Долго ли умеючи? Тебе ли не знать?
— Я вообще-то невестой и выводком детей не обзавелся, — оскорбился Елисей. И это его праведное негодование вызвало ответную злость.
— Ты еще скажи, что верность мне хранил, — не удержалась я от ехидного замечания. — Думаю, не стоит, господин Керн. Совсем не стоит. Милого вечера воспоминаний у нас все равно не выйдет, так зачем утруждаться?
Насмешливый тон дался мне весьма нелегко. Случилось то, чего я так боялась. Все, что я старательно выстраивала последние годы, разрушилось от одной лишь встречи с Елисеем Керном. И, если он забудет обо всем уже на следующий день, то мне самой придется выстраивать все с нуля. Но жалела ли я, что вернулась? Нет. Сейчас и здесь я нужна сестре. А все остальное — это так, лирика. Выживу, не впервой.
— Действительно? — он шагнул еще ближе, так, что я чувствовала его дыхание на своей щеке. Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть знакомые до боли черты лица, серые глаза, не искушаться поправить челку, то и дело падающую ему на лоб. — Лиска, вот скажи мне. Почему я тебе не верю?
И вот сейчас я дрогнула. До этого момента мне казалось, что я достаточно убедительна. Что я не показывала, как меня беспокоит его присутствие. Наивная? Может быть, но у каждого из нас своя защитная реакция. Но одно я знаю точно. Все, что осталось между нами — жалкие осколки прошлого. И топтаться по ним больно, жестко и обидно. И залечивать эти раны потом придется очень и очень долго. Оно того действительно не стоит.
— Потому что между нами в принципе нет доверия? — резонно возразила вслух. — И ты прекрасно знаешь, почему, Елисей.
— Ты даже не дала тогда объясниться! — возразил он, сверкая глазами. Еще немного, и молниями начнет швыряться. Зевс-Громовержец, чтоб его.
— Керн, а какие тут объяснения могут быть? — хмыкнула я. — А уж сейчас… Четыре года прошло, у каждого из нас своя жизнь. Или не ты всех университетских девочек опри…покорил? — припомнив рассказ сестры, заметила я.
— Ты вообще типа как замуж собралась! — парировал он. Я вздохнула. Что мы делаем? Зачем спорим? И, главное, о чем? Два идиота, которые не могут ни договориться, ни остановиться. Но эта здравая мысль также пропала, как появилось. Меня уже понесло.
— Я не типа, я собралась, — в подтверждение своих слов я ткнула ему под нос руку с кольцом. — Как видишь, мы оба друг без друга выжили. Так что предлагаю заткнуть свои претензии в одно место¸ разойтись в разные стороны и никогда — слышишь, никогда! — больше не пересекаться.
— Не дождешься! — неожиданно заявил Елисей и, схватив меня в охапку, притянул к себе и поцеловал. Я даже пикнуть не успела, как оказалась вовлечена в водоворот чувств. В нем сплелось все. Все, что я так старалась забыть, уничтожить, растоптать. Вся полузабытая нежность к этому человеку. Все, что я так долго копила.
А Елис целовал меня яростно, нежно. Даже не целовал — клеймил меня своими губами. И когда мальчишка, которого я знала с детства, успел так вырасти? Когда успел набраться такого опыта? Мысль об опыте и привела меня в чувства. Я оттолкнула бывшего одноклассника от себя, попутно с грацией слоненка протоптавшись по его ноге. Для усиления эффекта оставалось только вытереть губы, но тут уже рука не поднималась.
— Замуж, значит? — повторил Елис. — Не очень-то ты своего жениха любишь, раз так отвечаешь на мой поцелуй.
От неминуемой расправы его спас старческий голос, раздавшийся за нашей спиной:
— Бесстыдники! И это среди белого дня! Тут же дети!
— Где?! — на удивление единодушно воскликнули мы с Елисеем, оглядывая совершенно пустую детскую площадку. Дети разве что в песке закопались, поэтому и не отсвечивают.
— Могли бы быть! — ничуть не смутилась бабулька и присмотрелась ко мне. — Алиска, ты, что ли? Что-то давненько я тебя не видела.
Лучше бы еще столько не встречала. Я-то ее точно. Потому что, присмотревшись, я узнала теть Дусю — сплетницу с первого этажа, которую я терпеть не могла еще во время своей учебы в школе. Она считала своим священным долгом шпионить за нами и все докладывать родителям.
— Так я только сегодня приехала, — вежливо сообщила я.
— И сразу в объятия парня кинулась? — прищурилась она. — Вот приедет твоя мать, сразу ей все расскажу. Распустилась, девка.
У меня просто слов не нашлось. Цензурных. Это была какая-то жесть. Считай, я провела дома всего несколько часов, а уже наткнулась на нотацию местной страшилки. И все Елисей виноват! Вот что он ко мне лапы тянул?
— И ладно бы еще красавчик был, — покосилась она на Керна, а тот аж в лице переменился. То есть как это, его внешность не оценили? — А это — тьфу! Как бегала к нему в школе, так и сейчас бегаешь. Совсем не поумнела девка!
— Послушайте, уважаемая! — попытался было вступить в спор Елис, но его перебили:
— Ты мне рот не затыкай! Нос еще не дорос, — и мы получили новую порцию нотаций о распущенных нравах молодежи. Наконец соседка выдохлась и удалилась, попутно высосав из нас все силы на спор. Мы облегченно выдохлись и переглянулись, осознав, что на одной волне.
— Ладно, Керн, топай уже, — устало потребовала я. — Не выгоню я твоего приятеля с порога. А все остальное… Забудь, забей, плюнь и разотри!
— А ты сама сможешь? — вздернул правую бровь он¸ на что я ответила:
— Легко!
Слишком быстро. Слишком поспешно. Еще бы я сама в этом была так уверена!
Сегодня я чувствую себя доброй феей. И даже топор куда-то спрятала. Так что, пока нерадивый принц и моя обожаемая Золушка выясняли отношения [1], я выволокла злую ведьму на улицу и с облегчением вздохнула. Кажется, дела пошли на лад. Во всяком случае, я с чистой совестью решила не возвращаться в квартиру. Сейчас я там явно лишняя, и искренне надеюсь, что Элька меня за это простит.
Краем глаза я заметила сидящую на посту тетю Дусю и поморщилась. Представляю, что она расскажет матери, когда они вернутся из экспедиции. Мои родители — археологи. Как итог, они проводили с нами куда меньше времени, чем нам хотелось. Часто нас оставляли с бабушкой, потом, когда я подросла, вдвоем. А теперь Элька большую часть времени живет в гордом одиночестве в нашей квартире, а я же снимаю жилье в Питере и, кажется, целую вечность не была в родном городе. Так почему бы не прогуляться?
Такое странное ощущение. Город
