— С чего бы тебе с ней что-то решать?
— Потому что мы скоро породнимся. Это моя будущая теща как-никак.
— Что? — подаюсь вперед, не веря своим ушам, — Какая теща? Что ты несешь?
— Мы с Машуней любим друг друга и весной планируем пожениться.
Я глупо смотрю на Кирилла. Я даже плакать перестала. А что отвечать — понятия не имею. Зато понятно откуда чужой странный запах, почему появилась другая одежда… Все понятно. Только легче от этого «понятно»?
Воцаряется тишина. Она наполнена электричеством, а я чувствую, как внутри меня разрываются какие-то нити, причиняя адскую боль. Вот бы он сейчас сказал что это шутка! Дурацкая, глупая шутка!
Но нет. Не скажет. Потому что все к тому и шло, только я не хотела этого видеть.
— Как же так? — произношу совсем тихо. Глупый, риторический вопрос, не требующий вообще никакого ответа. Но Кирилл отвечает, отвечает так, что каждое его слово вбивается в мое сердце иголкой.
— Ты выглядишь старше меня лет на десять и далеко не красавица. Это было бы не так трагично, если бы ты уделяла мне внимание. Но как только родился Илья, ты сделала его мужчиной своей жизни. Тебе никто и ничего не нужно.
— Ты сейчас ставишь на чаши весов себя и сына, — качаю головой, продолжая смотреть ему в тарелку. Он спокойно ест приготовленный мною ужин и еще смеет меня обвинять что я ему не уделяю внимание, — Но вы имеете разный статус. Я не переставала за тобой ухаживать, не переставала любить…
— Да ты на себя посмотри! Что у тебя на башке? — замирает, — Во что ты одета? Это что? Пижама? Соседка-алкоголичка с третьего этажа не выглядит такой зачуханной как ты!
— Но это же предательство, ты понимаешь? — наконец поднимаю глаза на Кирилла. А он, высказав претензии о моем внешнем виде, продолжает есть приготовленные мною отбивные.
— В чем? Что ты стала скучной, сидишь в обоссаной пижаме и только и делаешь что поешь детские песенки.
— То есть ты меня бросаешь за то что я ушла в декрет?
— Ты же бизнесвумен, Инга. Ну по крайней мере была ей. Должна понимать, каждый за себя. Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше.
— Но мы же семья.
— Были семьей какое-то время. Просто прими, что наша сказка закончилась. И пока я тут, предлагаю обсудить детали. Мы же интеллигентные люди, и кидаться друг на друга — это по-плебейски. — снова улыбается. В этот момент у него звонит сотовый. Он смотрит на экран, и тут же берет трубку:
— Да, Манечка. Да, разговариваю. Перезвоню тебе, как закончу, целую.
Манечка… Машу я устроила на работу по просьбе Люды. Боже… Я и подумать не могла, что эта красивая девушка позарится на моего мужа! Ей же всего девятнадцать. А ему тридцать два. Хотя, для нее он успешный, харизматичный… Мои мысли прерывает Кирилл:
— В общем ты продаешь свою долю и уходишь из бизнеса.
— А если я не хочу продавать?
— Пожалеешь, — коротко бросает мне. — Я тебе оставляю «тойоту», себе забираю «бешку». Квартиру тебе оставляю полностью, чтобы ты не рассказывала потом что я тебя разул и раздел.
Благодетель. В ножки поклониться что ли? Однако он продолжает:
— Также тебе останется пятьсот тысяч.
— Из пяти миллионов? — замираю.
— Каких пяти миллионов? На счету пятьсот тысяч. Ты что-то путаешь, женушка.
Глава 2. Инга
Люда. Моя лучшая подруга со школьной скамьи. Мы вместе пытались пробиться в лучшую жизнь, да и много у нас было общего. Обе из семей с пьющими родителями, обе не получили нормального образования, обе начали рано работать. Люда старше меня на три года. Помню как помогала ей нянчиться с Машей… Маша. Крохотная девчушка, с которой я сидела все выходные, пока Людка работала. Потому что отправить в садик такую малышку было непросто.
Как они могли со мной так обойтись? Нет, этого не может быть. Кирилл врет все.
— Так где четыре с половиной миллиона?
Подается ко мне и шепчет, совсем тихо, одними губами:
— Забудь про них.
Отодвинув пустую тарелку, он продолжает сидеть напротив меня, уверенный в собственной безнаказанности… Но меня беспокоит даже не то, что куда-то делись четыре с половиной миллиона, которые мы копили на новую, более просторную квартиру. Я не понимаю, как это все произошло. Моя картина мира раскалывается на куски.
Поднимаюсь из-за стола и иду в детскую. Надо позвонить Люде и спросить… Что спросить? Не знаю. Просто спросить…
Я кладу Илюшу в кровать и набираю ее номер. Отключает. Раз за разом отключает! Господи, ведь этого ж не может быть!
В голове гул. Кажется, у меня на плечах стеклянный купол с вакуумом.
Кирилл заходит в комнату, пока я невидящими глазами смотрю в стену.
— Чтобы не терять время, подпиши документы…
Поворачиваюсь. В его руках пачка бумаг.
— Можешь оставить, я ознакомлюсь.
— Не доверяешь мне? — усмехается, а у меня глаза на лоб лезут. Что?! О каком доверии может идти речь? Он смеется?
— Кирилл, ты точно в себе? Тебя ничего не смущает? — я протягиваю руку, чтобы забрать документы, он на пару секунд замирает, однако все-таки отдает мне их.
— Я делаю все, чтобы нам обоим было выгодно.
— То есть мне выгодно что ты спишь с Машей? А нет, даже не спишь, ты собрался на ней жениться, — киваю. — А то что ты предал меня, это мне тоже выгодно?
— Не драматизируй, выглядит жалко. — фыркает, — я тебе дал ребенка, то чего ты хотела больше всего на свете. А мне нужна молодая и красивая деваха.
— И бизнес, — скрещиваю руки на груди, — тот бизнес, который я построила своими руками!
— Инга, я не виноват что ты из семьи алкашей, что тебе пришлось выгрызать себе место под солнцем. Тебе не повезло с семьей. Но это твоя жизнь. И когда ты выходила замуж за меня, тебя все устраивало.
— И тебя, — киваю.
— Раньше — да, теперь — нет.
— И давно у тебя счастье с Машей?
— Год. Мы не хотели тебе говорить, не знали, насколько долго это продлится. Но сейчас, когда понятно что мы любим друг друга, смысл скрывать? Да и Людмила Федоровна не против. Наоборот, даже рада.
— То что ты лишил меня лучшей подруги, тебя тоже никак не смущает?
— Это не я лишил. Это твои отношения, а я не причем. Ты ее сама постоянно предавала, разве нет? — улыбается, причем с таким видом, будто говорит что-то естественное и известное всем.
— Что ты несешь? Она пришла ко мне работать потому что ее очередной мужик выгнал с ребенком без денег! У нее не было ни работы, ни жилья. Только десятилетняя Маша на руках. Кстати выгнал аккурат перед Новым годом. Морозы стояли… Минус пятнадцать. Даже на лавочке не поспишь. К родителям она идти не хотела, а есть нечего…
— И ты ее заставила работать уборщицей, — кивает. А я аж вспыхиваю.
— Не уборщицей, а клинером, Кирилл! Потому что я сама тогда работала клинером! Я только начинала, и еще сама подхватывала некоторые заказы. Господи, да о чем ты говоришь! Я ее поселила к себе.
— На пол. Она спала на полу вместе с ребенком. А ты на кровати.
— Знаешь что! — касаюсь ладонью лба. Да, первое время Люда спала на надувном матрасе вместе с Машей. Но у меня не было возможности предоставить ей спальное место. Потому что я снимала сама каморку. Оправдываться смысла нет. Раз они считают что я стерва, это уже не исправишь.
— В общем ты тоже не святая… В любом случае я подаю на развод. Вещи заберу позже.
Я так и остаюсь сидеть на постели, не зная, как реагировать. Сказать что у меня шок — ничего не сказать. Люда разумеется мне не отвечает и не перезванивает. А я пытаюсь понять, в какой момент что-то пошло не так? Когда я перевела Люду на должность бухгалтера? Когда позволила ей заиметь долю в двадцать два процента? Боже… Я доверяла ей как себе.
Вспомнилось как мы познакомились. Мне тринадцать, ей — шестнадцать. Обе в максимально дурной компании, с пьяными парнями, которые неизвестно что от нас хотели. Точнее, известно. А нам есть хотелось! Дома шаром покати. И пьяные родители, у которых такая же компания, только хуже.
И я помню как сидела среди этих алкашей и ела какие-то чипсы, орешки… А пиво старалась не пить. Потому что боялась. Выпью, и очнусь в какой-нибудь канаве.
