что я на земле и, к счастью, полностью одета. Бетон впивается мне в руки, когда пытаюсь подняться, используя все свои силы. Однако я не успеваю далеко уползти, когда раздается громкое ворчание, после чего кто-то насильно переворачивает меня.
И тогда я падаю, ударяясь о землю головой, она отскакивает. Если до этого зрение у меня не было помутненным, то теперь стало.
Меня касаются мозолистыми руками, но это не те, что были раньше.
Как я это поняла? Понятия не имею.
Я пытаюсь сдвинуться с места, используя те немногие крохи силы, что у меня остались, но тело вымотано.
Почему?
Дерьмо.
Меня накачали наркотиками, не так ли?
― Имя? ― спрашивает незнакомец.
Меня поднимают на чьи-то сильные руки, прежде чем мне выдается возможность ответить, тело подпрыгивает, а голова кренится, пока он идет. От мужчины пахнет океанским бризом и чем-то гораздо более зловещим. Мрачным.
Когда он вновь интересуется моим именем, мне нечего сказать. Рассудок кооперирует недостаточно, чтобы с моих губ сорвались слова. Я говорю себе, что это легко, просто скажи свое имя, но это бесполезно, поскольку ничего не работает.
― Женщина, я везу тебя в больницу, ― рявкает мужчина.
От этих слов я корчусь в его руках. Нет, нет… Мне туда хочется попасть в последнюю очередь.
― Блядь, женщина, не двигайся!
Каким-то образом мне удается выдавить:
― Нет.
― Хорошо, никакой больницы. Но тебе нужна помощь. У тебя идет кровь.
Исходящее от его тела тепло кажется мне излишним, и по какой-то причине мне хочется, чтобы вернулся холод. Мужчина опять начинает двигаться, на этот раз едва быстрее.
Тепло исчезает, когда меня кладут на кожу, затем дверь машины закрывается.
― Спи, ― приказывает он.
Я не уверена почему, но по какой-то странной причине прямо сейчас я чувствую себя в безопасности. Что глупо, учитывая, что я не знаю, где я, с кем я или что, черт побери, происходит.
Возможно, я чокнулась? Не уверена.
Но я слушаюсь и погружаюсь во мрак.
― Ты наконец проснулась. Ты проспала весь день.
Я поднимаюсь в постели, которую не узнаю, в месте, где не бывала прежде.
Где я, черт побери?
Здесь повсюду кровати и кушетки, но никого нет, за исключением него. Я нахожу мужчину сидящим на одной из кушеток, где он закидывает ногу на ногу и стучит рукой по своему бедру.
― Где… ― Ах, мой голос вернулся. Кажется, все вернулось, поскольку чувствую, что могу связать предложение воедино, и поэтому я задаю ему вопрос: ― Где я?
― В моем заведении.
Три слова? Получаю в ответ лишь их.
Он держит сигару в одной руке, а другой по-прежнему стучит по ноге, хотя это действие выглядит неестественным. Напряженным.
― Почему я здесь? ― Я пытаюсь подняться, но у меня кружится голова и перед глазами летают звездочки, поэтому я опускаюсь назад.
― Потому что прошлой ночью я застал тебя в ситуации. И ты могла быть не согласна участвовать в ней.
Я рассматриваю мужчину, пока он спокойно наблюдает за мной. Его темные волосы не слишком длинные, но достаточно длинные, чтобы он мог завязать их в хвост. Его почти темно-серые глаза кажутся чем-то вселяющим страх, словно они могли видеть сквозь меня. Он высокий, одет в темные джинсы, белую рубашку и коричневые ботинки.
― И ты веришь в согласие? ― спрашиваю я. Хотя после сделанного им для меня, думаю, ответ очевиден.
Он взмахом руки окидывает свое заведение.
― Ты сейчас находишься там, где согласие — ключ.
― Я… ― Качаю головой, ― запуталась.
― Как твоя голова? Доктору пришлось наложить пару швов, так что несколько твоих рыжих локонов может не доставать.
Я тут же тянусь и касаюсь рукой своего затылка, где и в самом деле не хватает моих волос.
― Спасибо. Что я тебе должна? ― спрашиваю я.
― У меня есть доктор на подхвате. ― Мужчина затягивается сигарой и встает. ― Тебя накачали наркотиками, и ты отсыпалась. В случае, если ты была в не особо вменяемом состоянии, он не изнасиловал тебя, хотя собирался.
― Накачали наркотиками? ― спрашиваю я, и желудок у меня сжимается. ― Мне нужно идти. ― Я поднимаюсь, хоть и шатко, моя голова кружится со скоростью миллион миль в час. Даже не думая о том, что могло бы произойти. Когда я касаюсь босыми ногами пола, взглядом ищу свои туфли. ― Где мои туфли?
― Я поискал их прошлой ночью, но не смог найти.
Когда я вновь смотрю на мужчину, с его пальцев свисает пара непомерно дорогих розовых туфель, у этой обуви ярко-красная подошва.
Когда я ступаю ближе, меня затмевает его рост.
― Это не мои.
― Я в курсе. Возьми их.
― Что? Ты просто хочешь отдать их мне? Это дорогая обувь, ― говорю я, нахмурив брови.
― Да. Как я уже сказал, ты проспала некоторое время, и я бы хотел, чтобы ты ушла, и я смог открыть свое заведение.
Я тянусь к туфлям, затем надеваю их на ноги, пока мужчина стоит передо мной.
― Что это за место?
― Мое заведение, ― вновь говорит он.
― Ты это говорил, но что за заведение?
― У него много названий. Я не любитель ярлыков. ― Его слова заставляют меня остановиться и посмотреть на него.
― Каких именно названий?
Мужчина стискивает челюсть, словно я его нервирую. Но я не двигаюсь с места.
― Секс-клуб, вечеринка в свете софитов, бордель… ― Он быстро выпаливает все три пункта, и мне остается лишь недоуменно смотреть на него.
― Я только что лежала на… ― Я поворачиваюсь головой к кровати, и мой лоб морщится в отвращении.
Он дышит мне в лицо, когда заговаривает:
― Да, милочка, ты лежала на кровати, где трахались другие. Ты чувствуешь себя грязной из-за этого?
― Я никогда не была в борделе!
― Ну, теперь была.
Когда я вновь смотрю на мужчину, он начинает уходить. Я не знаю, как выбраться отсюда, поэтому следую за ним, стуча своими новыми каблуками по прекрасному мраморному полу, пока мы не доходим до лестницы.
Он останавливается, находя своими темно-серыми глазами мои, и кивает на лестницу.
― Уходи. ― Его голос тверд, и я понимаю намек.
Я ступаю на лестницу, после чего разворачиваюсь.
― Спасибо за
