Ознакомительная версия.
Лиза бесцельно ходила по комнате и рассуждала сама с собой. С чего она решила, что Илья ей должен позвонить? Она отдала письмо, и больше нет причин для дальнейших встреч. Старый конверт – тайна семьи Каменевых, она к ним не имеет никакого отношения. И вообще нельзя подстраивать свою жизнь под… под мысли о каком-то малознакомом мужчине. Тем более что ОН НЕ ПОЗВОНИТ.
А если все же позвонит – Лиза с надеждой посмотрела на телефон – она должна быть к этому готова. Нельзя сразу хватать трубку, чтобы Илья ни в коем случае не догадался, как ждет она его звонка, нужно пропустить несколько длинных гудков и потом равнодушным голосом сказать: «Алло». Или лучше все же более сухо и официально: «Вас слушают»?
Нет, все-все-все. Сейчас она оденется и поедет куда-нибудь проветрить мозги, они явно перегрелись. Взрослая, состоявшая женщина, а ведет себя как сопливая девчонка. Тем более что ОН НЕ ПОЗВОНИТ.
Лиза уже стояла у двери, открывая ключом замок, когда ЗАЗВОНИЛ (!!!) телефон. Она схватила трубку после первого же гудка и… замерла. Ведь это мог быть кто угодно, не обязательно Илья. На том конце провода человек тоже молчал, хотя было слышно его приглушенное дыхание.
- М-м-м…- кто-то пытался сформулировать вопрос. – Я…, - наконец раздалось в трубке, - хотел узнать как… ваша рука?
О да, это его голос! Рука? При чем здесь рука? О чем он спрашивает? Ах, да, вчера же Лиза порезалась стеклом, ей накладывали швы, и сейчас ее правое запястье украшает белая тугая повязка. Илья спас ее! А она даже не поблагодарила человека! Вдруг его не оказалось бы рядом, что случилось бы с ней?
- Хорошо, - нужные слова потерялись где-то по дороге, и больше ничего путного не приходило в голову. Ну, ты же смелая женщина, скажи, скажи, что-нибудь еще. – Спасибо, хорошо, – только и сумела повторить Лиза. И это все???
- Я… хотел попросить вас об одолжении, - судя по всему, Илья первым справился с неловкостью момента. – Это письмо… Оно… как бы точнее сказать… насторожило меня… Мы договорились встретиться с мамой завтра вечером. Вы… не могли бы поехать со мной? Нет, не думайте, я вовсе не боюсь узнать правду. Но…
- Конечно, - вот и Лиза обрела дар речи. - Я у вас в долгу – вы же меня спасли!
- Нет, что вы, это я у вас в долгу. Вы любезно подвезли меня. В столь непотребном виде я вряд ли добрался бы до дома без приключений. Столичная милиция «любит» таких клиентов.
- Но зато вы, наконец, разобрались с моей оранжереей. Если честно, я ведь ничего не понимаю в проектах, и собиралась строить так, наобум, без предварительного плана. Представляю, какая бы избушка на курьих ножках у меня в результате получилась. Но вы вовремя внесли коррективы в мои сумасшедшие замыслы.
- Кстати, если хотите, я бы с удовольствием взялся за строительство. Люблю пилить-строгать, так замечательно пахнет необработанное дерево. Там работы и объемы несложные, только когда дойдет очередь до крыши, потребуется еще один помощник.
- А сколько вы берете за труды? – вдруг развеселилась Лиза, напряжение первых минут миновало. – Осилю ли я? Сегодня услуги архитекторов стоят очень дорого.
- Вполне осилите, - поддержал игру Илья. – Строителя потребуется обеспечить трехразовым горячим питанием, работающим душем и заинтересованными разговорами во время перерывов. Да, еще потребуется мальчик на побегушках, чтобы послать в магазин за пивом.
- Цена подходящая. Я даже согласна в целях экономии средств на должность мальчика на побегушках оформить себя...
Когда Лиза, наконец, положила трубку, часы показывали 10 вечера. Она проболтала с Ильей больше, чем тратила времени на разговоры с Асей. Своеобразный рекорд. Они встретятся уже завтра вечером! Что она должна надеть? У нее есть замечательное шелковое платье на бретельках – последний писк моды. Стоп! Какие бретельки? Ну, не балда ли? Они же едут не в ресторан или на прогулку в парк. Завтра предстоит тяжелый день.
Но все равно, укладываясь спать, она сияла, словно… сытый и сухой младенец. Почему такое сравнение пришло ей в голову? Ведь она никогда не видела настоящих грудных младенцев. Только рекламных.
Ольга Петровна долго вертела конверт в руках, не решаясь его открыть.
- Мама, почему ты никогда не рассказывала мне о сестре? – Илья осторожно взял конверт из рук женщины, достал из него письмо и положил на стол, за которым они сидели втроем.
- Потому что ее у тебя, - Ольга Петровна щелкнула пустым очешником и, наконец, развернула письмо, - никогда не было
- Но здесь же ты просишь прощения у девочки, своей маленькой дочери, - не понимал Илья.
- А это не мое письмо, - Ольга Петровна, пробежав глазами по знакомым строчкам, сложила листок обратно в конверт.
- Как не твое? – удивился Илья. – Оно ведь подписано именем «Ольгушка», так тебя зовут близкие.
- Стали называть. После того, как я вернулась из роддома. Там работала веселая медсестра, которая всем роженицам давала ласковые имена. Ко мне обращалась Ольгушка, так же как и к моей соседке по палате. Нас было две Ольгушки.
Ольга Петровна забеременела практически сразу после трагического случая. И вторая беременность тоже проходила тяжело. Отекали ноги, болела спина, токсикоз мучил месяцами. «Терпи, значит, мужик будет», - успокаивали ее знающие подруги. Она оформила на работе декретный отпуск, но насладиться отдыхом не успела: буквально через два дня начались схватки. Андрей Петрович вызвал «скорую», нужно было остановить преждевременные роды. Но уколы привели к обратному результату: схватки прекратились, зато началось кровотечение. Потребовалась срочная операция.
- Не волнуйтесь, мамочка, - улыбнулась ей хирург, надевая марлевую повязку. – У нас очень хороший анестезиолог. А теперь быстренько считаем до десяти.
- Один, два, три, - бодро начала Ольга Петровна. – Четыре,… пять,…- язык перестал слушаться, мысли путались.
Она изо всех сил пыталась зацепиться сознанием за реальность. Слышала странный свист – скорее всего его издавал какой-то аппарат в операционной. Потом звук стал на высокой ноте вибрировать внутри нее, он опускался все ниже и ниже и, упав к ногам, исчез вместе со всем остальным миром.
…
Жизнь возвращалась обратно тоже в четкой последовательности: сначала опять был звук, чьи-то голоса.
- Поздравляю, у вас мальчик, - она догадалась, что эти слова принадлежали хирургу.
Потом в одной точке вдруг появилось маленькое светлое пятно. Оно стремительно разрасталось и достигло размеров уходящего вдаль коридора: в нем она увидела маленькую девочку в белом платье, которая протягивала ей руку и шептала губами: «Мама, пора возвращаться!» «Но я не хочу, побудь еще со мной»,- попросила девочку Ольга Петровна. «Не могу-у, проща-ай!»
Ознакомительная версия.
