я усвоила хорошо: улыбаться и поменьше болтать.
– Рад видеть, – голос у Воронцова был низким, вальяжным. От него сжималось сердце.
– Будь как дома, – Эмиль, напротив, говорил легко, с каким-то злым весельем. – Я человек гостеприимный, все к твоим услугам. Выпивка, девочки… Что хочешь.
Жанна сделала вид, что не услышала: ни слов моего мужа, ни заинтересованного смеха своего.
В ресторане нам забронировали отдельный зал. Обстановка мне понравилась: мягкий свет был приятен глазам, а в огромном аквариуме у дальней стены плавали разноцветные рыбы. Вот бы сесть так, чтобы ими любоваться… Мне скучно на встречах мужа. Я из простой семьи и в этих кругах оказалась случайно.
Заметив мой взгляд, Эмиль усадил меня так, чтобы я видела аквариум, и я благодарно улыбнулась. Все расселись, муж сделал заказ: мясо на гриле, мне форель. Виски, коньяк, белое вино… Я хотела сказать, что не буду алкоголь, но умнее промолчать и просто не пить, когда принесут.
– Апельсиновый сок, – мне очень хотелось кисленького.
Выпивку принесли быстро. Эмиль пьет редко и мало, но сегодня решил отдохнуть и наполнял бокал коньяком. Жанна изящно поставила локти на стол и, сложив под подбородком кисти, улыбалась в пустоту.
– Давай, за дело, – Воронцов потянулся чокнуться. Он сильно мне не нравился, меня не оставляло плохое предчувствие, хотя Эмиль был спокоен. – Старик до последнего цепляться будет, тварь та еще. Я его прессанул, партия у меня, так что…
– Ну, это уже твое дело, – спокойно ответил Эмиль. – Меня интересуют только бабки, извини.
Он красиво улыбнулся. Я заметила, что Жанна нахмурилась, будто Эмиль сказал что-то занятное.
– Ну да, тут тебе равных нет. А говорят, ты сам не прочь, ну... Руки замарать. Репутация у тебя, Кац. Говорят, интересные вещи творишь.
Эмиль надменно улыбнулся. Он отлично умеет притворяться: успешный состоявшийся бизнесмен, меценат, убийца и редкостная сволочь. После того, как Эмиль захватил город, он пришил всех, кто сочувствовал прежним хозяевам, разорил конкурентов, но с особой жестокостью он расправился с теми, кто надругался надо мной.
– Мало ли, что говорят.
Они звонко чокнулись. Роман пил жадно, словно торопился набраться, но почти не пьянел. Жанна внимательно смотрела на меня. Женам бандитов есть о чем поговорить, но мы никогда этого не делаем. Понимаем друг друга без слов. И молчим.
– Ну, давай отпразднуем, – закончил Воронцов. – Задавим тварь эту. Поставки наши будут, будь внимательней…
– Всегда внимателен, – Эмиль расслабленно улыбнулся.
Мужчинам принесли мясо, Жанне – салат. От запаха жареной говядины так сильно замутило, что я поморщилась. Торопливо сделала глоток сока – чуть-чуть помогло, но запах печеного лосося, аппетитный раньше, вызвал новый приступ дурноты. Желудок сжался и, сдавленно извинившись, я встала.
– Дина? – муж взял меня за руку. – В чем дело?
Кошмар, порчу Эмилю вечер…
– Отлучусь в дамскую комнату.
Муж поднялся, возвышаясь надо мной и потянулся к щеке. Думала, поцелует, но вместо этого взял зубами за скулу – резко, словно не справился с импульсом. Эмиль мужчина темпераментный, нередко кусал меня во время секса, но на людях… на людях впервые.
– Недолго, Дина.
Он отпустил, и я смогла уйти. В туалете склонилась над раковиной. Мутило так сильно, что единственный глоток сока просился наружу. Я умылась холодной водой и медленно вдохнула-выдохнула.
Неужели так будет всю беременность? Я и подумать не могла, что это так тяжело.
Позади прошелестела дверь, раздался размеренный цокот шпилек. Жанна обошла меня и остановилась у ряда раковин. В руке появилась тонкая сигарета, она изящно щелкнула зажигалкой и прикурила. С непривычки дым казался ароматным и горьким. Я давно бросила – Эмиль заставил.
– Угощайся, – предложила она, положив пачку рядом с умывальником, но я покачала головой. – Тебе нехорошо? Такая бледная…
Вдруг Жанна догадливо вскинула брови. Этого еще не хватало... они знать не должны.
– О, дорогая… ты беременна?
Логичное предположение. Я не пила, отказалась от сигарет, и по моему несчастному виду заметно: плохо себя чувствую. Кукольное лицо Жанны было милым, но признаваться, что я действительно ношу ребенка, нельзя.
Эти люди нам не друзья.
Я отвернулась, выдернула бумажное полотенце и промокнула лицо, стараясь пощадить остатки макияжа.
– Если бы. Не рассчитала вчера с алкоголем, целый день хреново.
Она прищурилась сквозь дым, не веря.
– Как разборки пережила? Мой меня месяц прятал, – красивым движением она стряхнула пепел на пол. – Шторы не раздвигай, не кури, сиди, как мышь. Бронежилет на меня нацепил. У вас так же?
Я пожала плечами.
– А детки у вас есть?
– Нет.
– И у нас... Рома заставил аборт сделать, говорит, зачем мне проблемы, я домой пришел, отдохнуть хочу в тишине… Вот что они за козлы, а?
– Сочувствую, – пробормотала я, вновь склоняясь над раковиной.
– Поверь, у меня глаз наметанный, – улыбнулась она. – Вот увидишь, там маленький. Повезло. Видно, как твой на тебя смотрит.
– Как? – заинтересовалась я.
– Словно зло вокруг тебя ищет. Любит, – Жанна внимательно смотрела темными умными глазами. – Я тебе завидую.
Я только усмехнулась. Теперь, когда Эмиль силен и богат, почему бы не позавидовать. Год назад желающих не было.
– Или не стоит? – понятливо продолжила она. Мне не нравились ее глаза, молодая, а взгляд прожженный и грустный. – Про твоего разное говорят… Наши его называют Зверем.
«Наши» – это люди из группировки Воронцова.
Я отвернулась к зеркалу, зацепившись взглядом за отпечатки зубов на щеке. Жанна судит по слухам: поговаривают, я была секс-рабыней Эмиля, плюс этот укус на глазах у всех…
– Называют, ну и что? – не стала я спорить. – Я не беременна.
– Как знаешь, – улыбнулась она.
Она бросила окурок в раковину и направилась к двери, когда та распахнулась. На пороге стоял Эмиль. Снисходительный, любезный, но глаза его выдали. Проследив за Жанной, как лев за жертвой, он пропустил ее и взглянул мне в глаза.
– Почему ты ушла?
– Прости, – пролепетала я. – Очень плохо. Можно я поеду домой?
– В чем дело?
Эмиль подошел, взял лицо в ладони. Я кротко ответила на его взгляд.
– Голова кружится, тошнит… – я улыбнулась, извиняясь, словно не имею права болеть, это не эстетично и не красиво.
– Конечно, маленькая, – муж поцеловал меня в лоб.
