Ознакомительная версия.
– А как считаешь ты? – поинтересовалась Вера, присаживаясь на изящную банкетку между письменным столом и окном.
– Я буду ходить, – Аня выпрямилась на стуле и, наконец, подняла глаза на бабушку. – Конечно, буду, – с уверенностью повторила еще раз. Вера радовалась, что Аня уже не плакала. «Мужественная моя девочка», – думала Вера Николаевна, вглядываясь в заострившиеся, ставшие еще более выразительными, черты лица внучки. А та продолжала:
– Там все мои друзья. И вообще, что значит – пустая трата времени? А тупо сидеть в доме и ждать смерти – не пустая? Я хочу жить, пока это возможно – так, как жила всегда, испытывать эмоции…
Она остановилась, чтобы передохнуть.
– Мне пора принять лекарства.
– Да, я и зашла, чтобы тебе напомнить, – засуетилась Вера Николаевна, вскочив с банкетки. – Принести воды?
– Нет, спасибо, у меня есть, – Аня подошла к тумбочке возле кровати, взяла из верхнего ящика лекарства, отсчитала нужное количество таблеток, запила водой из стоявшей там же, на тумбочке, бутылки. Повернулась к бабушке:
– Думаю, стоит ли рассказать Сергею…
– Я бы молчала, – как можно беспечнее произнесла Вера. – Ты ведь приняла самое мудрое решение – жить, как ни в чем не бывало, и постараться максимально наслаждаться жизнью. Представь, что и ты пока что ничего не знаешь! Просто живи…
– Я тоже так подумала! – улыбнулась Аня. – Буду молчать. Пока смогу…
* * *
Вадим объявился на следующий день, рано утром. Все в доме еще спали, и даже самая ранняя пташка – Катя – все еще нежилась в своей постели, не желая подниматься: сегодня предстояла сложная контрольная по математике, а математику она страшно не любила.
Но щелчок замка все-таки услышала. Испугалась и спряталась с головой под одеяло. Кто это может быть? Неужели вор? Да у них-то в квартире и взять нечего, не то что у Стрельниковых, которые жил напротив. Может, вор просто двери перепутал?
Пока Катя размышляла, стоит ли указать злоумышленнику на его ошибку и, главное, каким безопасным для жизни способом это сделать, предполагаемый вор, ни чуточки не прячась, прошел на кухню и совершенно бесцеремонно начал искать съестное, громыхая крышками кастрюль.
От возмущения Катя чуть не задохнулась под своим одеялом: не нашел сокровищ, так решил поживиться, чем бог послал! Это так дедушка всегда говорил, хотя Катя не совсем понимала, при чем здесь бог: обычно еду приносили мама или Сергей.
Но не успела она продумать план действий, как раздался голос мамы:
– Вадик, это ты?
Катя разочарованно вздохнула. Это оказался никакой не вор, а всего лишь ее брат.
Нельзя сказать, что она совсем уж не любила Вадима. Но ей никогда не хотелось, например, выбежать ему навстречу, как Сергею. Не хотелось пожаловаться на учительницу или на ябеду Ленку Чурыдло (ну и фамилийка досталась! Наверное, из-за того и ябедничает), похвастаться новым ластиком. И уж тем более никогда не приходило в голову жевать с Вадимом один на двоих бутерброд с сыром и блаженно молчать, уставившись в окно их кухни.
Братья были очень похожи, и при этом разительно отличались друг от друга – как отличается золотое кольцо от кольца, которое мастерят из конфетной фольги маленькие девочки, играя в песочнице. Оба были голубоглазыми, высокими и широкоплечими. У обоих – тот же упрямый лоб, доставшийся от деда, крупный нос, полные губы. Катя и сама не понимала, в чем тут дело, но Вадим всегда ей казался каким-то ненастоящим, словно загримированный актер в шоу двойников, которое она недавно видела по телевизору.
Может, все дело во взгляде? Сергею посмотришь в глаза – и чувствуешь, что он все для тебя сделает. И еще знаешь, что сердце у него просто-таки огромное. Доброе. А Вадим словно и в глаза никогда не смотрит. Поэтому сердце его почувствовать невозможно, и вообще непонятно, есть ли оно…
Катя перестала додумывать эту сложную мысль, а слезла с кровати, набросила халатик и помчалась в ванную, включила теплую воду и принялась умываться, так что взрослых разговоров она уже не слышала.
– Тебя долго не было, – проговорила Мария Сергеевна, нервно стискивая ворот халата.
– Мам, я, вообще-то, голоден, прямо с поезда, – недовольно сообщил Вадим, хватая пальцами котлету из кастрюли и быстро запихивая в рот.
– Давай, подогрею, – Мария взяла тарелку, ложку и стала накладывать макароны с котлетами. Молча поставила еду в микроволновку, нажала несколько раз кнопку и повернулась к сыну:
– Тут к тебе люди приходили. Крайне неприятные… молодые мужчины. Требовали пятьдесят тысяч долларов.
– И что? – хмыкнул Вадим, напряженно следя за тарелкой.
– Мне было страшно, – призналась Мария.
– Я все улажу, поняла? Они больше не придут.
На пороге показался заспанный Сергей:
– Конечно, не придут. Потому что прямо сейчас ты к ним отправишься и, действительно, все уладишь.
– Дайте я хоть поем! Да что за люди в этом доме, пожрать не дадут нормально! – Вадим достал тарелку из микроволновки, изо всей силы хлопнув дверцей. Она жалобно задребезжала. Мария схватилась за виски.
Сергей обнял мать за плечи:
– Мам, оставь нас, пожалуйста, на минуту.
Она послушно вышла и плотно закрыла за собой дверь. Сергей сел напротив брата и медленно произнес:
– Значит, так, брат. У меня есть для начала десятка. Отдашь сегодня же своим бандитам, чтобы они больше здесь не показывались. Через три месяца будет остальная сумма. Но ты должен немедленно продать свою пижонскую машину, свернуть карикатурную фирму и взяться за ум, начать честно зарабатывать, потому что эти деньги тебе нужно будет вернуть семье. Не завтра, конечно, но хотя бы через несколько лет. Катьку учить надо, да и матери отдохнуть пора: до каких пор ей на этих подработках надрываться?
Вадим слушал Сергея, жадно приканчивая макароны. Затем уставился на брата, развалившись на стуле и вяло ковыряя зубочисткой в зубах.
– Знаешь, что меня сильнее всего поражает? – Он резко наклонился к Сергею. – Что ты вдруг деньги смог разыскать! Видать, если припечет, то даже такие, как ты, могут вертеться!
И Вадим довольно заржал. У Сереги заходили желваки, кулаки сжались, но он только сказал:
– Странно, что такие, как ты – не могут.
– И все-таки: где деньги взял? – не унимался Вадим.
– Не твое дело, – грубо, но коротко ответил Сергей и вышел. Взял в тумбочке своего стола деньги, вернулся на кухню, протянул пачку Вадиму:
– «Спасибо» можешь не говорить.
– Да я, в общем-то, и не собирался, – съязвил Вадим. Повертел пачку в руках: – Надо же, прямо из банка. Можно не пересчитывать?
– Как хочешь. И, все-таки, запомни: если твои дружки еще раз здесь объявятся, пеняй на себя.
Ознакомительная версия.
