Муж закончил ужин, промокнул губы салфеткой и, как всегда, отбросил ее на край стола. Мельком я отметила, что он вино не откупорил и не налил…
- В общем, Лен. Я как есть скажу, ладно? - поймал мой взгляд.
Я содрогнулась от холода, которым веяло от взгляда его орехово-карих глаз.
- Не буду долго тянуть, да и не надо оно…, - он положил локти на столешницу, - Я полюбил другую женщину. У нас с ней все серьезно, так что я с тобой развожусь.
Мое лицо и шею словно кипятком окатило. Сердце разогналось в груди. А потом словно в голову запрыгнуло и стало пульсировать там до боли в висках. Дыхание перехватило.
- Вова…
- Только не устраивай драм. Взрослые люди ведь. И это ничего не изменит. Я принял решение. Денег тебе на первое время на жизнь дам, ты не волнуйся, но на большее не рассчитывай. По брачному контракту…
- Это из-за ребенка? - вскрикнула я - Из-за того, что я его потеряла, да? Но, Вова, ведь я не виновата…
- Нет, не из-за ребенка! Его ты хотела, а не я. Устал я от тебя, понятно? Устал. Приелось все. Ты стала скучная, серая, приторная… И, извини, но годы свое берут. Разлюбил я тебя. Давно уже разлюбил. Жил так, по инерции…
- Я не верю! - по щекам обжигающие дорожки. - Не верю… Этого не может быть!
- Ну я же просил, без драм! - рявкнул он.
- Кто она? Кто? Я ее знаю? - закричала я.
- Нет… Не важно. Какая разница? - он вскочил из-за стола. - Короче, вещи собери свои. Времени у тебя до утра. А я уехал. Истерики твои наблюдать не собираюсь.
- Вова! - я бросилась к нему, схватила за руку, но он ее выдернул. - Вовочка, пожалуйста, давай поговорим! Я тебя прошу…
- Нам больше не о чем говорить. Между нами все, - жестоко бросил он и размашистым шагом двинул прочь.
И дверью входной хлопнул.
Показалось, что этот звук был от удара молотка по последнему гвоздю в крышке моего гроба.
Как же… Как же так? Это невозможно! Это какой-то страшный сон, кошмар. Просыпайся! Просыпайся, Лена! У нас же… У нас все хорошо было. Я и представить себе не могла, что есть другая. Что мой Вова - страстный, влюбленный, ревновавший меня когда-то до безумия может полюбить другую.
У нас же с ним такая любовь была. Буквально с первого взгляда…
Глава 2
Семь лет назад
- У нас вызов. Драка в ночном клубе, возможно черепно-мозговая травма. Как же они, черт возьми, достали, - разозлился Филипп Викторович, врач моей бригады. - Бухают по клубешникам, башню им отрывает, а нам потом спасай.
Я хотела возразить. Сказать, что мы же клятву давали и всем должны помогать, независимо ни от чего. Но промолчала. Спорить с этим дядькой, большим, как мишка из сказки “Маша и Медведь”, но не добрым и веселым, как этот сказочный персонаж, а громким и вечно раздраженным мне было страшно.
Мы забрались в машину скорой помощи и помчались по ночным улицам. Сердце у меня привычно начало колотиться от волнения. Ну а как иначе, ведь это всего лишь моя пятая смена, все в новинку, все страшно. Да еще и врач попался очень строгий и резкий. Я ему не нравлюсь за то что девушка. И что хрупкая и красивая. И не слишком еще уверенная. Но разве не все новички нервничают? А он нет чтоб поддержать, чуть что - сразу кричит. А на меня никогда не кричали мужчины. Даже папа - никогда. Он очень меня любил. Меня и Алину, мою старшую сестру. И маму, конечно. Очень был хорошим, добрым. И хирургом просто замечательным. Я всегда хотела стать на него похожей. Тоже врачом стать, жизни людям спасать. Потому и поступила в мед. Жаль, папа этого уже не увидел. Умер. Тромб. Не успели…
От воспоминаний о папе на глаза навернулись слезы. Украдкой я смахнула их с ресниц. Восемь лет, как его нет, а иногда ощущение, что это вот только-только случилось.
Стала вспоминать все, что знала о черепно-мозговых и об оказании первой помощи. Мысленно подготовилась к тому, что может случиться все, что угодно. Филипп Викторович продолжал возмущаться, водитель Андреич ему поддакивал. Я молчала, как и всегда в такие моменты.
Как специалист, как врач Филипп Викторович очень хороший. Опытный. Это факт. Но характер…
- Ну что ж, пошли, принцесска, - сказал мне Филипп Викторович, когда мы приехали по адресу.
Я вышла из машины в теплую летнюю ночь. Пахло сладко и вкусно, как это всегда бывает в июне. Вдыхать бы да и вдыхать.
Перевела взгляд на здание ночного клуба. Заведение дорогое, с первого взгляда понятно. Я в таких не бывала никогда. Да и в принципе в ночных клубах не бывала. Не мое это. Училась много, всю себя отдавала этому. Ведь как папа говорил - врач самая ответственная в мире работа потому, что малейшая ошибка может самое ценное отнять. Человеческую жизнь. А потому, уж если решилась пойти по этому пути, то учиться надо, выкладываясь по полной. Не отлынивать. Именно это я и делала все шесть лет в университете и продолжала делать сейчас, в интернатуре.
На ступеньках, ведущих в клуб, сидел мужчина. Правый рукав белой рубашки был надорван, на самой рубашке кровь. Он свесил голову, закрывая лицо рукой со сбитыми костяшками. Возле него стояли двое полицейских. Другие как раз “паковали” в машину другого мужчину. Он громко матерился, но на это, конечно, не обращали внимания.
- Что тут у нас? - спросил Филипп Викторович у копов.
- Да головой сильно приложился, сознание потерял. Решили вас вызвать…
Филипп Викторович принялся бегло осматривать мужчину. Я рядом стояла, смотрела и слушала. И распоряжений ждала.
- Та-а-ак, вставайте потихоньку. Принцесска, подстрахуй-ка с другой стороны, - проговорил Филипп Викторович.
Привычно проигнорировав обидное прозвище, я с готовностью ухватилась за мощное мужское предплечье, обтянутое белоснежной тканью рубашки. А пациент повернул голову ко мне и наши взгляды встретились. Его глаз было не рассмотреть, слишком темно. Цвет, выражение, а все равно показалось, что я этот взгляд успела прочувствовать каждой клеточкой своего тела.
Ленка, да что это с тобой такое, а?
Вдвоем мы довели мужчину до “скорой”. Шел он пошатываясь. Но, судя по запаху алкоголя, не факт, что дело в сотрясении. усадили на кушетку. В ярком свете в салоне ссадины на его лице выглядели с одной стороны жутковато, но с другой он с ними был похож на какого-то рыцаря после поединка. Очень красивого некой особой, мужественной красотой. Глаза оказались орехово-карими и в них, несмотря на его состояние, плясали озорные огоньки.
- Ну, принцесска, давай. Покажи класс, - скомандовал Филипп Викторович и я, вооружившись марлевыми салфетками и антисептиком принялась обрабатывать ссадины.
Пока это делала ежесекундно чувствовала как скользит по мне огненный взгляд мужских глаз. Его разбитые чувственные губы кривились в полуулыбке-полуусмешке. Замечал мою неловкость? Стыдно-то как. Я врач и не должна так реагировать на пациента. Это ужасно и непрофессионально. Даже если пациент этот молодой высокий широкоплечий красавец с густыми темно-русыми волосами, огоньком в выразительных глазах, волевым подбородком, ямочками на щеках и…
- Не надо меня в больницу, - низким, слегка хрипловатым голосом сказал он, когда я закончила свои манипуляции и машина тронулась с места. - Твои волшебные ручки уже меня вылечили, красавица.
- У вас сотрясение, молодой человек, - хмыкнул Филипп Викторович, - Так что в больницу мы поедем. А ты, принцесска, делом займись, а не глазки строй. На вот, заполняй.
И сунул мне в руки планшет и ручку.
- Ух, строгий дядька какой. Не стыдно самоутверждаться за счет девочки?
- Не понял? - округлили глаза врач.
- Все вы поняли, - медленно и тихо, проговорил мужчина, - Тон смените, пожалуйста. Иначе мне есть кому рассказать о вашем непрофессиональном поведении.
- Пф-ф-ф, непрофессиональном, да? Эти непрофессионалы вам жизни спасают за копейки, - разозлился Филипп Викторович.
- А! Так дело в этом, - мужчина выудил из кармана штанов бумажник, а из него пару стодолларовых купюр. - Сразу бы сказали…
