вижу… Мятный или светло-сиреневый фон, шёлк и… Или нет, чёрно-белые кадры с ярким акцентом. Губы, например… Или глаза! Да, глаза! Губы — избито. Милая моя, вы никогда не думали о том, чтобы стать моделью?
— Нет, — ответила я чуть резковато.
Просто, его энтузиазм меня уже начал напрягать. К тому же модельные дела были совершенно мимо моих интересов. Что я знала про моделей? Худые лощёные красотки, которые часами позируют перед объективами? Это же отупеть с тоски можно.
Но Антон загорелся не на шутку. Его и без того блестящие глаза заблестели ещё выразительнее. А ко мне он просто прилип. Стоило мне сделать шаг, он тут же вставал у меня на пути, не пуская к выходу, и говорил, говорил без умолку:
— И зря! С такой фактурой… К тому же это денежная работа. Да-да, за один съемочный день ты, моя милая, сможешь заработать столько, сколько за два месяца со своей сумкой не находишь… А самое главное, сейчас проходит кастинг… Для французского агентства… Это такие перспективы!
Я замотала головой.
— Вот это точно не для меня.
— Ну ладно, — сдался он и грустно улыбнулся. — Извините, что напугал вас своим напором. Увлёкся… Просто не каждый день встретишь такое интересное лицо.
— Бывает… — пожала я плечами и наконец доползла до выхода.
— Постойте, — снова догнал он меня. В руках у него была какая-то бумажка, похожая на рекламную листовку. — Если вдруг надумаете… Ну, я понял, что в качестве постоянной работы вы не рассматриваете… но можно заключить разовый контракт на одну фотосессию. Съемочный день полностью будет оплачен, как я говорил. От трехсот долларов. И вот ещё моя визитка.
Я взяла у него и то, и другое и скорее вышла из кондиционированной прохлады студии в июньский зной, пока
