стягивался узел настороженности. А Адина вздохнула и неожиданно сказала:
— Они не помогут.
— Кто?.. — озадаченно уточнила я.
— Мужчины отказались вмешиваться, — обреченно объявила она, будто не услышав меня.
Женщина, с приятным круглым лицом и карими глазами, впервые вела себя так необъяснимо рассеянно и взволнованно. В какой-то момент, словно очнулась и подошла к койке, на которой я сидела.
— Не бойся, — проникновенно сказала она, обняв ладонями мои плечи. — Все будет хорошо. Мы… Мы поедем с этими людьми. Но потом, как я тебе и обещала, вернемся домой! Я уговорю его. Я попробую…
— Что? — заторможено обронила я. — О ком вы говорите?
— О твоем муже, дочка.
Сердце гулко стукнуло в груди, и эмоции словно разом всколыхнулись. Я уловила, как Адина опустила глаза, будто стыдилась этого внезапного признания.
— Я не понимаю… Подождите, у меня есть муж?.. — спросила я, уверенная, что она оговорилась, не иначе.
— Только официально! — горячо воскликнула женщина. Она опустилась на корточки, взяла меня за руки и проникновенно заглянула в глаза. — Я не знаю, для чего этот человек вздумал видеть тебя, но вас более ничего не связывает, уверяю. Бумажки не в счет.
Я увела напряженный взгляд в пространство. У меня не было причин не верить Адине, ведь с того времени, как я очнулась, ко мне приходили всего несколько мужчин — двоюродные братья и отчим. Никого другого, кого бы я могла принять за мужа, ни разу в моей палате не было!
Глаза невольно сосредоточились на пальцах левой, потом правой руки. Я может ничего не помнила, но откуда-то знала, что на безымянном должно быть кольцо, символизирующее замужество. Однако не нашла его.
— А я… обязательно должна ехать? — спросила я встревоженно, посмотрев на Адину, которая застыла у второй койки, где находились почти собранные сумки с моими вещами.
— Нам стоит сразу с этим разобраться, — твердо ответила она, хотя по всему было видно — ей тоже очень не хочется этого. — Не переживай — я буду рядом. Возможно, он просто хочет… Не знаю, может быть уладить вопрос с документами?
Женщина обнадеживающе посмотрела на меня, и внутренне я доверилась ей. Да мне, в общем-то, больше ничего не оставалось.
— Ладно, — произнесла я согласно, опустив взгляд. — Надеюсь это ненадолго…
2
Адина придержала тяжелую входную дверь, чтобы пропустить меня вперед, и от порога я сделал всего несколько неуверенных шагов. Холод мгновенно окутал тесными объятиями, а в легких прошел спазм от свежего зимнего воздуха. Даже голова закружилась. К счастью женщина быстро оказалась рядом и, придержав меня, поспешила завязать поплотнее толстый шарф на моей шее. Так же придирчиво она проверила, хорошо ли застегнуты пуговицы теплого пальто. А я в это время безостановочно озиралась, не слишком успешно абстрагируясь к открытому пространству.
Я ведь еще ни разу не выходила на улицу.
И мне откровенно говоря было не по себе… Я покидала единственно место, которое знала и дальше меня ждала лишь неизвестность.
Адина взяла мою руку и легонько потянула за собой.
— Не бойся, дочка. Пойдем.
Спустившись по широкому крыльцу, я сразу устремила взгляд в небо, затянутое белыми облаками. Ощущение было, словно вот-вот пойдет снег. Кажется, я даже заметила в воздухе пару маленьких снежинок. Но следом внимание неизбежно сосредоточилось на двух суровых мужчинах, терпеливо и упрямо ждавших нас недалеко от ступеней. Они уже перенесли все мои вещи в машину, к которой мы с Адиной двинулись в их сопровождении.
Подходя к высокому черному и натертому до блеска джипу, я почему-то испытала желание спрятаться за спиной женщины. Крепче вцепилась в ее руку, впервые чувствуя, что отчаянно нуждаюсь в ней.
— Она никуда без меня не поедет! — заявила моя мать, едва мы остановились возле открытых дверей внедорожника.
Мужчины, сопровождавшие нас, переглянулись. Один из них едва кивнул, давая согласие, и скоро мы оказались вдвоем в теплом, комфортабельном салоне.
Он весь был из белой кожи. Машина уже тронулась, а я все не могла наглядеться на презентабельность, которой здесь было все пропитано.
Что за человек мой муж? Я не знала, кем была до аварии, но точно чувствовала себя не в своей тарелке в этой обстановке.
Дорога показалась мне долгой. Хотя, кажется, мы ехали всего двадцать-тридцать минут. И Адина не отпускала мою руку ни на секунду. Смотрела напряженно прямо перед собой, словно прокручивала в голове нехорошие мысли. По-моему я начала невольно перенимать ее мандраж…
В голове закрутился назойливый вопрос: интересно, она сказала своему мужу? Что-то подсказывало мне — он бы не позволил этому случиться. Запретил бы этим людям куда-то везти нас. Наверное, Адина не стала ему говорить… Она явно нервничала, а значит, дала бы и моему отчиму повод для волнения, которое опасным образом сказалось бы на его здоровье.
Я почти не запомнила этого мужчину. Его привезли из другого отделения на коляске лишь единожды, чтобы дать навестить меня. Плотного телосложения, с приятным выражением лица и седыми волосами — он едва сдерживал эмоции, глядя на меня и почти не смотрел мне в глаза. Должно быть его мучила вина… Да, я знала, что именно муж Адины был за рулем того автомобиля, из которого меня вытаскивали после столкновения.
До сих пор было сложно представить, какую страшную аварию я пережила.
Удар пришелся прямо в дверь, за которой находилось мое сиденье. Повезло, что водитель успел развернуть машину, и столкновение не было такой убийственной силы. Но аварийную ситуация создал именно он — мой отчим. Однако я бы не позволила себе винить этого человека. Ведь мужчина не мог предугадать, что у него случится приступ с сердцем. Внезапно, прямо по дороге…
Все это с трудом укладывалось в голове. Отчим лечился в другом отделении и проходил долгую реабилитацию. Но может… если Адина не сказала ему, действительно считала, что нет повода для беспокойства?
Голова разболелась от бестолковых размышлений.
