Тарновский постарался скрыть ехидную улыбку. Нравилась ли ему избранница отца? Да плевать Марсу было на тех, с кем трахается его отец. Главное, чтобы к нему самому не лезла и не тащила в дом своих подружек с молоденькими дочурками. И он не собирается сваливать из родительского дома, в котором вырос, если там сменилась хозяйка. У Марса была в особняке своя комната. Да и кухарка отлично готовила. Так что, плевать Марсель хотел на желания и планы мачехи.
Хотя, если верить Миру, Агата Медаева, которая вот-вот станет носить славную фамилию Тарновская, мало походила на злобную мачеху, жаждущую охмурить миллиардера ради денег. Вроде бы между Агатой и отцом — чувства.
— Угу, чувства хорошего траха, — пробормотал Марс свои мысли вслух.
В чувства он не особо верил. А потому и относился к подобным заявлениям весьма скептично.
Уже находясь в лимузине на одном диване с братом и глядя на то, как отец с невозмутимым выражением лица смотрит в окно, Марсель с удивлением подметил, что Карл Тарновский не так уж и спокоен, как хочет показать окружающим.
Видел, как отец неуловимым жестом прикасается к циферблату часов, спустя пару минут — поправляет галстук-бабочку, идеально и безупречно повязанную. Как едва заметно хмурится.
Да, отец определенно нервничал. И если Марс не ошибался, нервничает родитель весьма сильно.
— Бать, да не парься, честно обещаю, что буду вести себя прилично, — негромко произнес Марсель, привлекая внимание отца.
В ответ получил грозный взгляд.
— Только выбрось чего, и парни разберут твой байк по винтикам, — тяжелый взор Тарновского-старшего выдержать было сложно, но Марс одной крови с преуспевающим бизнесменом, гены — это же не пустой звук.
— Ну если только ради байка, — фыркнул Марсель, всем своим видом показывая, что можно было бы обойтись и без угроз в его адрес.
И даже как-то обидно стало. Он что, совсем безмозглый монстр?
— Подъезжаем, — Мирослав вмешался в короткий и не самый содержательный диалог отца и брата, — Галстук поправь.
Это уже было адресовано Марселю. Но тот лишь закатил глаза.
Кортеж прибыл. Водитель остановил автомобиль прямо у крыльца. Дверь особняка была настежь распахнута. Прислуга, вытянувшись по струнке, ожидала.
Марс с трудом скрывал неуместные замечания и смех. Надо же, с каким пафосом здесь успели все организовать за ту ночь, что сам Марсель торчал в городе. Наверное, отец нехило вложился, чтобы бракосочетание прошло на уровне. И даже лакей был наряжен в праздничный фрак.
Жених и его сыновья вошли в просторный холл. Карл Тарновский, застегнув пиджак и расправив широкие плечи, смотрел на небольшой балкон, к которому вела лестница с первого этажа. Именно там и стояла невысокая фигурка в пышном белом платье и спрятанным под фатой лицом.
Здесь Марс не сдержал усмешки. Надо же, Агата уже давно не девочка, а облачилась во все белое. Чертова обманчивая и показушная невинность!
Марс отвернулся от раздражавшей его картинки. Ну раз уж батя хочет обманываться насчет будущей жены, и похрен. Кто знает, может у Тарновского на старости лет крышу повело? Главное, что в завещании первой строкой стоят сыновья, а все прочее — мелочи.
Пока Марсель делал вид, что ему ни капли не интересны ни мачеха, ни отец, ни весь развернувшийся под романтичную музыку фарс, к Мирославу со спины незаметно подошла девчонка и похлопала парня по плечу.
Брат Марселя обернулся и восторженно присвистнул.
Получалось так, что своей фигурой Мирослав закрывал девушку от Марса. И близнец видел только пышную бирюзовую юбку и тонкие руки с золотой цепочкой браслета на запястье.
Длинные пальцы, огладившие темную ткань пиджака на спине Мира, привлекли внимание Марселя. Показались Тарновскому довольно привлекательными и хрупкими. Наверное, такие пальцы бывают у пианисток.
Марсель, уже не стесняясь, принялся слушать негромкую беседу брата и незнакомки. И почему он раньше не видел эту куколку в кругу друзей Мира? Но по тому, как брат крепко обнимал девушку, становилось ясно, что они довольно близко знакомы.
— Жасмин! Обалдеть просто, какая ты красивая сегодня! Нет. Ты всегда красивая, но сегодня прям ух! — бормотал Мирослав, а девчонка улыбалась.
Теперь, когда Мир немного развернулся всем телом, выпустив девушку из рук, насколько того требовали правила приличия, Марсель сумел рассмотреть то, чего не заметил раньше.
А не заметил он до хрена как много.
Например, девочка была удивительной красоткой. Изящной, хрупкой, с кукольными глазами размером в половину лица, с тонкой шеей, обрамленной уложенными кудрями, с небольшой аккуратной грудью, которую скрывала пестрая ткань платья, но глубокое декольте оставляло полет неугомонной фантазии Марселя.
Девушка по имени Жасмин была идеальной. И смеху нее был красивым. И улыбка...
Ради такой улыбки мужчины могли идти на войну, как на праздник. Да, определенно, могли бы.
Марсель понял, что рассматривает эту Жасмин, разве что рот, не раскрыв от удивления. И откуда она такая взялась? Почему у брата такие знакомые, а он, Марс, даже ни ухом, как говориться, ни рылом?
— Ты, должно быть, Марсель? — весело подмигнула Жасмин и взглянула на застывшего статуей Марса. — Приятно познакомиться, братишка!
— Чего? — брови парня съехались к переносице.
А в голове воображение принялось рисовать убойные картины, как эти нежные розовые губки сомкнуться на его, Марсе, члене. Или как негромкий смех будет звучать у самого его, Марса, уха. Перейдет в глубокий стон удовольствия. Уж он-то, Марсель Тарновский, постарается, чтобы девочка кончала всю ночь.
А тут, «братишка»? Какой, нахер, братишка?!
— Ну, мы ведь сегодня породнимся? Ваш с Мирославкой отец и моя мама, — девушка многозначительно кивнула в сторону будущих молодоженов, которые уже встретились у подножья лестницы и фотограф отщелкивал кучу нужных для прессы и общественности снимков.
— Марсель, это Жасмин, дочь Агаты, — широко улыбаясь и не сводя щенячьих глаз с кукольного лица девушки, представил Мирослав.
— Дочь Агаты? Я думал, она мелкая совсем, школьница, — не к месту пробормотал Марс, а девчонка рассмеялась немного громче.
Смех вызвал вполне ожидаемую ответную реакцию в организме молодого, полного сил и тестостерона мужчины. И хорошо, что полы пиджака скрывали эту реакцию, иначе вышел бы конфуз
— Нет, не школьница, — продолжала улыбаться девчонка, не замечая, что происходит с собеседниками. — Мне уже двадцать один!
— Исполнится через две недели, — раздался негромкий голос Тарновского-старшего, — Привет, малышка.
— Карл! — обрадовалась девчонка и тут же влетела в приветливо распахнутые объятия отца Марселя и Мирослава
Марсу пришлось шагнуть назад. Странно все, если уж откровенно. Эта девчонка, Жасмин, не может ведь не замечать, как действует на окружающих ее мужиков. Выходит, делает все это намеренно.
Вон, сурового бизнесмена Тарновского за секунду превратила в тряпку. А про Мира и говорить нечего.
И Марса взяла дикая злость. Вспорола грудную клетку ядом. А если учесть, что в сознание без спроса лезли слишком уж откровенные картинки, в которых гибкое тело Жасмин оказалось распластанным под его, Марселя, мускулатурой, то злость была приправлена изрядной долей ревности. Необъяснимой, беспочвенной и абсолютно непривычной для Марса.
А девчонка о чем-то щебетала. Агата мило улыбалась. Отец уже не хмурился, а слушал тот бред, что несла Жасмин. Еще и Мирослав, к роже которого намертво приклеилось идиотское выражение полного обожания, бесил. Так и хотелось влепить брату либо по морде, либо по ребрам.
Марсель понял, что срочно нужно отвлечься. Срочно! Жизненно необходимо. Иначе он совершит тупую и непростительную глупость.
Пришлось отвести взгляд от картинки под названием «Идеальная семейка». И тут же глаз зацепился за смутно знакомое женское лицо. Марс не вспомнил бы, как звать дамочку. Но мог бы поклясться, что она побывала в его койке.
