вместе с Хейзел. Он из Нью-Йорка или Нью-Джерси. Не помню.
— Это хорошо, — вернее, фантастика.
Папа посмотрел на меня краем глаза.
— Да?
Ой. Должно быть, я скрыла свою влюблённость не так хорошо, как мне казалось.
— Просто великолепно! Это, мм… Я рада, что у Хейзел теперь будет помощник. Тебе не кажется, что она слишком стара, чтобы работать в баре в одиночку?
Папа нахмурился, поворачивая на улицу, ведущую к нашему дому.
— Стара? Хейзел не сильно старше меня и твоей матери. Но, думаю, подростки считают всех, кто старше тридцати, старыми.
Я хихикнула.
— Древние. Вы буквально ископаемые.
— Ауч, — он схватился за сердце, притворившись обиженным, когда мы сворачивали на нашу подъездную дорожку.
— Всего лишь шучу.
Папа улыбнулся.
— Постарайся сохранить хотя бы часть своей шоколадки на десерт после ужина.
— Хорошо. — Я выпрыгнула из машины, проникая в дом, пока папа пошёл проверить как дела у мамы с её огородом.
Я вытащила свой дневник из-под матраса и удобно устроилась на кровати. Затем откусила кусок сникерса, открывая чистую страницу. Моя ручка плавно перемещалась по бумаге, оставляя за собой след фиолетовых чернил, пока я описывала каждую секунду на заправке. Закончив, я закрыла книгу и прижала её к своей груди, улыбаясь последней написанной строчке.
Когда-нибудь я выйду замуж за Джексона Пейджа.
Но для начала мне нужно, чтобы он заметил меня.
Уилла
Девять лет спустя…
— Вот там одна, — прошептала я, указывая на падающую звезду, которая пронеслась по полуночному небу.
Несмотря на то, что я была одна, указывать на них вошло у меня в привычку. Сколько я себя помню, мой отец был моим партнёром по наблюдениям за звёздами. Когда я была маленькой, он рассказывал мне о созвездиях и галактиках. Мы соревновались, кто заметит больше падающих звёзд.
Сейчас он предпочитает спать по ночам, если только не было никаких звёздных событий, как комета или лунное затмение. Так что мои ночные подсчитывания падающих звёзд проходили в одиночестве. Я выходила на игровую площадку за своим домом, садилась на те же самые качели и поднимала голову, наблюдая за небом, а на следующее утро докладывала папе, сколько звёздных тел насчитала.
Раскидывая несколько деревянных щепок, я отталкиваюсь от земли и привожу свои качели в движение. Руками я держалась за цепи, пока размахивала ногами, желая сильнее разогнаться. Набрав идеальную скорость, я откинула голову назад. Кончики моих длинных светлых волос почти касались земли, когда я улыбалась Млечному Пути.
Сегодня был хороший день. Нет, великолепный день.
Несколько месяцев назад я обратилась в благотворительный фонд в Нью-Йорке с просьбой купить летний лагерь «Флэтхед». Лагерь, в котором я работала на должности директора. Он принадлежал местной церкви, но после нескольких лет проблем с покрытием косвенных расходов и расходов на техническое обслуживание, они решили, что пришло время продать его. Церковь хотела продать его кому-то, кто продолжил бы существование его как лагеря, но из-за отсутствия покупателей лагерь пришлось бы закрыть навсегда, а землю продать для частной застройки.
Но детям нужен этот лагерь. Им нужно место, куда летом можно сбежать от игрушек, айпадов и видеоигр. Поэтому я написала предложение и отправила его в разные благотворительные организации по всей стране, загадывая на сотни падающих звёзд осуществление этого чуда.
Я всё ещё не могу поверить, что моё желание сбылось. Ранее сегодня фонд Кендрика согласился купить мой лагерь. И в качестве бонуса оставит меня в должности директора.
Этим вечером я не загадывала ничего на падающие звёзды. Я просто была благодарна.
Мои качели замедлились и остановились. Я выпрямилась и окинула взглядом тихую ночь. Позади меня была школа Ларк-Коув. Стены из шлакоблока светились отражённым светом луны. Школа и длинная игровая площадка занимали целый квартал, ставив места только для пяти домов — трёх после и двух слева, один из которых был моим.
Моим родителям никогда не приходилось задумываться о постройке детской площадке на открытом воздухе. Вместо этого я, немного повзрослев, просто пересекала невидимую границу, отделявшую наш участок от игровой площадки, и пользовалась теми же качелями и горками, к которым бегала на переменах.
Сегодня вечером окна всех соседних домов были погружены во тьму, единственным источником света был дом на противоположной улице, на крыльце которого горело несколько фонарей. Я любовалась цветами в подвесной корзине, когда на тротуаре появилась тёмная фигура.
Я ахнула, чуть не упав с качелей, когда он ступил с цемента на газон.
Мои пальцы скользнули в правый карман моего тёмно-синего сарафана, нащупывая маленький перцовый баллончик, который папа купил мне для ночей, в которые я приходила сюда одна. Он также дал мне свисток, который сейчас висел у меня на шее.
Я подумала о том, чтобы спрыгнуть с качелей и поспешить домой, но остановилась.
Я знала эту походку. Нет, эту развязность.
Эти шаги принадлежали мужчине, который заставлял моё сердце биться, а щёки краснеть с тех пор, как мне исполнилось семнадцать.
Джексон.
Он шёл сюда? Я посмотрела через плечо, ожидая увидеть что-нибудь у себя за спиной, но там ничего не было.
Забыв о перцовом баллончике, я использовала обе руки, чтобы привести свои волосы в порядок. У меня была натуральная волна, которая выглядела отлично на протяжении первых восьми часов дня, но где-то между девятью и десятью, количество завитков и объём увеличивалось в геометрической прогрессии. Когда он вроде как ускорился, я проглотила комок нервов, и увидела, как Джексон сошёл с травы на щепки, окружавшие качели.
— Привет, Уилла.
О. Мой. Бог. Он правильно назвал меня. Наконец-таки! После долгих лет исправления его каждый раз, когда он называл меня Уиллоу, слышать своё имя в исполнении его глубокого голоса окрыляло меня.
Жар подступает к моим щекам, и мне удаётся вздохнуть.
— Привет.
— Эти качели заняты?
Я потрясла головой.
Он усмехнулся, и каким-то образом помещает своё крупное тело на маленькое чёрное резиновое сиденье. Его широкие плечи выступали за пределы цепей по крайней мере на десять сантиметров с каждой стороны, а его обтянутые джинсами ноги были слишком длинными для качелей.
— Хорошая ночь.
Я кивнула.
— Ага.
Получилось тише, чем я планировала, наверное, потому что я затаила дыхание. Поэтому я уткнулась подбородком в плечо и сделала глубокий вздох носом, надеясь, что он не услышит, как я дрожу.
Цепь его качелей заскрипела, когда он утопил свою пятку в щепках и оттолкнулся назад.
— Не думаю, что для тебя безопасно находиться здесь одной ночью.
— У меня есть этот свисток, — я подняла его, чтобы показать. — И
