Но пришла вовсе не Надя, а Маша. Мария Зубенко. Они с мужем — как и семья Аристовых — часть небольшой компании, которая сложилась за много лет совместного проведения всевозможных семейных и государственных торжеств.
Она — удивительно мягкая, обаятельная женщина. Евгения не знает никого другого, кто так много мог бы выразить легкой полуулыбкой или одним движением внимательных, понимающих глаз. И имя ей удивительно подходит: именно такой привлекательной, женственной и должна быть Мария. Будь Лопухина мужчиной, она влюбилась бы в неё без памяти!
Любит ли её муж Сергей? Конечно же, должен любить. Он должен понимать, каким сокровищем владеет. По — крайней мере, на людях Зубенко всегда внимательны друг к другу и никто не видел их ссорящимися. Еще один идеальный брак?
На взгляд любителей худосочных красоток, Маша полновата. Но ни у кого не поднимается язык называть её толстой. Просто её тело женственно-округло. В общем, Маша — это Маша!
— Я тебе не помешала? — спрашивает она, всю жизнь озабоченна тем, чтобы, упаси Бог! не быть никому в тягость. Что это такое, Маша знает, ибо много лет ухаживала то за прикованной к постели матерью, то после её смерти, за больным отцом.
— Что ты! — убеждает её Евгения. — Я сегодня бездельничаю. Минуту назад ночную рубашку сняла.
Она искренне рада Маше, но её не покидает чувство какой-то несообразности происходящего — впервые Маша пришла к ней одна, без Сергея. Может, что-то случилось?
— Ничего не случилось, — отвечает Маша на её невысказанный вопрос. — Просто мне захотелось узнать, как ты поживаешь? — И она, смеясь, вытаскивает из сумки ручной работы — наверняка очень дорогой! — бутылку какого-то сногсшибательного ликера? — напевает она мотив "Какая песня без баяна?" — Это мне привез Майкл. Сказал, такой ликер раскрепощает женщину. Раскрепостимся?
Майкл — исполнительный директор российско-американской фирмы, в которой работает Маша. Из своих поездок — Майкл в Америку, Маша — в российскую глубинку, они привозят друг другу сувениры. Такой у них за два года работы сложился ритуал. Но не для того же, чтобы угостить ликером, пришла редкая гостья?
— Сергей сказал, что ты дурью маешься! — выпаливает Маша не с того не с сего. — Мол, такого мужа, как Аркадий, днем с огнем не сыщешь. И если у мужиков седина в бороду, то у женщин — секс в голову! Правда, что ли?
Прежде Евгения не задумывалась, как отнесутся к её разводу знакомые и друзья. То есть, она почему-то была уверенна, что все они непременно станут на её сторону. И уж не в какие рамки не укладывалось предположение, будто кто-то из них будет её осуждать! Наверное, недоумение отражается в её глазах, потому что Маша спешит объяснить:
— Мы считали ваш брак таким благополучным!
Теперь ей становится понятной поговорка: чужая семья — потемки! Что такое, благополучный брак?! Скорее всего, в это понятие каждый вкладывает свой смысл. Но главное условие — он должен таковым внешне!
— Вот уж не думала, что выгляжу легкомысленной в глазах твоего мужа.
— Моему мужу угодить трудно. В основном он живет старыми догмами: жена — одна на всю жизнь; жена, да убоится мужа своего; Бабья дорога — от печи до порога; волосы длинные ум короткий… И так далее. Плюс кое-что из новенького, вроде того, что материально независимая женщина бедствие для семьи.
— Да ты что! Вот уж никогда бы не подумала… Как говорится, "выпьем, добрая подружка", а там разберемся.
Евгения достает из холодильника яблоки, лимон и задумывается:
— Где то у меня была шоколадка.
— У меня — с собой, говорит — Маша и вытаскивает из сумки коробку ассорти. Ликер американский, шоколад — российский. Хоть чем-то мы можем похвастаться!
Она смотрит на Свет сквозь узкую рюмку, которая отцвечивает рубином, и предлагает:
— Давай выпьем за новое бабское счастье!
Маша пригубливает рюмку, в то время, как хозяйка квартиры сгоряча опрокидывает на себя все содержимое. И смущается. Наверное, импортные ликеры надо пить интеллигентнее, это же не самогон!
— Я тебе завидую, — говорит гостья и внимательно смотрит на нее. — У тебя даже глаза засияли, будто ты их от чего-то отмыла.
— От розовой пелены, — подсказывает Евгения.
— Аркадий тебе изменял?
— Нет, с чего ты взяла? А-а… Что ещё другое можно предположить? Тем более, все знают, он не пил. Не изменял. И даже меня не бил!
— Зря ты задираешься, — грустно говорит Маша, — просто каждый судит по себе…
Чем-то мрачным тянет от Машиного тона. Какой-то безысходностью. Безнадегой, как сказал бы Аристов.
— У Сергея есть другая женщина? — все-таки брякает Евгения; видимо, ликер уже начал оказывать свое раскрепощающее действие.
— Сейчас, возможно и нет. Раньше была.
— А как ты узнала? Почувствовала?
— Ничего я не чувствовала. Чтобы пользоваться чувствами, их надо иметь…
Маша замолкает и смотрит в бокал, будто собирается в нем, как в магическом кристалле, разглядывает давно минувшее. Наконец, она отрывает взгляд и усмехается.
— Все произошло, как в кино. Вечером я возвращалась от больной тетки. Тогда, кроме отца, я ухаживала ещё и за нею. Минут сорок ждала троллейбуса, не дождалась и решила поймать такси. Собственно, шафер не хотел останавливаться, но я буквально кинулась под колеса… И представь себе, на заднем сиденье ехал верный супруг Сережа со своей пассией.
— Ты устроила ему скандал прямо в машине? — с неожиданным для самой себя интересом спрашивает Евгения — ей подобного переживать не приходилось и она пытается представить, как ведут себя в столь пикантных ситуациях воспитанные, интеллигентные женщины?
— Смешно, — невесело усмехается Маша, — что я сама бы не заметила мало ли кто едет в такси, кроме тебя? Даже, когда девица, не сориентировавшись, продолжала приставать к нему: "Сереженька, почему ты меня не обнимаешь? Почему больше не целуешь?", я все ещё ловила мух — мало ли на свете Сереженек? Но судьбе, видимо, было угодно ткнуть мня носом в мое же грязное белье…
Она переводит дыхание и тоже, как Евгения, залпом выпивает ликер.
— В общем, нашего таксиста остановили гаишники. То ли он что-то нарушил, то ли они в это позднее время подрабатывали…Словом, Сергей вылез и предъявил свои корочки. Оказывается, он посчитал, что раскрыт, и не стал больше прятаться. Решил почему-то, что я села в это такси не случайно… Тоже мне, следователь, не мог проинтуичить! Я бы так ничего и не заметила, потому что в этот момент была занята мыслями об отце: поужинал он сам или ждет, что я приеду, его покормлю… Я вышла у нашего дома, а Сергей немного задержался. Скорее всего, заплатил таксисту, чтобы довез девушку до места. Он догнал меня и мы молча добрались до квартиры. Я молча покормила отца. Молча легла в супружескую постель. Только сказала, подам на развод. На что он ответил: "И не мечтай!" К счастью, тогда мне подвернулась возможность, отвезти в Америку группу наших бизнесменов.
