Я жду, когда Валентина возьмёт себя в руки, молясь, чтобы это произошло как можно скорее, поскольку я хочу выбраться из этой помойки прежде, чем вернётся Генриетта и они узнают, что она делала со мной.
― Это всё? ― шепчет она. ― Или есть ещё какие-то секреты, которые мне стоит знать? Другая ложь, которую ты припрятал в рукаве, чтобы устроить мне засаду?
Я качаю головой.
― Нет. Мне было поручено отвезти её в безопасное место и оберегать, и именно это я продолжал делать.
Валентина замирает, её тело становится каменным.
― О боже, всё это время она была там одна, и ты не мог навестить её. Что если Роуз поранилась или у неё закончилась еда?..
― Я внедрил систему. Уборщица Паркер приходит каждую неделю и приносит всё необходимое, на случай если у меня не получится навестить её. Не волнуйся. Я знаю, как заботиться и прятать людей.
Что-то в лице Валентины говорит, что это нисколько её не успокоило.
― Я хочу увидеться с ней. Я хочу забрать её и привезти домой.
Я смотрю Адриану в глаза поверх её плеча.
― Это разумно? Она никак не связана со всем этим делом касательно совета. Насколько я могу судить, мир позабыл о её существовании. Не будет ли лучше оставить всё как есть, чем ставить ещё и её под прицел совета?
Валентина выглядит так, словно хочет поспорить, но через какое-то время она опускает подбородок и качает головой.
― Наверное, ты прав. Нам стоит обезопасить Роуз и защитить, пока всё это не уляжется, и тогда мы сможем привезти её домой, как она того заслуживает.
Адриан потирает её руки, чтобы успокоить.
Крошечная часть меня завидует этому успокаивающему жесту, нежному прикосновению человеческой связи, который предназначен для исцеления, а не вреда. Кажется, мне суждено лишь получать удар за ударом.
Валентина поворачивается в его объятиях и обнимает Адриана за шею. Я даю им мгновение, даже если мысленно подгоняю вытащить меня к черту отсюда.
Когда Адриан отпускает Валентину, она вновь смотрит на меня.
― Тот эфир взбесил наших наиболее ярых сторонников. Они требуют повторного заседания, и ты вроде как временно освобождён, пока тебя не подвергнут повторному суду за твои… преступления. Мы забираем тебя домой.
Я поднимаюсь на ноги и держу руки опущенными, чтобы она не увидела ничего такого, за что Адриан может убить меня позже. Валентина поднимает взгляд к потолку, когда понимает, что на мне только нижнее белье.
― Они держали тебя в таком виде?
― Это не имеет значения. ― Я устремляюсь к двери. ― Давайте уйдём прежде, чем они успеют передумать и запрут нас всех.
Адриан стучит по двери клетки, и она открывается, показывая охранника. Толстячок, я бы сказал, судя по его виду.
Охранник отходит в сторону, и Адриан вторгается в его личное пространство.
― Одежду. Сейчас же. Я не выведу его отсюда в таком виде.
С другого конца коридора раздаётся голос.
― О, но он так чудесно выглядит в этом. Я решила, что это станет его униформой.
Холодок пробегает по моей спине, и я зажмуриваюсь. Я надеялся, что председательница не появится, но почему бы ей не прийти, когда она может ткнуть меня лицом в содеянное ею.
Генриетта подходит ближе и проводит ладонью по моей руке.
― Нам было так весело вместе, но, кажется, тебе придётся уйти на какое-то время. Не волнуйся, вскоре мы встретимся вновь.
Я в одной секунде от того, чтобы схватить её и впечатать лицом в стену, когда Валентина с ухмылкой спихивает руку председательницы с меня.
― Не волнуйся, вскоре мы тоже встретимся вновь.
2
РОУЗ
Сегодня среда? Я изучаю период на настенном календаре, начиная с большого чёрного икса поверх крайней даты, когда здесь появлялся Кай. Он приходил в одно и то же время каждую неделю, но теперь прибавился еще один икс на календаре, а он так и не пришел. Никто не навещал меня за исключением уборщицы, Паркер, которая приходит в дни, отмеченные красным иксом. Сегодня ― день красного икса, а это означает, что сегодня среда.
Я чешу голову, после чего собираю грязные волосы в неопрятный пучок. Они сильно отросли и выглядят отвратительно, но здесь некому их подстричь, поэтому я просто мою их, когда вспоминаю, а в остальное время просто собираю.
Не то чтобы кто-то мог увидеть меня и заметить тот факт, что мои светлые волосы, когда-то окрашенные моей красной кровью на протяжении недель, грязные или как следует не уложены. Черт, я, по сути, живу в оверсайз-свитерах, которые Кай дал мне, когда привел сюда несколько месяцев назад. Прежде они пахли им. Теперь от этого запаха мало что осталось.
Я вновь смотрю на красный икс и оглядываюсь на часы на маленькой плите. Такое ощущение, что зеленые числа смотрят на меня в ответ. Хорошо, вероятно, пора принять мои лекарства.
Аптечка на стойке. Неделями Кай выделял мне их по порции за раз, но теперь я делаю это сама. Во всяком случае благодаря этому мне есть чем заняться. Хоть я и рада, что в безопасности и что Кай заботится о моем здоровье, мне охренеть как скучно.
Конечно, в гостиной есть телевизор с большим экраном, также тут есть целая комната, битком набитая книгами, но это не значит, что я не устала от одиночества. Только вот от мысли о встрече с другими людьми у меня немеют пальцы, и паника сдавливает грудь.
Я смотрю на маленькую прихожую, которая ведет к двери, словно если я продолжу смотреть на нее, возможно, кто-то волшебным образом появится и уведет меня. Приятно было бы обновить обстановку, ― говоря не о людях, а о другом месте. Повидать что-нибудь новое. Даже в те дни, когда приходит Кай, я становлюсь нервной, потею, не могу думать и говорить внятно. Теряю дар речи из-за мужчины. Как низко я пала за эти несколько коротких месяцев, которые ощущаются как долгие годы.
Я чувствую себя гораздо старше своих двадцати трех лет. Полагаю, попытка убийства может повлиять так на девушку.
Я откидываю крышку контейнера для таблеток и вынимаю четверть порции лекарств. Кай всегда заполняет мои рецепты, и я не знаю, является ли это вообще законным. Думаю, когда дело касается него, это неважно.
Я беру бутылку воды возле раковины и закидываю таблетки в рот, делая большой глоток воды, чтобы запить их. Затем я споласкиваю горькое послевкусие пластика и ставлю другую бутылку с водой.
Ага… по-прежнему охренеть как скучно.
Уверена, Паркер скоро придет, но она отказывается говорить со мной. И в редких случаях, когда она говорит со мной, то это лишь для того, чтобы узнать мои предпочтения в уборке и стирке. По этим вопросам мне нечего сказать. По крайней мере, теперь.
Замок дребезжит в двери, и ключи стучат о твердую сталь. Я замираю. Сердце подпрыгивает, вставая комом в горле.
Паркер заходит и закрывает длинную серию высокотехнологических замков на двери. Мне требуется мгновение, чтобы медленно, сантиметр за сантиметром, расслабить мышцы, как вновь и вновь советует мне делать мой онлайн-психолог.
Паркер ― маленькая женщина. Ей должно быть где-то за сорок, но в ее черных волосах присутствует несколько прядей седины. Она низкая, но большинство женщин низкие по сравнению с моим ста семидесяти двухсантиметровым ростом. Она даже ниже моей кузины, Валентины, которая просто крошечная. Паркер коротко кивает, ставит сумки с покупками на стойку и направляется к задним спальням. Она всегда начинает с задней части квартиры и движется к передней, убираясь по направлению к двери.
Я отодвигаю деревянный стул и начинаю выкладывать покупки. Это меньшее, что я могу сделать, поскольку благодаря ей мне не нужно драить за собой унитаз.
Так как только я живу здесь, покупок по минимуму. Достаточно, чтобы я продержалась с сегодняшнего дня вплоть до возвращения Паркер на следующей неделе. Немного продуктов, лапши и обычной еды, которую я могу приготовить или съесть сырой в зависимости от настроения.
После я складываю мусор в многоразовый пакет и оставляю его у двери, чтобы Паркер забрала его домой, и тут до меня доходит, что она может знать, почему Кай не появился на этой неделе. Он ее босс, но в то же время я его… даже не знаю на самом деле… поэтому в любом случае кто-то должен что-нибудь сказать мне. Изменения в рутине заставляют меня нервничать и дергаться. Две новые черты, появившиеся во мне после нападения. Две новые черты, которые я ненавижу.
