что он тоже достойный.
Мне снова кажется, что это веский аргумент в сторону Димы и что мама поймет, насколько все серьезно. Но нет. Она с облегчением выдыхает.
— Забудь про своего мальчика. Не вздумай отцу про него сказать. Ничего хорошего тебя с ним не ждет.
— А со старым уродом я буду прям счастлива! — снова кричу, и сейчас мне не стыдно.
— Алина! — мама в удивлении распахивает глаза. — Разве мы так тебя воспитывали? Не смей больше так разговаривать. Видишь, к чему приводит твоя дружба с недостойными людьми, — качает головой. — И твой будущий муж не старый. В том возрасте, когда мужчина состоялся достаточно, чтобы жениться, завести детей и дать все необходимое. У твоего мальчишки только ветер в карманах и непристойности в голове.
— Мама, — делаю последнюю попытку. Слезы из глаз скатываются ручьем. — Ну, пожалуйста. Я не хочу.
— Ты еще сама не знаешь что хочешь! — категорично заявляет она. — Познакомишься с мужем и сама поймешь, что мы сделали правильный выбор.
Понимаю, что это все. Мне не переубедить родителей, и от этого охватывает злость. Впервые начинаю ненавидеть их. Это не выбор одежды и места учебы, они решают мою судьбу, словно мы живем в средневековье.
— Это потому, что я вам неродная? Вам меня совсем не жалко? Нет. Я не буду ни с кем знакомиться!
Мама резко встает с кровати, награждая меня злым взглядом. Никогда она не меня так не смотрела. Уничтожающе, с презрением. Я вжимаюсь в кресло от ее взгляда. Мне холодно посреди лета.
— Сделаю вид, что не слышала твоих слов! Спишем все на эмоции. Подумай над своим поведением. И не перечь отцу, у него сердце!
Мама впервые повышает на меня голос и разговаривает в таком тоне. Я настолько оглушена событиями, что, как кукла, послушно киваю, соглашаясь с ней.
Как только за ней закрывается дверь, меня прорывает, рыдаю в голос. Кидаюсь на кровать и кусаю край подушки, чтобы не выть. Это не может быть правдой. Мне кажется, я сплю и это кошмар. Так же не бывает? Меня никто не может выдать замуж насильно. Да, я мечтала, что когда-то выйду замуж и рожу детей. Но мне казалось, что это так далеко, в следующей жизни. Сначала нужно пройти много этапов. Учеба, работа, отношения, влюбленность, свидания. И я собираюсь все это пройти, а не сгнить замужем за каким-то мужиком.
Буду всем благодарна за отзывы и звездочки!
Глава 2
Эмин
— Когда я приобретаю породистую лошадь с аукциона, то загоняю ее в стойло, нанимаю людей, которые ухаживают за ней, покупаю ей лучшие седла и подковы, чтобы мне было комфортно ее объезжать, а она ничего не требует от меня взамен. Она благодарно и преданно все принимает, — говорю Инге, отпивая немного виски со льдом, устало откидываясь в кресле. Кожа скрипит, пахнет сандалом, табаком и немного духами женщины, которая сидит напротив.
— При чем здесь твоя лошадь? — в возмущении распахивает глаза, строя из себя оскорблённую невинность.
— А если лошадь строптивая и необузданная, то я ее пристреливаю или продаю менее заботливым хозяевам для черных работ, — усмехаюсь, потому что Инга начинает соображать и сглатывает, хватая бокал с шампанским.
— Я не лошадь, — уже тихо пищит она, пряча взгляд.
— Не лошадь… — задумываюсь. — Все, что я покупаю, априори становится моей собственностью, и эта собственность не имеет права на претензии и недовольства. Это априори невозможно.
— Но ты женишься… — обиженно всхлипнет Инга. Пухлые губы дрожат от обиды.
— Да, я женюсь. И? — выгибаю бровь, пытаясь вникнуть в суть претензии.
— А как же я? Я люблю тебя и не вынесу…
Все, плачет. Раздражая меня. Не выношу женских слез. Они меня не трогают. Раньше Инга была менее требовательна. К моему сожалению, все женщины имеют побочный эффект в виде иллюзий. Со временем все они воображают, что особенные и должны иметь значимое место в моей жизни. И это надо пресекать, разбивая их иллюзии вдребезги.
— Твое место в моей жизни не поменяется.
— А какое мое место, Эмин?! — всхлипывает, размазывая слезы вместе с косметикой. — Раздвигать ноги, когда ты захочешь, место шлюхи или собачки в ожидании хозяина?!
Морщусь, потому что Инга снова повышает тон.
— В точку! — щелкаю перед ней пальцами. — Рад, что ты знаешь свое место.
Открывает рот, но слова теряются за потоком слез. Этим вечером я хотел расслабиться, выпить, покурить кальян и трахнуть Ингу. Она испортила мне вечер. У меня теперь элементарно не встанет на это ноющее существо.
— Ты не в рабстве, Инга. Не нравится быть моей удобной, безотказной шлюхой? — никогда не был настолько с ней груб и не называл вещи своими именами. Но ее истерика вынуждает снять маски. — Собирай вещи, и… Здравствуй, свободная и независимая женщина, — салютую ей бокалом.
Молчит, закрывая лицо руками, не радуясь свободе. Что и требовалось доказать. Кто она после этого, если не шлюха? Как они любят строить из себя тех, кем не являются.
— Тимур! — зову своего охранника. — Девушку домой!
— Эмин, я… — Инга пытается что-то сказать, но захлебывается рыданиями. Тимур теряется, поскольку Инга не собирается уходить.
Да мать ее!
— Тимур, выйди!
Охранник ретируется.
Еще бабы меня перед охраной не позорили.
Совсем страх потеряла, дрянь.
Поднимаюсь с дивана, иду на Ингу, девушка замирает, распахивая глаза. Наклоняюсь к ее заплаканному лицу, вскидываю руку, девушка сжимается, словно ожидает удара.
Идиотка.
Хватаю за подбородок, вскидывая ее лицо, чтобы смотрела в глаза.
— Успокойся и слушай меня. У тебя есть два варианта. Заметь, я практически никогда не оставляю людям выбора. А у
