выходной был. А завтра в семь утра я должен быть на работе. Если поеду сейчас домой, то хрен меня заставишь явиться сюда в такую рань вовремя, — словно не замечая, как уже нервно ерзала я на сиденье, Гера наконец отстегнул ремень безопасности.
— Я же сказала - неинтересно, — сквозь зубы процедила я, буравя глазами собеседника. — До свидания, Ге-ра.
Повернувшись лицом, он склонился ко мне ровно настолько, чтобы ненавязчиво терпкий, еловый аромат мужского парфюма заполнил молекулы воздуха вокруг меня. На секунду сознание пошло каруселью...
— Доброй ночи, Ма-ша, — передразнил Гера, широко улыбнувшись.
Я успела лишь пару раз, опешивши, хлопнуть ресницами, как он уже выскользнул из машины и, натянув капюшон толстовки на голову, шагал к запасному выходу из клуба.
— То же мне, — фыркнула, наблюдая, как высокая субтильная фигура растворяется в ливне, — мужчина, с которым можно поговорить. Вот и поговорили.
Чертыхаясь, я перелезла на водительское место, уже предвкушая, как скоро окажусь дома в тёплой кроватке и постараюсь вычеркнуть прошедший день: жуткий, сумбурный да и просто истинно дерьмовый. Но вот никак не ожидала, что все может быть ещё дерьмовее.
Повернув ключ зажигания, я услышала лишь унылые попытки мотора завестись. Один. Два. Три. Пять... Без толку. Моя машинка и не думала заводиться.
— Нет. Да не может быть... — заскулила я, понимая, что это не просто минутная проблема. — Ты же только что... Вот дерьмо! Гера!
Гневно стукнув кулаком по рулю, пулей вылетела из машины в сторону двери в клуб. Это точно он виноват! Как чувствовала, что моей малышке не понравятся эти изрисованные чёрт-те чем мужские ручищи. Пусть теперь и разбирается. Звуки ему не такие...
С боевым настроем я быстро проскочила через поток капель к той двери, где буквально только что исчез мой татуированный попутчик.
— Гера! — Мои кулаки с силой забарабанили по монолитному железному полотну.
Но никто и не спешил открывать дверь. Начиная уже пританцовывать от порывов сырого ветра, я снова что есть сил пустила в ход кулаки. И ногу. С размаху. Пару раз.
— Да какого хрена? — Дверь резко распахнулась, едва не прибив мою прозябшую фигуру к стене.
Угрожающе появившись в открывшемся проходе, Гера раздражённо уставился на меня, но приглядевшись, удивлённо поднял брови. — А ты чего не уехала?
— Что ты сделал с машиной? — я с ходу накинулась на него, а из моих глаз едва не сыпались искры.
— Я? В смысле?
— В коромысле! Она не заводится!
— Ясно. А я причём? — оторопел Гера.
Да он что? Издевается?
— Ты последний был за рулём, — меня уже начинало трусить и от холода, и от спокойной физиономии Геры. — Вот, — я раздраженно отлепила от лица свои спутавшиеся пряди волос, пропитанные дождём, и хмуро всучила ему в руки ключи от машины, — сделай что-нибудь. Я домой хочу.
Округлив глаза, он ещё раз осмотрел меня перед собой.
— Слушай, вот ты на вид такая маленькая, симпатичная, безобидная Маша, но сколько гонора-то... Ладно, — Гера со вздохом накинул капюшон толстовки на макушку. — Идём посмотрим...
Но машина так и не завелась. Как я не прыгала и не крутилась под дождем вокруг неё с причитаниями «Ну прошу... Ну, пожалуйста...» под хмурые попытки Геры оживить мотор. Без толку.
— Я же сказал, что тебе надо в сервис, — он наконец отдал ключи от авто мне, хлопнув водительской дверью.
А я растерянно уставилась на свою крошечную машинку и развела руками:
— Что это может быть? И как мне теперь?
— Всё что угодно: погнуло о поршни клапана или порвался ремень ГРМ...
Из всего сказано я не поняла ничего. Да и что нужно было понимать, стоя у поломанной машины в двенадцать ночи под проливным дождём рядом с совершенно незнакомой мне татуированной особью мужского пола. Дикое чувство беспомощности и усталости просто рухнуло на меня, тяжело придавливая собой.
— Думала, что дерьмовее сегодня уже быть не может... — простонала я, прикрывая глаза и чувствуя, как солёные слезы вот-вот смешаются с мокрыми каплями.
— Ой, нет. Только не реви. — Твёрдо раздалось рядом.
Я вздрогнула от неожиданности, когда мои плечи крепко обхватили ладони Геры, а саму меня уверенно подтолкнули вперёд.
— Куда? — встрепенулась я, пытаясь притормозить.
— На горячий кофе и сухой воздух. Такси домой вызовешь в клубе.
Первым моим желанием было отказаться от затеи тащиться с ним внутрь тет-а-тет, но мысль о согревающем напитке и месте, где не идёт дождь, сработали дополнительным пинком последовать за Герой. Я продрогла настолько, что даже терпкий запах его парфюма вдруг казался чем-то тёплым и успокаивающим.
«Если сегодня случиться ещё какая-нибудь дребедень... А вообще уже, наверное, плевать... Хотя бы кофе попью...».
— Американо, капучино, эспрессо?
— Кофе. Просто кофе, — выдохнула я, усаживаясь за барную стойку на высокий стул. — И покрепче.
Кивнув, Гера отвернулся к огромной кофемашине, стоящей у стены за баром, начиная то чем-то греметь, то шуршать. Чувствуя, как промокшая тонкая ткань ветровки запускает под кожу липкий холод, я стянула с себя курточку, бросив её на соседний стул, оставшись в одной чёрной футболке. А вот от влажных, спутавшихся волос было избавиться не так-то просто: ни расчески, ни фена. Поэтому кое-как отлепив пряди от шеи и лица, скрутила их в тугой хвост и закинула за спину. Но и это не помогло избавиться от мелкой дрожи, начавшей пробивать каждую клетку тела.
Обхватив себя за плечи, я постаралась расслабиться и отвлечься, начиная осматриваться вокруг, если это можно было назвать таковым. В огромном помещении клуба, где глухим эхом отзывались все манипуляции Геры у кофе машины, царила темнота. Лишь белая диодная подсветка бесконечно длинных полок с разносортным спиртным вылавливала общие очертания бара: широкая столешница из серого матового камня, ряды массивных стульев на длинных ножках, искрящееся стекло начищенных бокалов, и высокая фигура Геры, ловко справляющаяся с готовкой кофе.
— Стран-н-но так находится в к-к-лубе, где никого нет, да еще и т-т-емно. — Я промерзла так, что уже не контролировала стук собственных зубов.
— А мне очень нравится. В этом есть что-то притягательное, — Гера осторожно развернулся с чашкой в руках, медленно приближая ко мне пряный аромат кофе.
— Скорее жут-т-кое, — усмехнулась я, гипнотизируя чашку в татуированных ладонях... Или сами ладони. Чёрные линии ярко выделялись на фоне кипенно-
