class="p1">– Спорный вопрос.
Ася вытерла вспотевшие ладони о брюки и достала мобильник.
– Ты помнишь номер полиции? – спросила она, даже в такой ситуации не упуская случай проверить базовые навыки выживания племянника.
Он назвал номер без запинки.
– Ева, – раздался густой голос совсем рядом. – Эту девочку зовут Ева. Не надо никуда звонить, я ее отец.
Девочка смотрела на него совершенно равнодушно и по-прежнему не выпускала штанину Аси.
Только сейчас до Адама дошло, какую злую шутку может с ним сыграть слишком короткое знакомство с дочерью. Девчонка не собиралась проявлять ни малейших признаков узнавания.
Напрасно он позволил ей так долго оставаться рядом с этой парочкой. Но ему требовалось совершить несколько важных телефонных разговоров, и то, что Ева тихо сидела на коленях чужой женщины, было как нельзя кстати.
Правда, он прощелкал тот момент, когда началась поисковая операция.
И вот пожалуйста! Более нелепой ситуации сложно себе представить.
– Действительно? – довольно доброжелательно и в то же время язвительно спросила его незнакомка, за чьи безумные клоунские штаны держалась Ева.
Как у нее получалось так ловко сплести в этом коротком вопросе такие разные эмоции?
Он понимал, почему его дочь клещом вцепилась именно в эту женщину. Она выглядела ярко и дружелюбно. Невысокая и немного более пухлая, чем было положено в инстаграме, тетка щеголяла расклешенными шароварами нелепой длины чуть ниже колена. Одна штанина была зеленой, вторая – оранжевой. И как будто этого было мало, шлепки-вьетнамки на ногах новой подружки его дочери тоже оказались разного цвета. Под зеленой штаниной – оранжевая, а под оранжевой – зеленая.
На тетке была майка на тонких бретельках с нарисованной синей полицейской будкой, почему-то летающей в космосе. Каштановые, слегка волнистые волосы собраны в небрежный пучок, заколотый карандашом.
Она казалась слишком взрослой для всего этого.
Вся эта экстравагантность больше подошла бы подростку, а не человеку, на чьей физиономии явственно читалось «за тридцать».
Круглое и самое обычное лицо, лишенное всякой косметики или украшений, если не считать ряда колец в левом ухе. Милый гик, выгуливающий утром в парке своего ребенка.
У Евы был неординарный вкус.
Теперь осталось оторвать ее от разноцветных штанов.
Их обладательница присела на корточки перед его дочерью и мягко спросила:
– Ева? Какое красивое у тебя имя. Это твой папа?
Девчонка выглянула из-за ее плеча, посмотрела на отца и отрицательно покачала головой.
Ася тоже подняла голову и посмотрела на потрясенное мужское лицо.
Они были очень похожи, смуглые, с черными глазами и волосами, с явно доминирующими восточными корнями. Красивые. «Знойные, – подумалось Асе, – такое подходящее слово».
– Меня зовут Адам, – проговорил мужчина, явно раздосадованный этой нелепой ситуацией.
– Адам и Ева? – переспросила Ася. – А у вас все нормально с самооценкой.
Он поморщился.
– У матери этого ребенка своеобразное чувство юмора.
– Я Анастасия, – она встала и по-мужски протянула ему руку, – а это мой племянник, Димдим. Дима, сын Димы, – пояснила она в ответ на невысказанный вопрос. – Боюсь, мне понадобятся какие-нибудь доказательства вашего родства. Извините за такое недоверие.
Адам задумался.
Ева была вписана в его паспорт, но считалось ли это за доказательство?
Совместных фотографий у них не было.
– Ева, – строгим голосом сказал он, – немедленно скажи правду.
Она спряталась за разноцветными штанами.
– Знаете, – сказала Ася, развеселившись, – мы с племянником идем завтракать. Почему бы вам не присоединиться к нам?
– Да, пожалуйста, – вырвалось у него. – Мы с Евой пытались соорудить завтрак самостоятельно, но наша каша пригорела, а хлопья рассыпались. Эта девица только кажется такой спокойной. На самом деле она несет хаос и разрушения.
– Как и все дети, – хмыкнула Ася.
– Я тоже? – заинтересовался Димдим.
– Ты, моя радость, со своей исследовательской жилкой был особо опасен.
Он захихикал своим особенным злодейским смехом.
– Я забираю племянника каждое воскресенье, – сказала Ася, направляясь к дорожке. – Знаете, чтобы моя сестра и ее муж могли выспаться, отдохнуть и заняться домашними делами.
Она старалась идти медленно, потому что Ева так и семенила за ней, продолжая держаться за штанину. Димдим на правах предводителя отряда шагал впереди.
– Домашними делами? – ухмыльнулся он. – Да они целый день листают фейсбук.
– Дети – находка для шпиона. Выболтают все ваши тайны, – вздохнула Ася.
– Ева почти не разговаривает, – признался Адам. – Просто таращится на меня этими огромными глазами, как будто я собираюсь съесть ее с потрохами.
– Она всегда была такой? Или что-то ее расстроило?
– Ее бросила мать. Полагаю, что это ее адски расстроило, – сказал Адам сердито.
– Адски, – вдруг повторила Ева. – Адски. Адский блин. Адский компот. Адская каша.
– Для молчаливого ребенка, – заметил Димдим, – она очень ругачая. Садиковский психолог бы сказал, что у нас проблемы.
– Адский носок, адские трусы, адская пижама.
– Психолог? – заинтересовался Адам.
– Мы растим гения, – пояснила Ася со скепсисом. – Это требует определенной гибкости.
– Адский кот, адская собачка, адская птичка, адская коровка.
– Мама считает, что мне нужен психолог, а Ася с папой – нет. Но мне нравится. Там можно рисовать и говорить всякую ерунду.
– Как будто тебе кто-то запрещает рисовать в других местах!
– Адская зима, адское лето…
Адам шел чуть поодаль, и три голоса, которые говорили одновременно, слились в один гул.
Он с ума сойдет.
Но с психологом мысль была хороша.
Они с Евой пойдут на сеансы, где их научат быть отцом и дочерью.
Пока это получалось так себе.
Впрочем, за те несколько дней, что они жили вместе, сложно было привыкнуть друг к другу.
Но то, как Ева вцепилась в совершенно незнакомую тетку, наводило на грустные мысли.
Анастасия привела их в семейное кафе, которое располагалось на берегу реки, выбрав столик на террасе, где шумели волны и орали чайки.
– Обожаю это место, – сказала она, усаживаясь ближе к перилам и устраивая Еву у себя на коленях. Это у нее получилось удивительно естественно. Дима, сын Димы, сел рядом с ней и уткнулся в меню.
Адам приземлился напротив, наблюдая за тем, как Анастасия что-то прошептала Еве, пощекотала ей подбородок, и та засмеялась, съеживаясь.
– Я буду оладьи с колбасой и сыром, – решил мальчик.
– А мы с Евой… кашу? – спросила их новая знакомая.
Девочка затрясла головой.
– Творог? Запеканку? Пюре с сосиской? Правда? Дай детям волю, – Анастасия посмотрела на Адама, – они будут питаться одними макаронами, пельменями и сосисками.
– Понятия не имею, – ответил он, заказывая кофе и двойной омлет. – Я еще не разобрался в пищевых пристрастиях своей дочери.
– Я люблю борщ, – сообщил Димдим. – Он красный.
Себе Анастасия заказала огромную порцию капучино, но, сделав один глоток, вдруг скорчила жалобную мордочку и отставила его подальше.
– Не вкусно? – удивился Адам.
