ладонью по волосам.
— Я и не смеюсь, Гордей. Ты видишь, что я смеюсь?
— Окей, — глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, стараясь успокоиться. Голова точно сейчас лопнет и забрызгает своим содержимым стильную квартиру Ангелины. — Чего ты хочешь за своё молчание? — захожу с другой стороны.
— Вот это уже интереснее, — на её губах появляется провокационная улыбка. — Не знаю. Я подумаю. Может ещё одну такую ночь с тобой. А может что-то другое. Завтракать будешь? Я закажу что-нибудь.
— Без меня.
Собираю свои шмотки с пола, привожу их в порядок и стараюсь максимально быстро одеться. Шарю по карманам. Достаю телефон. Выключен и признаков жизни не подаёт. Разрядился. Страшно представить, что там себе накрутила Яся, пока я тут… Изменял ей.
Пиздец!
Обнаружив в прихожей кроссовки, надеваю, не завязывая шнурков. Хочется как можно быстрее уйти отсюда. На свежий воздух. Куда угодно. Просто проветриться.
— Давай я тебе хотя бы такси вызову, — выглядывает из кухни Ангелина. — Или телефон заряди. Час тебе всё равно погоды не сделает. Заодно фотографии посмотрим. А может… — проводит языком по губам.
— Без «может». Не надо такси, я прогуляюсь.
Надо подумать и до конца протрезветь.
Гордей
Во дворе на высоких деревьях, покрытых свежей зеленью, о чём-то громко спорят воробьи. Лёгкий апрельский ветер пробирается под футболку и щекочет до озноба разгорячённую с похмелья кожу. Мурашки бегут по позвоночнику, поднимая дыбом все волоски на теле, добираются до затылка и там, кажется, всё тоже встаёт дыбом. Солнце припекает больную голову, но дышится всё равно гораздо легче, чем у Ангелины в квартире.
Пару минут просто стою у подъезда, глубоко дышу и пытаюсь сориентироваться на местности. Не проспался ни черта. Даже не хочу думать, во сколько мы уснули. По моим ощущениям, на рассвете.
Водички бы сейчас.
Жилой комплекс из новых, но типовой, значит с торца есть магазины.
Сую ладонь в карман. Сигарет тоже нет. Вряд ли я сейчас смогу затянуться, но рука всё равно тянется. Яське бросить обещал, а теперь она меня бросит, если вскроется мой секс с Ангелиной.
Смешно, но я не знал, что в таком состоянии способен кого-то трахнуть. Да ещё темпераментно, как выразилась Соболева. Что-то первобытное, мужское внутри гордо поднимает голову. Но я тут же вспоминаю, что без Яси мне будет хреново. Не надо бы ей знать о таком. Хрупкая девочка сломается.
Домой мне в таком виде однозначно нельзя.
Покупаю в продуктовом полторашку холодной воды без газа, две пачки Ротманса и зажигалку. Тоже где-то посеял. В аптеке через стенку от магазина прошу перекись. Царапину залить. Саднит зараза. Соболева — стерва, пометила!
Женщина в белом халате надо мной посмеялась, но помогла обработать рану и даже мазь посоветовала заживляющую. После неё стало легче. Взял сразу же таблеток от головы. Закинулся парочкой и снова на улицу.
Симпатичненько здесь, но наш район лучше. У нас зелени больше, да и вообще уютнее. Наверное потому, что там Яся. Эта девочка сделала мою жизнь лучше, гораздо светлее. Без её света я загнусь.
Блядь! Ну и олень же!
Со злости пинаю урну на остановке. Бабушка в цветастом платке показывает мне кулак. Пожав плечами, глотаю залпом воду. Ей же умываюсь и мочу волосы.
Телефон оттягивает карман мёртвым куском пластика и микросхем. Надеюсь, братишка дома. Идеально, если один. В кармане звенит мелочь. На следующей остановке забираюсь в автобус. Пешком до Платона я в таком состоянии не дойду. Рухну где-нибудь на подлёте. Потом объясняйся с ментами и отцом. Последнее хуже всего. Мы с братом последние пару лет стараемся держаться от него на расстоянии.
Рядом с домом Платона у ещё одной бабушки покупаю пакетик с сочными на вид, красными яблоками. Его Соня вроде любит такие. С пустыми руками неудобно вваливаться. Я и так без предупреждения.
Поднимаюсь на этаж. Звоню. Шаги в квартире раздаются практически сразу.
— О-о-о, — тянет младший братишка. — Хорошо, что я вчера с вами не поехал. Заходи.
— Здаров, — протягиваю ему вместо ладони пакет с яблоками. — Соня дома?
— Нет. На учёбе ещё, — кричит он из кухни.
— А ты чего не в универе? — прохожу в комнату.
Кровать завалена учебной литературой и тетрадями. Тут же рядом на табуретке кружка с недопитым чаем, открытая пачка печенья, крошки, а на полу сумка его спортивная с футбольной формой. Лёгкий хаос нормального двадцатилетнего парня.
— Мы закончили на сегодня. До тренировки ещё вагон времени. Вот, развлекаюсь, — кивает на книжки. — Есть будешь?
— Брат, мне бы в душ. И, наверное, поговорить, но я пока не уверен.
— Случилось что-то? Тормози, — хмурит брови, — а на шее чего? Охренеть! — подходит ближе, рассматривая царапину. — Официантка попалась строптивая? — прикалывается он.
— Давай, я сначала в душ. Потом обсудим.
Брат швыряет в меня большое тёмно-серое полотенце. Скривившись, смотрит на мою одежду и достает из шкафа красную футболку со светлыми спортивными штанами. Комплекция у нас немного разная, но зато от меня не будет нести другой девушкой.
Стоя под прохладной водой, долго оттираюсь от прошлой ночи при помощи губки. Мою волосы, нормально чищу зубы. Перегаром всё равно несёт, но уже не так.
Проверив карманы в своих шмотках, закидываю их в стиральную машинку и сразу запускаю на самую короткую программу.
Уперев ладони в раковину, ещё раз рассматриваю себя в зеркало. Глаза уже не такие воспаленные. Вроде даже на человека стал похож.
Прошу брата поставить телефон на зарядку и всё же соглашаюсь поесть.
— Рассказывай.
Платон ставит передо мной тарелку разогретого в микроволновке борща. Кидает в него сметану и вручает мне измазанную в ней ложку.
— Кто бы мог подумать, что ты будешь есть борщи и сидеть над книжками, — смеюсь я.
— С темы съезжаешь, — хмурится братишка. — Кто тебя так знатно пометил?
— Да не забивай голову. Сам разберусь.
— Гордый, бесишь! — рявкает он, швыряя стаканчик со сметаной в холодильник. — Ты меня вечно из жопы вытаскивал. А сейчас сам пришёл, явно же за помощью, и молчишь.
— Я брата пришёл увидеть, — отхлёбываю горячий, наваристый бульон насыщенного красного цвета. Очень вкусно. Соня у него хорошо готовит. Наша гувернантка научила.
— Бля-а-а, — раздражённо стонет брат.
— Я Ясе изменил, — отвечаю, глядя ему в глаза.
