свой законный выходной.
Если бы я опоздала.
Если бы не вернулась за забытым на подзарядке телефоном.
Если бы Радик не бросил меня по смс.
Если бы мне под руку попался другой бокал.
Если бы я откашливалась, когда кольцо застряло в горле, а не запивала его французским «Круг Гранд Кюве» с нотками пряностей и меда.
Сейчас я этого Громова бы знать не знала.
Хотя мне кажется, не так страшен он, как его невеста, угрожающая сжечь ресторан и засадить за решетку весь персонал. Неврастеничка психованная!
Грозное перемещение по кабинету самого здорового амбала, того самого, который держит наготове кулаки, вынуждает Ульяну отбросить идею дотянуться до своего телефона. Она даже экран разблокировать не успеет, как размажется по стенке.
— Ладно-ладно! — Осторожно разводит руки в стороны, показывая пустые ладони.
Громов заканчивает разговор, отнимает айфон от уха и ощупывает меня сосредоточенным взглядом. В нем все — от бешенства и неприязни до беспокойства и непонимания, почему у него все пошло через одно место.
Это наш первый прямой зрительный контакт, когда ни я, ни он не отводим взглядов. Я вижу в нем монстра и своего потенциального убийцу. Он во мне — жалкое, беспомощное существо и коробочку с бриллиантом.
На вид красивый молодой мужчина: гладко выбритый, с аккуратно уложенными назад густыми темно-русыми волосами, зеленоглазый, уверенный в себе. Высокий, спортивный, непоколебимый. В модном костюме, едва ли не свадебном, в лакированных лоферах и с увесистым золотым перстнем-печаткой, он внушает не только трепет от восхищения его успешностью, но и страх. Потому что такие люди, как он, все в этой жизни измеряют деньгами.
Разумеется, не мне, серой мышке, имеющей в своем арсенале должность официантки за нищенскую зарплату, с ним тягаться.
— Док, ты гарантируешь, что кольцо само вернется? — произносит с нажимом на каждый слог, не отводя от меня пристального взгляда.
Ульяна слегка жмет плечом:
— В большинстве случаев никакого хирургического вмешательства не требуется. Если конечно, у Екатерины нет заболеваний желудочно-кишечного тракта и проблем с… очищением организма, — подбирает она более мягкое слово после запинки.
— У меня с этим все нормально, — отвечаю в шоке, что обсуждаю свои походы в туалет при каких-то посторонних личностях. Еще два часа назад я посмеялась бы, услышав подобную историю.
— Три дня, значит? — вслух размышляет он, шинкуя меня своими глазищами. — Будет тебе три дня, Катерина. Постарайся быть паинькой и самостоятельно очистить свой организм. В противном случае... — взглядом указывает на плинтус, у которого опасно сверкает скальпель. — Выводите ее, — велит своим людям, не озвучивая мою печальную участь.
Кулаки громилы разжимаются. Ульяна выдыхает, а меня буквально сметают с кушетки, схватив под руки с обеих сторон и выволакивая из кабинета.
Им плевать на врачей и пациентов. Плевать на камеры и даже охрану. Ведут меня так, словно для них нигде нет закрытых дверей.
— Ну что, Антош?! — Невеста выскакивает из машины, едва заметив нас на выходе из клиники. — Нашли кольцо?!
Обтягивающее платье на ней явно нарочно на размер меньше. Чтобы подчеркнуть большую грудь, плоский живот, крутые бедра. Дамочка не блещет умом, вот и ловит богатого жениха тем, на что еще он может клюнуть.
— Нашли, — отвечает Громов, кольнув меня взглядом. — Скоро достанем.
— Она его все-таки проглотила?! — визжит эта дура, затопав ногами. — Мое кольцо с бриллиантом?! Мои двадцать два миллиона?!
— Инесса, вернись в тачку, — грозно шипит ей Громов, хватает за руку и заталкивает в салон. Игнорируя ее истерику, захлопывает дверь и переключается на меня. — Три дня, крошка. Вот сколько я тебе даю.
— Я не крошка, Антошка, — отвечаю ему с тем же гонором. — У меня есть имя. И не волнуйтесь, я хожу в туалет чаще одного раза в три дня.
— Очень на это надеюсь, — скалится он, обнажая идеально ровный ряд белоснежных зубов. К нам подъезжает черный джип, парни открывают дверь, и Громов кивает вглубь темного салона. — Залезай.
— Спасибо. Я на такси доеду.
— Ты куда-то собралась? — ухмыляется он, подойдя ко мне вплотную и опалив меня жаром своего крепкого тела.
— Домой, — отвечаю, не чуя подвоха.
— Ты, наверное, шутишь? Пока я не получу кольцо, ты будешь у меня на поводке. То есть — в ближайшие три дня.
Я нервно сглатываю, ощутив ноющую боль в шее. Словно этот упырь уже накинул удавку и душит, наслаждаясь моим испугом и хрустом позвонков.
— Я вас даже не знаю, — пищу затравленно.
— Ничего. Познакомимся.
Парни силой заталкивают меня в салон, а я истерю ничуть не меньше Инессы в соседней машине.
— Эй, полегче! Удерживать человека противозаконно! Оставьте мне свой номер, я позвоню, когда…
Громов кладет ладонь на дверь и, облизнувшись, мажет по мне насмешливым взглядом.
— Не держи меня за кретина, Катерина. Ни один нормальный чел не отдаст бриллиант стоимостью в целое состояние, даже высрав его.
Я морщусь от его грубости. Хотя надо бы порадоваться, что он относит меня к категории нормальных челов.
— Радуйся. Ты никогда в своей жизни не пожрешь так вкусно, как в ближайшие три дня.
— Но… у меня семья, работа... Что я буду делать эти три дня?!
Громов чуть склоняет голову и, прежде чем захлопнуть дверь, констатирует факт:
— Сидеть на привязи!
Псы у Громова не очень разговорчивые, но по дороге я успеваю узнать, что самого здорового зовут Генрих. Он старше других, держит ухо востро и контролирует абсолютно все. Тот, что за рулем — Демид. Он, наоборот, самый молодой. На вид лет двадцать пять. Более туго соображающий, чем его собратья. Все делает строго по приказу Генриха, даже пробки объезжает там, где тот ему говорит, а не навигатор показывает.
Москва-сити — вот куда меня привозят. В отдельный мир. В жерло денежного вулкана. Хотя я думала, что буду сидеть на привязи в каком-нибудь вонючем подвале.
Генрих, не стесняясь, хватает меня за локоть, тащит мимо каждого оценивающего взгляда местной элиты, поднимает на сорок шестой этаж и вводит в студию класса люкс.
Белые стены, белая кухня, белые портьеры на панорамном окне изящно сочетаются с черной барной стойкой, каменной столешницей и массивом дерева, из которого выполнена двуспальная кровать. Смущает меня только джакузи у окна. Другого места не нашлось? Или это и есть комфорт нынешних
