чего ты боялась, глупышка? — мама укоряет ласково. — Это потому, что он старше? Ненамного ведь!
— Ма…
— Олег мне все рассказал! Я его знаю, и он всегда мне казался хорошим. Так что я вам слова ни скажу, не волнуйся! Да и мешаться под ногами не буду, — хихикает, — Олег предложил мне провести весну и лето в его отеле на море. Первая береговая линия. Вылет послезавтра. Пакую чемоданы, скоро по магазинам побегу!
И снова мой рот открывается сам собой. Давно моя мать не была такой счастливой.
Родители на его стороне! От неожиданности не знаю, что сказать.
— Ладно, мам… Поговорим позже, — заканчиваю вызов.
Встречаюсь глазами с мужем. Он так и прожигает меня взглядом.
— А сейчас, может быть, со мной поговоришь? Нормально.
— Вам есть что сказать про весь этот бред?
— Есть.
На меня накатывает ощущение, что торопиться некуда. Вернее, бесполезно. А Шульгин начинает говорить.
— Для начала — ты в курсе, что делал твой отец?
Так, я думала, меня удивить нечем.
— Что делал? Когда? — хмурюсь.
Шульгин усмехается.
— Он искал тебе жениха по знакомым. Узнавал, какие семьи были бы не против с ним породниться. Насколько хорошо у них идут дела. Приценивался. Торговался. Он чуть ли не аукцион устроил.
— Как вы можете такое говорить?!
Нет, папа не мама, и от него я могу ожидать. Но Шульгин с таким цинизмом произносит…
— Просто хочу донести до тебя правду.
Я поднимаю голову. Смотрю в его глаза.
Горько усмехаюсь.
— А вы, значит, вышли победителем в аукционе?
В машине прохладно, но мне вдруг становится душно. Тяну палантин на шее.
Олег берет из подставки сверкающий бокал. Держит за ножку и, словно шампанское, наливает туда чистой воды. Протягивает мне.
Хочется ударить по этой красивой мужской руке. Смуглой, с длинными пальцами и выпирающими темными венами. Но в то же время безумно хочу пить.
Беру и не благодарю.
— Я не участвовал в торгах, — хмыкает, — просто взял своё.
— Своё?!
Чуть не захлебываюсь водой. Сую ему назад фужер.
— Ты влюблена? — внезапно спрашивает Шульгин. — У тебя есть парень?
— Знаете ведь, нет…
После того, как мы распрощались на моей лестничной площадке после клуба (он проводил до двери квартиры), Шульгин один раз звонил мне. Я без задней мысли взяла.
Друг отца спросил — как мои дела, как я живу. Где работаю, и есть ли у меня жених! Я еще тогда посмеялась с формулировки.
— Ну может, ты соврала.
Усмехаюсь снова с горечью.
— Я не привыкла врать и строить интриги. Но… Если бы у меня был парень, вы бы отступили?
Внимательно на него смотрю. Его взгляд темнеет.
— Не факт.
Какой!
— Тогда не спрашивайте.
— Но все же ты не влюблена, — он спокойно продолжает, — так что тебе не нравится?
Распахиваю взгляд.
— Я хочу жить своей жизнью! Закончить учебу! Работать и быть независимой!
— И все время одной? — поднимает бровь.
Задумываюсь против воли.
— Ну почему все время…
— И если твой мужчина захочет что-то для тебя сделать? Будешь отбиваться? К чему эта независимость?
Ему о жизни поговорить не с кем?!
— Я хочу свое жилье, доход. Хочу уметь себя содержать и решать сама свои проблемы! А если мужчина захочет что-то сделать… Пускай, — смотрю ему в глаза, хмурюсь, — но это не касается вас!
Этот сумасшедший все пропускает мимо ушей.
— Я не запрещаю тебе учиться. Можешь получить второе образование, какое захочешь сама, — он в курсе и того, что в Академию предпринимательства меня запихал папа. Качаю головой, а он спокойно добавляет, — секса не будет, пока тоже не захочешь сама.
— Пока?! — моя челюсть отваливается.
— Именно.
Так, надо продышаться. Потому что дело тут не только в его наглости. На слове секс у меня перед глазами появилась картинка. Он и я… Он на мне…
Я видела его в рубашке. С несколькими расстегнутыми сверху пуговками. Но могу предположить, что увижу, если сорвать их все и избавиться от дорогущей вещи. Его торс наверняка выглядит, как скульптура.
А его запах… По дороге из клуба мы были не в таком большом пространстве и сидели почти рядом.
Он не пахнет лесом, морем или цитрусом. Парфюм Олега Шульгина — это запах мужчины, который охотится в мегаполисе. Честно, я не разобрала бы его по "ноткам”. Но он отчетливо пахнет силой, успехом и нереальной властью. А еще немного жгучими специями.
Хотела бы я ощутить их на языке? Вот же черт!
Откуда в моей голове образы, как я слизываю этот запах с его шеи, ключиц и мощной груди?!
— Сексом я занимаюсь только по любви! — выпаливаю.
Вообще, секса у меня еще ни разу не было. Но ему об этом знать не нужно.
— И что это меняет?
— То есть, вы уверены, что я влюблюсь в вас?
— Уверен. А ты боишься, что окажусь прав?
Нечего сказать на такую наглость. Тяжело дышу.
— Мира, — в его тон пробирается мягкость, — попробуй успокоиться. А потом хорошенько взвесь, какие выгоды тебе даст наш брак.
— То есть, вы хотите меня купить? — мой ответ готов через секунду.
Олег внезапно отрывает от меня взгляд, а потом запрокидывает голову и смеется.
Жду, когда это кончится.
Хотя у наглеца даже смех красивый!
— Купить — в законном браке и без интима? Пока сама не захочешь. — не ленится уточнить. — Слишком выгодная для тебя сделка. Не находишь?
— Я в принципе не продаюсь, — морщу лоб. Но после кое о чем думаю, — а если я вообще не захочу вас? Что будете делать? Какой срок берёте?
Спрашиваю из какого-то протеста.
— Бросаешь вызов?
— Как можно бросать вам вызов, господин Шульгин! — закатываю глаза.
— Тебе можно, — усмехается по-доброму.
— Так что? — смотрю на него. — Не уходите от ответа.
Олег делается серьезным.
— И не думал. Что касается сроков… Мне важна моя репутация. И разводиться я бы не хотел.
— Даже если в этом браке не будет интима? — поднимаю брови. — А еще имейте в виду, главное из моих условий — никаких измен! Купленная "любовь” сюда тоже относится.
В глазах мужчины проскакивает огонь.
— То есть, никаких проституток?
Слово заставляет меня поморщиться, он усмехается от моей реакции.
— Вообще никого!
— Как скажешь, дорогая.
Скептически морщусь. Я в курсе, что Олег Шульгин довольно темпераментный мэн.
Откуда такие знания про друга отца? С подачи моей второй "мачехи".
Та жена, от которой папа гулял с моей мамой, давно с ним развелась. Она сейчас в Америке, с их общим сыном и другими родственниками. Отец женщины был успешным политиком.
На маме мой
