горит свет. Очень надеюсь, что мой секретарь еще не ушла и спасет меня, потому что я понятия не имею, что делать с ребенком.
– Папочка, нам туда? – шепотом спрашивает Анна Иванна и указывает пальцем вдаль.
– Да. Боишься темноты?
– Нет, – отрицательно качает головой и теснее прижимается к моей ноге. Не могу сдержать улыбку. Такая смешная и непосредственная девчушка.
Доходим до кабинета, открываю дверь и пропускаю ребенка вперед.
– Здласти, – тянет девочка и прячется за меня, боязливо выглядывая.
Марина Владимировна оборачивается на звук, и ее глаза за толстыми диоптриями очков становятся больше.
– Здравствуй. Ты чья такая?
– Папина. – Марина переводит растерянный взгляд на меня. Я лишь развожу руками. Ну а что я ей скажу при ребенке?
– Иван Сергеевич, – она поджимает губы, чтобы не рассмеяться, – вас можно поздравить?
– Похоже на то, – улыбаюсь в ответ и неуклюже пробираюсь к своему кабинету.
Открываю дверь и включаю свет. Анна Иванна заходит внутрь и осматривается.
– Вау, – восхищенно выдыхает, стягивает шапку и куртку и отправляется на исследование новой территории. Наблюдаю за ней издалека и напряженно думаю, что мне делать дальше.
– Помощь нужна? – Марина останавливается за моей спиной.
– Не откажусь…
Какое-то время мы вместе просто наблюдаем за передвижениями малышки. Она носится по кабинету, переворачивая его вверх дном, и беспрестанно, что-то спрашивает. «А это что? А это для чего?» – самые любимые вопросы.
– И? – Марина выжидающе смотрит на меня. – Расскажете?
– Только в обмен на кофе, – невинно улыбаюсь ей. Она усмехается и уходит делать кофе.
Нас с Мариной связывают не только рабочие, но и теплые дружеские отношения. Я знаю ее мужа, семью. Мы иногда собираемся и проводим время вместе. Но на работе Марина не терпит панибратства. Всегда строгая и собранная. Она может все и не теряет выдержки в любой ситуации. Мой личный помощник, правая рука. Да нет, обе руки. Даже не представляю, что будет, если она когда-нибудь решит от меня уйти. Поэтому плачу ей очень и очень щедро.
– Анна Иванна, как тебя мама называет? – окрикиваю девчушку. Она останавливается и, хитро прищурившись, смотрит на меня.
– А зачем тебе?
– Хочу знать, как мне сократить твое имяотчество, – расплываюсь в улыбке от ее милого кокетства.
– Я хочу, чтобы ты называл меня Нюся, – слишком пафосно для своего возраста произносит она.
– Почему Нюся?
– Мне так нлавится.
Ну тут даже возразить нечего.
– Хорошо, Нюся. Посиди здесь одна пару минут, а мы с Мариной Владимировной поговорим за дверью, ладно?
– Ладно.
– Только постарайся ничего не раз…
Не успеваю договорить фразу, как ваза с нижней полки летит на пол и раскалывается на несколько частей. Благо не разлетается на осколки.
– Пласти. – Нюся закусывает губу и виновато опускает глаза. На нее даже сердиться невозможно. Подхожу к ней и глажу по тонким кудряшкам пшеничного цвета. Такие они, оказывается, необычайно мягкие и пушистые.
– Ничего страшного, – забираю бывшую вазу. – Аккуратнее, больше ничего не разбивай.
Нюся с готовностью кивает. И глаза такие честные-честные. Качаю головой, осознавая, как попал, и иду к выходу. Закрываю дверь и шумно выдыхаю. Маленький монстрик с моторчиком в одном месте остается внутри.
– Милая девчушка, – констатирует Марина, забирает разбитую вазу и подает мне кофе. Благодарно киваю, без сил падаю в кресло и делаю глоток обжигающего напитка.
– Марин, спасай. Что мне с ней делать?
– Ну для начала покормить. – Она опирается на свой стол ягодицами и складывает руки на груди.
– А что они едят?
– Не переживай, я уже все заказала. – Легкая усмешка появляется на ее губах, а в глазах пляшут веселые чертики. – Скоро привезут.
– Что бы я без тебя делал, – сокрушенно качаю головой.
– Женился бы давно. Вон хоть на своей Карине.
– Нет, спасибо. Вот на тебе бы и правда женился, – шутливо говорю я, прекрасно зная, что Марина поймет все правильно и не обидится.
– Опоздал. – Она разводит руки в стороны.
– Да, мой косяк.
– Где ты ее взял? – кивает на дверь, возвращаясь к насущной проблеме.
– На улице, – обреченно выдыхаю. – Сама пришла и утверждает, что моя дочь.
– И ты ей веришь? – Бровь Марины удивленно взлетает вверх.
– Я еще не решил… – уклончиво отвечаю и отвожу глаза в сторону. Мне нечего добавить. Я еще не отдуплился. Нахожусь в какой-то прострации. Все это происходит будто вообще не со мной.
– Лукавишь ты, Козырев, – цокает она языком. – Если бы не поверил, ни за что не привел бы сюда.
Невесело усмехаюсь. Иметь такого прозорливого друга – то еще удовольствие. Марина всегда бьет точно в цель, слишком хорошо знает меня, и смысла ее обманывать попросту нет.
– Скорее сомневаюсь… Ее мать я действительно знал, много лет назад… У нас были близкие отношения, но залет? – отрицательно качаю головой, до конца не веря в это. – Почему не сказала?
– Возможно, были причины. – Марина неопределенно пожимает плечами. – Сама-то она что говорит?
– Да ничего, я ее не видел, – отставляю чашку в сторону и подхожу к прозрачной стене, наблюдая за ребенком. – Нюся говорит, ее арестовали.
– Чем дальше, тем интереснее…
– Да пипец. Угомонилась вроде, – киваю на девочку, которая наконец перестала носиться и села на диван.
– Что-то она мне не нравится… – бормочет Марина и решительно идет к двери.
– Что ты имеешь в виду? – подрываюсь за ней и в следующую секунду раздается лающий непрекращающийся кашель.
– Принеси теплой воды и врача вызови. Срочно!
Наблюдаю за действиями Марины через прозрачную стену и набираю номер своего врача. Гудки сменяются бодрым «алло».
– Ты мне нужен. Срочно, – не терпящим возражения тоном говорю я.
– До завтра не ждет? – Эдуард явно не догоняет всей серьезности ситуации.
– Я сказал сейчас же, – рявкаю в динамик так, что Марина оборачивается на меня и недовольно хмурит брови. Блин, напугал, что ли?
– Хорошо-хорошо, – лебезит, вмиг став сговорчивее, доктор. – Куда подъехать?
– В офис ко мне, – благо адрес знает.
– Что взять с собой?
– Не знаю, – начинаю судорожно соображать, как вкратце изложить
