Ноги трясутся. В голове – каша.
Отрицание бурлит внутри.
– Нет. Нет… Ты же шутишь?
– Похоже, что я шучу?! – спрашивает с вызовом Слава. – Нет. Это МОЙ ребенок.
– Твой? Как такое возможно?
– Тебе поставили бесплодие. А я хочу иметь детей и воспользовался своим правом на отцовство…
Глава 2
Это ужасно. Просто ужасно.
Мой мир раскололся на части, полыхнул, как при взрыве. Остался только пепел, который наполнил весь воздух. Дышать невозможно, легкие начинают гореть.
Я не могу ничего поделать, двигаться тоже. Я просто сижу и смотрю на этого малыша. Весь мир сузился до его крохотной фигурки.
Муж говорит обтекаемо: “Я воспользовался своим правом на отцовство…”
И что это значит?
В голове теснятся десятки вариантов. Слава ничего не говорит сам, все приходится вытаскивать из него клещами. Верный признак того, что для него ситуация тоже очень непростая.
– Ты… взял этого малыша? Из дома малютки? Не посоветовавшись со мной? Если так, то как его тебе дали? Я всегда думала, что нужны оба родителя для усыновления…
Может быть, деньги все решили?!
– Слава, вещи мои принести не забыл? – доносится из коридора голос свекрови.
– Да, мама. Сейчас все принесу.
– Ага, хорошо. Неси давай, хочу в домашнее переодеться, постель своим бельем постелить. Ты же знаешь, как я белье стираю? Два раза в машинке прокручу, высушу, поглажу с двух сторон… Не то, что лентяйки современные, на быструю стирку всунут, высушат, как попало, и даже не гладят!
Эту тираду свекровь произносит, глядя прямо на меня своими глубоко посаженными глазками. Мария Константиновна еще не совсем старушка, ей около шестидесяти лет.
Многие женщины в ее возрасте стремятся смотреть за собой, ухаживать. Однако мама Славы нарочно держится простоты и подчеркивает свою хозяйственность, постоянно говорит о том, как она устает, вылизывая каждый уголок квартиры до зеркального блеска.
Для нее идеальная женщина – это домохозяйка, в первую очередь. Причем, та, которая встает раньше, чем восходит солнце, и ложится самой последней, перед этим еще раз вылизав все полы в доме до блеска, протерев ручки всех кранов, чтобы блестели.
Я чистоплотная и хозяйственная, но такими припадками, как она, не страдаю, считаю, что лучше уделить время любимому мужу или потратить лишние полчаса на тренировку, чтение или прогулку, чем по десятому надраивать в доме полы!
– Присмотрите за ребенком, ма?
– Конечно! – кивает свекровь. – Можешь ни о чем не переживать.
– Я быстро.
– Не спеши, тебе много тяжестей носить нельзя. Потихоньку все делай, потом посидим, составим список покупок. Малышу столько всего нужно купить!
– Да, я тоже об этом подумал.
– Вот и славно. Ну все, Славик, иди. Ребенок в надежных руках.
Опустив сверток с младенцем на нашу супружескую кровать, свекровь начинает агукать, склонившись над малышом.
– А кто это у нас тут такой красивый? Кто это у нас тут такой сильный? Настоящий богатырь. Ковалев Богдан Вячеславович! – поет нараспев.
– Богдан? То есть… Вы ему уже и имя выбрали?
– Выбрали, конечно! – отвечает Мария Константиновна, даже не обернувшись в мою сторону. – Даже у собак клички имеются! Не хочешь же ты, чтобы ребенок без роду, без имени был.
– Я вообще не понимаю, откуда этот ребенок появился.
– Оттуда, откуда все дети берутся. Из чрева плодоносящей женщины. Не из пустышки, вроде тебя… – добавляет небрежно
Свекровь разворачивает пеленку и начинает проверять, сухой ли у малыша подгузник, а ребенок в это время надрывно плачет.
– Мария Константиновна, может быть, хватит? – довольно резко интересуюсь я.
– Я хочу проверить, в сухости ребенок или нет! Поверь, когда речь заходит о заботе над малышом, внимание лишним не бывает.
– Я не о том. Я о вашем негативном отношении ко мне.
– Нет никакого негативного отношения! – качает головой. – Вот еще. Выдумываешь… От безделья!
– Вы меня недолюбливаете. С первого дня знакомства, постоянно заслуги принижаете.
Свекровь поворачивается в мою сторону с искренним удивлением на лице.
– Какие у тебя есть заслуги? Не смеши…
– Вот видите! А между прочим, я Вячеслава всегда и во всем поддерживаю. Даже сейчас…
– Работа у тебя, как у жены такая, мужу быть верным плечом и не тявкать по мелочам! – обрывает меня свекровь. – А что касается сегодняшнего, так сколько терпеть можно, а? Женился Славик на девке, а ты порченной оказалась. Неродящей… Всякий нормальный мужчина должен построить дом, посадить дерево, родить сына. Славик во всем успешен, но с сыном ты его подвела, конечно! Однако выход есть всегда. Вот он, мой внучек, мое солнышко… Мой самый-самый сладкий и громкий мальчик!
Муж заносит домой сумки с вещами своей мамы и коробки какие-то. Меня начинает потряхивать, пальцы трясутся, голова гудит.
Больше всего меня задевает, что с мамой Слава информацией поделился, она в курсе многих деталей этого странного появления ребенка в нашей жизни, а меня в известность даже не поставил. По сути, Слава эгоистично поступил.
Принес ребенка и требует, чтобы я его полюбила.
Кто он такой? Откуда? Почему именно сейчас?
Под всеми этими вопросами пульсирует не менее болезненная и острая необходимость ответ на самый главный вопрос: как именно мой любимый воспользовался правом на отцовство?
Завел его с помощью суррогатной матери?
Может быть, все-таки из дома малютки взял?
Или…
Или все произошло естественным путем?
Последнее предположение – это тот вариант, которого я боюсь больше всего. Нет, не просто боюсь… Я даже думать не могу об этом без паники! Сразу накатывает что-то нехорошее, давящее.
На самом плохом варианте мое сердце отказывается работать как прежде.
Слава заносит сумки. По одной, как и советовала ему мама. Такой послушный, ни в чем ей не перечит. Она воспитывала его сама почти всю свою жизнь, чем очень гордится. Об отце Славы я ничего не знаю, кроме пренебрежительного выражения, сказанного свекровью “таких козлов надо еще поискать…”
Свекровь сюсюкается с малышом.
Я же не знаю, куда деть себя. Так и мнусь в коридоре между залом и спальней.
В подвешенном состоянии.
Идея приготовить романтический ужин кажется уже не такой удачной.
Слава заносит очередную сумку. На этот раз в сумке постукивает что-то.
– Ма-а-ам, вы что сюда нагрузили?
– Закрутки, Славик. Там лечо, икорка баклажанная, варенье малиновое. Все домашнее, своими руками сделано! – бодро вещает свекровь.
– Милан, расставишь? – предлагает Славик, выпрямившись.
Он охает, схватившись за поясницу.
– Снова продуло на сквозняке? – спрашиваю я. – Или под кондиционером сидел?
– На совещании, – морщится. – Кондиционер дул прямо в спину.
– Надо было попросить, чтобы убавили скорость обдува, – добавляю автоматически, а потом спрашиваю. – Сейчас зима, какой кондиционер, Слав?
– Не в моем офисе же это было! Там жара в кабинете, решили просвежить немного. Что такого? – уточняет немного раздраженно. – Или будешь каждое мое слово под сомнение ставить? Просто скажи, где у нас мазь обезболивающая и банки мамы разбери.
Я смотрю на длинную клетчатую сумку, под завязку банками загруженную. Если у Славы прострельнуло в спине, то точно от этой тяжеленной сумки. Там кило тридцать, не меньше!
Кому нужны эти соленья? Слава их не ест, я, тем более…
Просто не мог отказать из вежливости? Так надо было думать, прежде, чем соглашаться. Теперь свекровь будет находиться рядом с нами и точно проследит, чтобы ничего не пропало. И не дай боже заметит, что банку из-под варенья помыть спешат, а не делают из остатков сиропа на стенках стаканчик морса…
Судя по звукам, Слава перерывает полки аптечки в шкафчике ванной. Хорошо, что он там. Можно поговорить тихо, никто не помешает.
Вижу, что он уже устроил порядочный бардак среди лекарств и не замечает, что та самая мазь лежит на видном месте.
