— Я знаю, что ты справишься, Жас, но если тебе в любой момент понадобится перерыв, просто скажи. Мы отойдем, пока ты не перегруппируешься, — он сгибает колени, пока наши глаза не оказываются на одном уровне.
— Хорошо?
Я смотрю в его золотисто-зеленые глаза и киваю.
— Хорошо.
Кингстон быстро обнимает меня, целует в макушку, прежде чем открыть пассажирскую дверь машины и помочь мне сесть. Пока мы едем, мы сводим наши разговоры к минимуму, возможно, потому что я слишком занята тем, что сосредотачиваюсь на своем дыхании, чтобы предотвратить приступ паники. Когда мы подъезжаем к шикарному отелю и Кингстон обходит парковщика, чтобы самому припарковать машину, я смеюсь, благодарная за внезапное веселье.
— Я не дам этим ублюдкам ключи от моей малышки, — объясняет он, — Это одна из самых редких машин в мире.
Я снова смеюсь.
— Конечно, нет. Никто не водит твою прелесть, кроме тебя.
— Чертовски верно, — бормочет он, полностью игнорируя мое потрясающее впечатление Голлума.
Я приподнимаю бровь.
— Ну, раз уж ты это сказал, это первое, что я сделаю, когда получу права.
Кингстон усмехается, загоняя Агеру на парковочное место и глуша двигатель.
— Да, точно. Если я не позволяю трогать машину тому, кто профессионально паркует машины, зачем мне передавать ключи совсем новому водителю?
Я скрещиваю руки на груди, не упуская из виду, как его взгляд перемещается к моему декольте, когда оно приподнимается.
— Держу пари, ты изменишь свое мнение, если я пригрожу тебе отказом от секса.
Он окидывает меня внимательным взглядом, не пытаясь скрыть свое желание.
— Да, конечно. Ты будешь умолять меня о члене в течение нескольких часов.
Я говорю своей вагине, чтобы она притормозила, потому что этой сучке очень нравится картинка которую только что вызвали в воображении слова Кингстона.
— Ты так думаешь, да? Как насчет того, чтобы проверить эту теорию сейчас?
Убежденности в моем тоне не хватает, а судя по тому, как Кингстон сейчас улыбается, я бы сказала, что он прекрасно знает, что я несу полную чушь.
— Конечно, Жас. Посмотрим, кто продержится дольше. Что скажешь, если мы сделаем это интереснее и добавим небольшое пари?
Я скептически смотрю на него.
— Какого рода пари?
Он на мгновение задумывается об этом.
— Если я выиграю — а мы оба знаем, что это произойдет, — ты должна будешь делать мне минет каждый день подряд в течение недели.
Уголки моих губ приподнимаются.
— А что я получу, если выиграю?
— Я буду есть твою киску, пока ты не кончишь по крайней мере три раза в течение недели.
Я ерзаю на своем месте.
— Ты ведь понимаешь, что ни одно из этих действий не является наказанием?
Кингстон — большой любитель поездок в центр города, и я не против оказать ему ответную услугу.
Его плечи приподнимаются.
— Право на хвастовство.
Я качаю головой, борясь с улыбкой.
— Ты идиот.
— Может быть, — усмехается он.
— Но я готов поспорить на эту машину стоимостью в два с половиной миллиона долларов, что твоя киска уже намокла от одной мысли об этом. Мне проверить?
Я отмахиваюсь от него в ответ, но на самом деле мне хочется стянуть трусики и засунуть его лицо себе между ног.
Кингстон отстегивает ремень безопасности и наклоняется над центральной консолью, чтобы приподнять мой подбородок.
— Тебе лучше?
Мои глаза закрываются, когда он прикусывает мою нижнюю губу между зубами.
— Да.
Я не знаю, как этот человек может всегда чувствовать, что мне нужно. Он видит меня так, как никто другой. Искушает ли он меня своим телом, потому что знает, что мне нужна физическая разрядка, или затевает глупую драку, потому что это позволяет мне выплеснуть разочарование, проносящееся в моей голове, или игриво дразнит меня, потому что мне не помешает хороший смех, Кингстон просто знает. Самое смешное, что я не думаю, что он даже пытается. Он настолько настроен на меня, что это чистый инстинкт.
В последнее время мне кажется, что моя душа окрашена во все оттенки серого. Кингстон понимает это лучше других, потому что внутри него идет та же война. Если бы я верила в сказки, я бы сказала, что мы были созданы друг для друга. Может быть, все произошло не просто так, и мы должны были вернуться в жизнь друг друга именно в тот момент времени. Но, опять же, я не из тех девушек, которые спасают себя из башни, а Кингстон Дэвенпорт, определенно, не принц.
— Ты готова к этому?
Я делаю укрепляющий вдох.
— Давай продолжим это дерьмовое шоу.
2. Жас
Сотни глаз следят за нами, когда мы с Кингстоном входим в роскошно украшенный бальный зал. Боже, у меня такое чувство, будто я только что попала на свадебный прием, а не на праздничный ужин. Все пространство заполнено круглыми столами, накрытыми юелоснежными скатертями, хотя большинство гостей стоят вокруг и общаются. Как и обещал Кингстон, здесь приличное количество гостей нашего возраста, и все до единого выглядят скучающими до смерти. Не могу сказать, что я их виню.
В глубине комнаты стоит длинный прямоугольный стол — полагаю, он предназначен для Дэвенпортов и Каллаханов — на нем стоят несколько высоких цветочных композиций. Хрусталь люстры отражается от хрустальных бокалов внизу, а официанты обходят зал, предлагая закуски и бокалы с шампанским. Я беру бокал с шампанским у стоящего рядом официанта и выпиваю половину одним глотком. Я не настолько глупа, чтобы напиваться на этом мероприятии, но мне нужно что-то, чтобы снять напряжение. Либо это, либо секс в гардеробе, и я не думаю, что нам с Кингстоном сойдет с рук второй вариант.
— Почему они все так на нас пялятся? — шепчу я, подавляя желание поднять в воздух средний палец.
Кончики пальцев Кингстона вдавливаются в мой позвоночник, когда он направляет меня вправо.
— Они все смотрят на тебя, принцесса. Ты самая сексуальная красавица на этом балу.
— Дело в платье.
Я тайком сканирую комнату, проверяя, не сработал ли на кого-нибудь мой извращенческий счетчик.
Кингстон хихикает.
— Дело не в платье, Жас, хотя оно чертовски сексуально.
Мои глаза сужаются, когда я замечаю, что какой-то чувак, похожий на политика, смотрит на меня, как на большое, сочное филе рибай.
— Как бы то нибыло, это последнее место, где я хочу привлекать к себе внимание.
Он переплетает наши пальцы вместе.
— Я знаю, но это случилось бы независимо от того, как бы ты была одета. Давно потерянная дочь Чарльза Каллахана — большая новость в этом кругу.
— Если это правда, то этим людям нужно заняться своей жизнью.
— Тут я с тобой спорить не буду, — Кингстон указывает пальцем. — Там Эйнс.
Мои глаза следуют за пальцем Кингстона и находят его близнеца, стоящего рядом с Ридом. Эйнсли выглядит просто великолепно в своем темно-зеленом платье на одно плечо. Многослойный шифон ниспадает до пола, а цвет подчеркивает зеленый цвет ее глаз, делая их очень выразительными. Для придания образу изюминки спереди имеется эффектный разрез, демонстрирующий ее стройные ноги танцовщицы. Это сексуально, но в то же время стильно, что ей очень идет.
— Вау. Ты выглядишь невероятно, Эйнс.
Эйнсли улыбается, когда Рид обхватывает ее за плечи.
— Спасибо, Жас. Ты тоже. Это платье… вау.
Тихий свист раздается у меня за спинной прямо перед тем, как я слышу знакомый голос.
— Черт, дамы, вы сегодня выглядите просто охуенно.
Бентли подходит к нам, а Кингстон свирепо смотрит на него. Я знаю, что комментарий Бента был абсолютно безобидным — особенно потому, что Эйнсли также была включена в это высказывание, — но это все равно раздражает моего парня. Хотя это не так уж и сложно. В последнее время Кингстон стал еще больше общаться со своим внутренним неандертальцем. Если подумать, Бентли, вероятно, подкалывает своего друга, потому что это его раздражает.
Я игриво тыкаю локтем в живот Бентли.
