— Чтобы ты на них наплевал с высокой колокольни? Дурака из меня делать не надо! Пойдёшь работать туда, куда я скажу. И жить будешь там же, под присмотром. Никаких тёлок, вечеринок, бухла…
— В смысле там жить? Под каким ещё присмотром?!
— Ключи от твоей машины я забрал. Квартиру так и быть оставлю за тобой, она тебе по наследству от бабки досталась, только плати за неё теперь из личных средств. Но учти, карты твои я заблокировал. С этого дня будешь содержать себя сам и жить на то, что заработаешь.
— Охренеть! – уже не выдержал и заорал Егор, в ужасе округляя глаза. Наружу рвались куда более точные матерные выражения. Но если он посмеет произнести их вслух, батя точно взбесится и чего-нибудь ещё придумает в наказание. Машина ещё куда ни шло, но лишить его денег это уже перебор! — Пап, ты сейчас просто на взводе, тебе нужно почилить, ну там малясь отдохнуть. Потом мы спокойно поговорим. Давай хотя бы на первое время просто урежем бюджет…
— Я сказал – БОЛЬШЕ НИКАКИХ ДЕНЕГ!
— Бать, ну сам подумай, кем я пойду работать? Ты мне сам сто раз говорил, что у меня руки из жопы растут, вот что я такими руками заработать могу? Мозги все Ваське у нас в семье достались… Куда ты меня хочешь сплавить?? Давай уж лучше я к тебе в компанию пойду, хоть поломойкой. Там если накосячу, не так страшно будет. Хоть с голоду не дадите умереть…
— Не переживай, вот что что, а кормить тебя, как на убой будут – шесть раз на дню.
Так, в тюрьме шесть раз в день вряд ли будут кормить. Значит, всё-таки не тюрьма… Но что за место такое выбрал старик для отбывания наказания? Шестиразовое питание – это конечно неплохо, поесть Егор всегда любил. Но где-то должен быть подвох. После того, что он натворил, на ретрит или даже на какой-нибудь захудалый санаторий надеяться было бы как-то глупо.
— Пойдёшь работать вожатым, в детский пионерлагерь[2].
[1] Агриться — на сленге злиться, быть агрессивным.
[2] Речь идет об обычном детском лагере, основанном еще в советское время, и в котором осталось разделение на вожатых и пионеров. Но никакой советской риторики ни в самом лагере, ни в данном романе не будет) Официально в нашей стране никаких пионерлагерей уже давно нет, но отец Егора называет его так чисто по привычке)
Глава 2
Вот тут Егор не выдержал всё-таки и захохотал в голос.
— Пап каким ещё вожатым? Ты рофлишь что ли?![1] Или ты фильмов пересмотрел? Это ты так сэкономить решил, да, вместо того чтобы мне отдельную локацию из прошлого отгрохать, решил переместить меня в пионерлагерь?[2]
— Рот закрой, я сказал! Я с тобой нянькаться больше не собираюсь. Или берёшься за ум, или вали в свободное плавание на все четыре стороны!
Егор резко оборвал смех и внимательно посмотрел на отца, его насупленные брови и пульсирующую жилку на правом виске. Это что ж получается, старик действительно не шутит??!
— Пап! Ты с ума сошёл! Какой из меня вожатый?! Ты сам говорил, что я за свою жизнь не умею нести ответственность, а ты мне хочешь доверить ораву спиногрызов??!
— Вот как раз и научишься ответственности, — прервал его причитания отец, ничуть не проникнувшись отчаянными воплями сына.
— Пап, но, если с личинусами[3] что-то случится, мне же статья светит!! Ты вот сейчас правда не шутишь?? Или это такой отложенный поход в тюрьму?!
Парень вскочил на ноги, и в ужасе стал метаться по комнате. Ноги ещё плохо слушались, голова раскалывалась на части. А всё происходящее напоминало какой-то дурной страшный сон. Какой ещё на хрен детский лагерь?? Какие дети?? Он ненавидит детей!! Ева-Ева, где же то самое обещанное райское наслаждение? Какого чёрта тут нарисовался персональный круг ада??
— Егор, научись брать на себя ответственность. Егор, научись брать на себя ответственность. За себя, за свои поступки и за других, если требуется. И хотя бы раз в жизни попробуй довести дело до конца. Это последний раз, когда я протягиваю тебе руку помощи. Если ты так ничего и не поймёшь, то мы с мамой уже бессильны. Хочешь просирать свою жизнь – делай это сам, на собственные деньги. Мы с матерью отказываемся принимать в этом участие.
— Ну окей, устроюсь я вожатым. Дальше-то что? Сколько мне надо отпахать, чтобы ты вернул мне мою нормальную прежнюю жизнь??
— А по-прежнему уже не будет, Егор, — тяжело вздохнул отец. Теплов-старший отвернулся от сына, чтобы скрыть в глазах боль. Ведь неплохой был мальчишка, ну болел много в детстве, но зачем было так баловать… Хотел как лучше, работал как волк, чтобы всё у детей было, ни в чём не нуждались. И к чему это привело? Перед ним стоял здоровый наглый лось, который больше беспокоился, что лишился своей разгульной жизни, чем о том, что чудом никого не отправил на тот свет. – Пойдёшь работать в «Журавлёнок» к Ломашову…
Егор не смог скрыть довольной улыбки. Дядя Юра ещё один кореш старика, и знал Егорку с пелёнок. Значит, вариант с санаторием отметать сразу не стоит. Вряд ли Ломашов будет драть с него три шкуры за дисциплину, как говорится, не чужие друг другу люди. Красота-а…
— Ухмылку с лица убери! – пригрозил Андрей Семёнович. – Я уже говорил с Юркой и объяснил ему всю ситуацию. Никакого особого отношения к себе не жди. Наоборот, я попросил его гонять тебя по любому поводу. Даже не рассчитывай, что ты там булки свои сможешь расслабить. Егор, я серьёзно – я тебя не на курорт отправляю!
Трендец! Вот только затеплилась надежда, так нет же – батя зарубил всё на корню!
— В конце каждой смены дают грамоту самым активным вожатым. Твоя задача её заработать честным трудом.
— Ты мне что танцевать и частушки петь предлагаешь?! – взревел Егор. В «Журавлёнке» он бывал ни раз – вначале родители его брали с собой, так как отец работал начальником лагеря, и Егор носился целыми днями по «Журавлёнку», поднимая на уши всю местную публику своими выкрутасами. Потом он пару сезонов катался в качестве пионера. Какие-то воспоминания о лагере у Теплова конечно же были. Но вот о работе вожатого он имел очень размытые представления. Но даже то, что он помнил, ему категорически не нравилось. Вертел он эту самодеятельность на одном всем известном месте!
— Надо будет – станцуешь и споёшь! – отрезал Андрей Семёнович. – Получишь грамоту – считай, твоё наказание закончено. Ключи от машины верну в тот же день. Возможно даже небольшое содержание на первое время, пока на ноги не встанешь. На этом всё.
Небольшое содержание, говорите? Егор про себя хитро потер руки. Видно же, что старик понемногу оттаивает. Значит, надо сделать вид, что блудный сын смирился и готов играть по его правилам. Если прикинуться белым пушистым, что из кожи вон лезет, но у которого ничего не получается, может и удастся разжалобить папаню и свалить раньше окончания смены. В конце концов, можно ещё подключить тяжёлую артиллерию в виде мамы. Теплов-старший не переносил её слез, и Егор это знал. В общем, положение хреновое, но не безвыходное. Ничего, еще повоюем. Он, конечно, накосячил, спору нет. Но сын он или так мимо проходил? Отеческую любовь ведь никто не отменял? Значит, есть шанс вернуть свою весёлую и беззаботную жизнь.
— Ладно, — буркнул в ответ Егор.
Пионерлагерь – это не так уж и плохо. Ну подумаешь, кучка спиногрызов. Можно будет спихнуть их на второго вожатого и чилить в своё удовольствие. С грамотой… ну как-нибудь выкрутится. Хитрость родилась вперед Егора, значит что-нибудь обязательно придумает. И кстати насчёт вожатых – туда же в основном набирают студенточек? Педагогический университет должен не подкачать и скрасить рабочие будни Теплова фактурными дивами. Парней там вряд ли будет много, а значит, Егор, считай, попадёт прямиком в цветник. Или как лис в курятник. Короче, пошалить он будет не прочь... А уж если ему в напарники дадут длинноногую сасную[4] фею, ммм!
— Ты губу-то сильно не раскатывай. Я по твоей морде уже вижу, что ты там надумал себе о своём прибывании в лагере, — усмехнулся отец, спуская Егора с небес на землю. – Будешь работать в паре с Ольгой Викторовной. Я с ней лично договорился, чтобы она за тобой присматривала.
