Я не хотела быть девственницей. Вот что я знала точно. Я не хотела чувствовать себя незрелой скромницей, которая ничего не знала о сексе. Я ненавидела незнание. Проблема была в том, что… насколько сильно я не хотела быть девственницей, настолько я также не хотела заниматься сексом.
Загадка всех загадок. Почему это не могло быть из разряда «квадрат — это прямоугольник, но прямоугольник не всегда квадрат»?
Келси стояла возле моей дверцы, её туфли на высоком каблуке стучали в такт с её пальцами, пока она ждала моего выхода из машины. Я расправила плечи, поправила волосы (без особого энтузиазма) и последовала за Келси в бар.
Кратчайшим путём я добралась до бара, уселась на стул и помахала бармену.
Он был одним из возможных кандидатов. Светлые волосы, среднее телосложение, симпатичное лицо. Ничего особенного, но определенно «не исключено». Он бы подошел для чего-то простого.
— Что я могу вам предложить, дамы?
Южный акцент. Определенно доморощенный тип. Келси вмешалась:
— Нам нужно две стопки текилы для начала.
— Сделайте четыре, — прохрипела я.
Он присвистнул, и его глаза встретились с моими.
— Что за ночка, а?
Я не была готова выразить словами, что это была за ночь. Так что просто ответила:
— Мне нужно немного храбрости в жидком виде.
— И я буду рад помочь.
Он подмигнул мне и был уже далеко, когда Келси подпрыгнула на месте.
— Это он! Это он!
Ее слова заставили меня почувствовать себя на американских гонках: будто весь мир рухнул, а все мои внутренности играли в догонялки. Мне просто требовалось немного времени, чтобы настроиться. Вот именно. Я схватила Келси за плечо, чтобы та успокоилась.
— Остынь, Келс. Ты как чокнутая Чихуахуа.
— Что? Он — отличный выбор. Милый. Симпатичный. И я точно видела, что он смотрел на твой вырез… ДВАЖДЫ.
Она не ошибалась. Но я все еще не была настолько заинтересована в том, чтобы переспать с ним, что, полагаю, не вычеркивало его из игры. Но мне определенно было бы чертовски проще, если бы я действительно им заинтересовалась.
— Я не уверена… Просто нет никакой искры, — я предвидела закатывание глаз, поэтому быстро добавила: — Пока что!
Когда мальчик-бармен вернулся с нашими напитками, Келси расплачивалась, и она не успела отдать свою карточку, как я взяла свои две стопки. Он задержался на секунду, улыбаясь мне, прежде чем направиться к другому клиенту. Я стащила одну из оставшихся стопок у Келси.
— Тебе повезло, Блисс, что это великая ночь для тебя. Обычно никто не встаёт между мной и моей текилой.
Я протянула руку и сказала:
— Что ж, никто не встанет между этих ног, пока я хорошенько не напьюсь, так что давай мне последнюю.
Келси потрясла головой, но улыбнулась. Через несколько секунд она сдалась, и с четырьмя порциями текилы в организме перспектива секса показалась мне менее пугающей.
Подошел другой бармен, на это раз девушка, и я заказала Джек с колой, чтобы медленно попивать что-нибудь, пока буду со всем этим разбираться.
Мальчик-бармен не освободится раньше двух часов ночи. Я уже была на нервах, так что если это все затянется до утра, то я совершенно точно сойду с ума. Могу себе представить… В смирительной рубашке благодаря сексу.
Еще был парень, стоявший напротив меня, который сокращал дистанцию между нами с каждым выпитым мною напитком, но ему было, по меньшей мере, лет сорок. Нет, спасибо.
Я сделала еще один глоток, благодарная бармену, который не поскупился на Джек, и оглядела бар.
— Как насчёт него? — спросила Келси, указывая на парня за соседним столиком.
— Слишком опрятный.
— Этот?
— Слишком хипстер.
— Вон там?
— Фу. Слишком волосатый.
Список продолжался до тех пор, пока я не убедилась, что эта ночь оказалась провалом. Келси предложила пойти в другой бар, но это было последним, что мне хотелось сделать. Я сказала ей, что мне нужно в туалет, и понадеялась, что, пока меня не будет, кто-нибудь привлечет ее внимание, так что я смогла бы улизнуть без сцен. Туалет находился позади, за бассейном и площадкой для дартса, после зоны с маленькими круглыми столиками.
Вот тогда я и увидела его.
Ну, формально сперва я заметила книгу. И просто не смогла промолчать.
— Если это задумывалось, как способ цеплять девчонок, я бы предложила переместиться в зону с большим движением.
Он оторвался от чтения, и внезапно мне стало трудно глотать. Он был самым привлекательным парнем, которого я сегодня видела: светлые волосы, спадающие на кристально-голубые глаза, достаточно щетины на подбородке, чтобы придать ему мужественности и при этом не сделать его слишком волосатым, и лицо, которое могло бы заставить ангелов петь. Меня оно петь не заставило. Я просто глазела на него с глупым видом. И почему я остановилась? Почему я всегда должна выставлять себя идиоткой?
— Прости?
Мой разум все еще переваривал его идеальные волосы и ярко-голубые глаза, так что мне потребовалась секунда, чтобы ответить:
— Шекспир. Никто не читает Шекспира в баре, если только это не уловка, чтобы кадрить девчонок. Я просто хочу сказать, что тебе, возможно, больше повезёт в той половине.
Достаточно долго он ничего не отвечал, но затем его губы расплылись в улыбке, обнажающей, как вы уже поняли, идеальные зубы!
— Это не уловка, а если и так, то мне кажется, мне уже сопутствует удача здесь.
Акцент. У НЕГО БЫЛ БРИТАНСКИЙ АКЦЕНТ. Боже, я умираю.
Дышать. Мне нужно дышать.
Не упусти его, Блисс.
Он опустил книгу, но не раньше, чем отметил место, где остановился. Боже мой, он, и правда, читал в баре Шекспира.
— То есть, ты не пытаешься подцепить девушку?
— Нет, я не пытался.
Мой аналитический ум не упустил того, что он использовал прошедшее время. Будто… до этого он не пытался никого соблазнить, а теперь, возможно, это и делает.
Я еще раз взглянула на него. Сейчас он улыбался: белые зубы, щетина на подбородке, которая делала его прямо-таки восхитительным. М-да, меня определенно соблазняли. И этой единственной мысли было достаточно, чтобы повергнуть меня в шок.
— Как тебя зовут, милая?
Милая? МИЛАЯ! Умираю прямо тут.
— Блисс[1].
— Это твоя черта?
Я покраснела:
— Нет, это мое имя.
— Очаровательное имя для очаровательной девушки.
Тембр его голоса был таким низким, что заставил все внутри меня сжаться: будто моя матка счастливо отплясывала прямо на остальных моих органах. Господи, я умирала самой длинной, самой мучительной и возбуждающей смертью за всю историю мира. Неужели при возбуждении всегда так? Не удивительно, что секс заставляет людей идти на безумства.
