последовавшее за ней безудержное веселье.
— Что за Вероника? — уточняю, надеясь на историю.
Вместо ответа меня одаривают еще парой смешков. Тогда возвращаюсь к единственному человеку, который умеет разговаривать:
— Очень приятно, Дарина. Буду рада стоять рядом на фотографиях! А где Платон Игоревич?
Надежда, что он задержался, заезжая за тортиком, совсем робкая.
— Что-то опаздывает, — пожимает плечами Дарина. — Давайте я вам все покажу. У нас тут скромно и, так сказать, по-семейному. Здесь ребята работают с расчетами, вот там конференц-зал. Если через ту дверь спуститься по лестнице на нулевой этаж, попадете в лабораторию. Цеха, наверное, покажет Платон Игоревич или кто-то из ребят. Я бываю на производстве редко, там обычно холодно.
«Ребята» выказывают ноль энтузиазма показать мне цех.
— Так, может, я подожду где-нибудь Платона Игоревича? И скажите, у вас есть кофемашина? Из-за разницы во времени я просто умираю как хочу спать.
Смешки вновь пробегают по кабинету. Да я комик сегодня. Стягиваю тяжелую сумку с плеча и ставлю на стол.
— Была, но сломалась, к сожалению.
В этот момент дверь распахивается и на пороге появляется еще один мужчина. Черная куртка, черные джинсы — я уже догадалась, что сибирские парни предпочитают одеваться под цвет снега в своем городе. В руках — стаканчик желанного кофе. Рот моментально наполняется слюной, а сердце сжимается, предвкушая допинг.
Я поднимаю глаза и напарываюсь на прямой взгляд. В следующую секунду осознаю две вещи. Это водитель той самой праворукой раздолбанной японки. И он в бешенстве.
Стоит и пялится.
Только бы этот нервный не оказался Платоном Игоревичем Смолиным. Может быть, лаборант? Сисадмин? Ну пожалуйста.
— Доброе утро, Платон Игоревич, — приветливо здоровается Дарина. — А у нас гости.
Смолин (а я надеялась, он повыше и посимпатичнее — все же звезда в научном мире) оглядывает меня с ног до головы. Я делаю то же самое с вызовом. Конфликтовать не хочу, само собой получается. На его джинсах и ботинках свежие капли грязи. Жесть.
Молчит. Ладно, кто-то должен быть взрослым, и я решаю сгладить ситуацию.
— Здравствуйте, — начинаю как ни в чем ни бывало. — Меня зовут Элина Одинцова. — Поразмыслив секунду, поправляюсь: — Элина Станиславовна. Прибыла из Москвы для работы над нашим грантом. — Смело протягиваю ладонь. — Готова к труду и обороне.
В одной руке Смолина стаканчик с кофе, в другой — папка с документами. Он пожимает плечами, дескать, положить все это некуда. Еще раз меня оглядывает настолько внимательно, будто впервые видит женщину.
— Понял. Это все?
Моргаю.
— Что все?
— Больше никого не прислали?
Щеки вспыхивают совсем не вовремя. Я опускаю руку.
— Я эколог. Вы отчитались, что инженеров и химиков у вас достаточно.
— Слепых зон у меня нет, — кивает он. Потом приободряется какой-то своей мыслью и говорит почти приветливо: — Ладно. Рад знакомству, Элина Станиславовна. Вы впервые в Красноярске?
— Да, но уже успела отметить, какой это красивый город. Планирую нанять гида.
— Отлично. Погуляйте, у нас есть что посмотреть и куда сходить. Увидимся в следующий раз... — Смолин бросает взгляд на календарь, прищуривается. — …двадцать пятого апреля, на совещании перед сдачей первого этапа. Время Дарина сообщит в СМС. До свидания.
Сейчас март.
Платон Игоревич отхлебывает кофе, а я сжимаю зубы. Саша прав: Смолин не собирается подпускать меня к работе. Он хочет отделаться от столичного надзора как можно скорее. Есть что скрывать?
— Дарина, вот это все я подписал, нужно отправить. — Он сгружает папку на стол секретаря. — Будь добра, узнай у Власова, когда он сможет встретиться. Мне бы вчера. И после пяти я сразу уеду.
— Конечно.
Смолин здоровается за руку с коллегами, проходит к дальнему пустому столу и ставит на него стаканчик с кофе. Включает ноут, усаживается.
Возникает недружелюбная тишина, которую нарушают лишь удары пальцев по клавишам и мое шумное сердце. Смолин втыкает наушники.
Я злобно суживаю глаза. Подхожу к нему и проговариваю медленно, с улыбкой:
— Спасибо. Я записала, что сдача первого этапа уже в апреле, времени у нас в обрез. Мне, кстати, удобно будет поставить стол у окна, и я свободна как раз до пяти, могу посмотреть лабораторию и цех.
Смолин слушает, потом достает наушник и спрашивает:
— Что, простите?
Глаза у него покраснели то ли от злости, то ли от недосыпа. Светлые, будто выгоревшие на солнце ресницы и брови на контрасте с темными волосами смотрятся неестественно и попросту странно. Приличная щетина. Заломы между бровями. Неприятненький тип. Два года будут долгими.
Вздыхаю.
— Я сказала, что готова прямо сейчас осмотреть лабораторию. И мне понадобится стол для работы.
Раздражение, мелькнувшее в глазах Смолина, можно было бы нарезать острым ножичком и подать закуской к пиву, без чеснока и перца. Достаточно остро.
Мило улыбаюсь.
В этот момент пальцы коллег начинают порхать по клавиатурам. Смолин бросает беглый взгляд на экран, вероятно читая переписку. Усмехается. Да мои вы зайчики, сплетничаете.
Становится понятно, как они выжили Веронику, и я заочно хочу с ней дружить.
— И добавьте меня в рабочие чаты. Разумеется, это тоже важно, — говорю так громко, что Смолин вздрагивает.
— Миша, — медленно произносит он, — покажи Элине Станиславовне подвал, пожалуйста.
В зеленоватых глазах снова мелькает что-то недоброе, будто лучше бы мне держаться от подвалов подальше.
Тощий двухметровый, видимо, Миша, которому лет под тридцать, поднимается и бормочет, отводя глаза в сторону:
— Идемте, что ли.
Остальные вновь печатают, и я, стараясь чувствовать себя польщенной тем, как много меня обсуждают серьезные дяденьки, предупреждаю:
— Скоро вернусь!
Бросаю Смолину подчркнуто доброжелательную улыбку и направляюсь за Мишей к лестнице.
«Они все в бешенстве, что я приехала, — быстро пишу Саше. — И даже не пытаются скрывать!»
«Так и знал, — отвечает он незамедлительно. — Будут выдавливать — доказательства мне на стол. Включай диктофон. Делай скрины переписок. Устрою гадам веселую жизнь».
***
Лаборатория как лаборатория, вполне приличная, в чем-то даже передовая. И это хорошо, потому что, судя по дефициту столов и кофемашин, можно было бы опасаться, что нас ждет нечто совсем допотопное и одна мерцающая лампочка под потолком. Смолин жадничает на кофемашину, но на оборудование раскошелился.
Миша коротко объясняет, что где, какую технику ждем и когда. Вручает меня лаборанту, перемывающему колбы, и улепетывает наверх.
Закончив с разведкой, я
