— Мне было хорошо с ней.
— В постели? Так же, как было хорошо со мной?
Джо не хотелось выяснять их отношения сейчас, когда они только что поговорили о Кити.
Это должно было обсуждаться отдельно.
— У нас с тобой все было по-другому.
— Конечно, по-другому! Ее ты поддержал хотя бы материально.
— Я рассказал тебе все это, чтобы ты поняла мою тогдашнюю реакцию. Это было слишком неожиданно. Когда обожжешься на молоке — начинаешь дуть на воду. У меня ведь совсем не было времени подумать. И к тому же…
— К тому же мой папочка с твердой уверенностью сказал, что я — вылитая Глория.
— Да. — Джо понял, что совершил большую ошибку, рассказав Камилле о разговоре с синьором Франзони.
Камилла была на грани срыва. Год назад судьба жестоко отыгралась на ней за грехи другой женщины. Разве она виновата? За что ей все это?
Что она такого сделала, чтобы так страдать?
За эти два дня ей слишком много пришлось пережить. Нападение на лавку было сущим пустяком по сравнению со всем остальным.
Сначала она узнает, что у ее отца был инсульт, затем — что он считает ее такой же падшей женщиной, как и ее мать. Если бы можно было искусственно вызвать у себя приступ амнезии — она сделала бы это, даже не задумываясь.
Ну почему она должна страдать из-за ошибок других людей? При том, что сами люди, совершившие эти ошибки, жили припеваючи.
Взять, например, ее легкомысленную мамашу: разве она была недовольна образом своей жизни? Да предложи ей кто-нибудь сто миллионов долларов, дом на острове и мужа-красавца в придачу — она ни за что не пожертвовала бы ради этого своей свободой. Глории абсолютно плевать, что говорят о ней окружающие. Она живет ярко, наслаждаясь каждым мгновением своего существования…
А расплачиваться за это приходится Камилле. Она с детства слышала, как воспитатели, соседи, родители, няни одноклассников шушукались о ее маме. Ей было очень стыдно, но поделать маленькая девочка ничего не могла. Она могла только молиться по ночам и просить Бога, чтобы он надоумил маму не забирать Камиллу домой на очередные выходные и не навещать ее. Бог часто ей помогал…
Разве когда-нибудь Камилла дала повод своему отцу подумать о ней такое? Во время своего пребывания у него в гостях она наотрез отказывалась говорить о матери. Ей просто было стыдно о ней говорить. Это ведь не значило, что Камилла покрывает и одобряет ее деяния…
Теперь вот оказалось, что она расплатилась и за грехи Кити Свифт, которая сейчас жила без забот и хлопот вместе с мужем и ребенком где-нибудь во Флоренции. А ведь именно из-за нее Джо наотрез отказался верить Камилле, заявив, что они еще слишком мало встречаются и ребенок не от него.
— Спасибо, что рассказал мне. — Камилла понимала, что для него это было своего рода оправданием. — Теперь нам придется сидеть здесь до самого утра. Я ведь рассказывала тебе, что в замок встроен часовой механизм. Его можно будет открыть только утром.
Как и многие ювелиры, синьор Муратти оборудовал кабинет как некое убежище, в котором он или другой владелец лавки смогут спрятаться во время ограбления. Здесь, кроме умывальника, находился маленький холодильник, в котором синьор Муратти время от времени обновлял запас продуктов.
Единственной проблемой было то, что сейф был оборудован таймером. Открыть его раньше девяти утра не мог никто. Разве что представитель компании, которая установила эту дверь.
— Бедный синьор Муратти! Они наверняка забрали с, собой все драгоценности, что остались в зале. Ему, конечно, выплатят страховку, но вряд ли он решится снова открыть лавку. — Камилла подумала, что все это очень печально.
Особенно после того, как она и синьор Муратти приложили столько усилий, чтобы не дать делу погибнуть…
— Они пришли за старинной коллекцией, а не за современными побрякушками. Вряд ли они взглянули на кассу или витрины перед тем, как сбежать. Это не просто воришки, а профессионалы. У них все продумано.
— Хорошо, что хоть коллекцию они не тронули. Мы не должны отменять аукцион. Это незаменимый шанс для синьора Муратти спасти свое дело.
— Пока не тронули.
— Ты что, думаешь, они осмелятся сунуться сюда снова? Брось! Они ведь теперь точно знают, что лавка под охраной. — Камилла открыла холодильник, чтобы посмотреть, что там есть из еды.
Джо улыбнулся, протянул руку и нежно погладил ее по щеке:
— Какая же ты наивная!
Камилла наклонила голову в сторону, чтобы избежать его прикосновения.
— Камилла, девочка моя, ты там? — Голос синьора Муратти глухо раздавался откуда-то издалека.
Джо подошел к двери, наклонился к замочной скважине и прокричал:
— Это Джо, синьор Муратти! Камилла со мной!
— С вами обоими все в порядке? Вы не ранены? — Синьор Муратти был очень напуган. Это можно было легко понять, несмотря на железную дверь.
— Нет, мы не ранены. С нами все в порядке.
Вы можете открыть дверь?
— Нет, детки. К сожалению, я не могу этого сделать. Замок оснащен таймером. Как же я рад, что вы живы и здоровы!
— Синьор Муратти, может, обратиться в компанию, которая устанавливала замок?
— Компания развалилась два года назад. Хозяин умер, а его сын не захотел продолжать дело! — виновато прокричал синьор Муратти.
Джо отошел от двери и тихо выругался. Затем снова наклонился к замочной скважине и прокричал в ответ:
— Это значит, что вы не сможете вытащить нас отсюда до самого утра?
— Да, дети. Но зато в девять утра вы сможете выйти. Осталось совсем немного — сейчас уже почти восемь вечера. — Синьор Муратти понимал, что это звучит не очень ободряюще. Он был искренне рад, что не может смотреть им в глаза, говоря все это.
Джо снова выругался себе под нос. Из-за двери доносились голоса, но слов было не разобрать. По некоторым, обрывкам фраз Джо догадался, что синьор Муратти говорит с местной полицией.
— Спроси его о драгоценностях, — попросила Камилла, кусая губы.
Джо снова прижал губы к небольшому отверстию и прокричал:
— Синьор Муратти, Камилла хочет поговорить с вами! — Джо уступил ей место.
Камилла подошла к металлической двери, все еще надеясь на то, что Джо был прав, хотя понимала — это нереально, эти мерзавцы наверняка все унесли с собой.
— Синьор Муратти, простите меня! Я не успела отнести драгоценности в сейф до того, как они ворвались.
— Да, я видел. — По его тону нельзя было сказать, что он очень расстроен.
— Они… все унесли с собой? — Камилла понимала, что в данной ситуации никого, кроме нее, винить нельзя. Она должна была вовремя отнести драгоценности в сейф.
