несправедливости. Я не понимаю за что? Ведь я не изменяла, всегда была верной. Что я сделала не так? Разве я не достойна просто человеческого объяснения?
(Шесть лет спустя)
— Раз, два, три. Начали, — Ира машет мне рукой, сигнализируя о начале съёмки.
— Всем привет! Мои дорогие женщины, девушки, девочки! Сегодня с вами снова я, Алиса Царёва. И тема выпуска будет посвящена очень актуальной на сегодняшний день проблеме в отношениях — измене. Как оказалось, тема на самом деле довольно щекотливая и очень актуальная. Статистика измен в России неутешительна, она гласит, что «ходят налево» семьдесят пять процентов мужчин и двадцать пять процентов женщин. Я решила устроить опрос и поговорить об этом с обычными людьми, которых сегодня встречу на улице…
Удивительно, но этот ролик мы снимаем почти с первого раза. Я очень хорошо знаю текст, ведь прочитала его, наверно, раз сто. Тему подкинула Ирина — наш оператор, по совместительству лучшая подруга. Она недавно поймала мужа с другой. И не с секретаршей, ни с какой-то незнакомой девицей, а с самой обычной соседкой, которая зашла соли попросить, как он объяснил. Ирину мы успокаивали все вместе. Все — это я, Алиса Царёва, Мария Ольшанская, наш маркетолог и монтажник в одном лице и Ирина Вебер — оператор и заведующая всем реквизитом. Мы три подруги, которые дружат со школьной скамьи. И хоть говорят, что женской дружбы не бывает, наперекор всем наша дружба длится уже восемнадцать лет.
Мужа Ира, конечно же, не простила. Как такое можно простить? Я бы, наверно, тоже послала своего благоверного далеко и надолго, если бы он мне изменил, но, слава богу, или вселенной у нас с моим мужем Славой всё хорошо.
Я так и сказала Ире, когда мы успокаивались в местном ресторанчике и поддакивали ей, а она поносила своего, теперь уже бывшего, всеми грязными словами, которые смогла вспомнить.
— Ира, а знаешь почему мужчины изменяют? — задумчиво спросила я, остановившись взглядом на заплаканном лице подруги
— Козлы они, вот почему.
— Я не спорю.
— Свободу они любят сволочи, — добавила Маша.
Мы с Ирой одновременно повернули головы в её сторону.
— Тебе-то откуда это знать? Ты ж ещё не замужем, коза ты драная, — скривилась Ирка.
— А что, если не замужем, я что с мужиками не встречаюсь?
— Встречаться и жить — это разное. Вы погуляли, переспали, и всё. А когда живёшь вместе, то приходится привыкать к его привычкам. Вот скажи, приятно бы тебе было видеть своего любимого с утра на унитазе? А я видела, теперь бы развидеть это нафиг. Восемь лет вместе, и всё коту под хвост. А ещё все хвалили его, говорили, что идеальный и лучшего мужчину не найти. А я ведь и правда верила, что он идеальный: красивый, умный, деньги умеет зарабатывать, ласковый, а теперь что мне делать? — по третьему кругу начала Ирина смаковать своё горе. Оно и понятно, пусть лучше с нами поплачет, выскажет всё, зато потом ни слезинки.
— Да уж. Если твой изменил, я тогда вообще веру в мужиков потеряла, — печально заметила Маша.
— Царёва ну ты мощь. С первого раза и без запинки, — похвалила меня Маша, поправляя свою и без того идеальную причёску. Длинноногая блондинка, будто сошедшая с глянцевой страницы гламурного журнала.
— А как по-другому Маш. Мастерство не пропьёшь. Сколько мы уже с вами в блоггерство играем, пора и в профессионалы переходить.
— Ну-да, ну-да. А ничего, что мы, вообще-то, универ заканчивали, а не просто хоп и решили видюшки смешные записывать, чтобы людей развлекать, — возмутилась Ира, упаковывая свою камеру.
Она старшая из нас, ей уже тридцать, я на целых два года младше, а Машка — самая салага — ей двадцать пять.
— Всё, всё я молчу.
Я подняла руки, сдаваясь перед Ириными словами.
— У кого какие планы? — спросила Маша.
— Мне с бывшим надо встретиться, — нахмурилась Ирина.
— Всё ещё имущество делите? — уточнила я, хотя и так знала ответ на этот вопрос.
— Угу. Ладно девчули, спишемся. Уже опаздываю.
Ира запрыгнула в чёрный внедорожник, махнув напоследок, копной чёрных волос.
— А ты куда? — спросила Маша.
— Да в принципе я свободна. Мы со Славой договорились встретиться ближе к пяти, три час в запасе есть.
— Пойдём прошвырнёмся по Меге? А то у меня что-то настроение паршивое. На душе погано.
— Что случилось?
— Да так, ничего.
— Ну, поехали. Если захочешь рассказать, я вся во внимании.
Маша кивнула. Я знала, что никакие уговоры не могли заставить её поведать о своей проблеме, если она сама этого не захочет.
Белая аккуратная тойота, которую мы за глаза называли минидрын, была настоящей женской машинкой. Машка её очень любила и менять не собиралась. По сравнению с Ириным внедорожником выглядела, как недомобиль.
Мы тронулись с места, Маша молчала и я тоже, не желая насильно вникать в её тайны.
— Как у вас дела со Славой? — спросила она, нарушив тишину.
— Да нормально вроде.
— Это хорошо.
— А что?
— Да ничего.
— Маш, вот не прикидывайся. Ты же знаешь, что я знаю тебя, как облупленную. Просто так ты бы не спросила.
— Да нет, Алиса. Правда, просто так. Хоть за тебя порадоваться, что у тебя всё хорошо.
— Ну а у тебя-то, что плохого могло произойти? Ты красивая, молодая, успешная девушка. У тебя дела должны быть лучше всех.
— Да у меня и так всё норм. Только одной быть надоело. Всё-таки двадцать пять уже, а мужики сбегают. И что во мне не так?
— Опять не перезвонил, что ли?
Она помолчала и через несколько секунд с печальным видом кивнула.
— Да и насрать на него. Другого найдёшь, ещё лучше.
— Да куда ещё лучше? Итак, во всём был идеальный. Успешный, красивый, и бабочки в животе, и, казалось, всё готова для него сделать.
— Так, может, в этом и проблема?
Маша непонимающе посмотрела на меня.
— Ну мужчины, может, и говорят, что им нравятся послушные, а женятся почему-то на стервах.
— Ты серьёзно сейчас?
— Вполне. Им же огонёчек в отношениях нужен, а иначе интерес теряется. Вот от Ирки, почему Витя налево пошёл, потому что она строгая, у неё всё всегда должно быть идеально. Свободы нет. Я даже представляю как они сексом занимаются. «Витя не туда. Левее, левее бери», — я передразнила Иркину интонацию. — Вот только ей этого не скажешь. Обидится ведь.
Маша хихикнула, но тут же стала опять серьёзной.
— Ок. Хорошо. А моя тогда проблема в чём?
— А у тебя другая. Ты слишком хочешь быть
