Дрейк добровольно покинул общество, в то время как она, наоборот, всеми силами стремится войти в него. Их пути совершенно противоположные.
И что теперь?
Теперь ей нужен план. Блэйр снова пододвинула к себе блокнот и открыла чистую страницу.
Написала: «цель», потом заменила на «ближайшую задачу». Сейчас все остальное должно отойти на задний план. Ближайшая задача — найти работу. Но еще раньше надо подыскать жилье. А для этого ей нужны деньги.
Так, теперь следующая колонка: «имущество». Под ней надо бы написать: разорванное подвенечное платье; вуаль, от которой остались жалкие клочья; маленькие золотые сережки; кожаная записная книжка, пропитанная морской солью; одна пара белья; один спасательный круг. И одно разбитое сердце, которое, конечно, никем не ценится.
Положение было таким безнадежным, что Блэйр уронила голову на руки и в первый раз за все пребывание на Приюте Пиратов разрыдалась.
Плакала Блэйр недолго, и на следующее утро у нее появились наброски плана, однако его исполнение целиком зависело от помощи Люпы.
Блэйр ночевала на софе в библиотеке. Она была более чем уверена, что Дрейк не приходил накануне почитать, и, если честно, ей до этого не было дела. Беспокоило лишь то, что она не знала, сколько проработают батарейки в рации, и понятия не имела, как запустить генератор. Иначе давно бы уже претворила свой замысел в жизнь.
Девушка направилась в салон, и тут до нее донесся голос Дрейка. Она решила подслушать разговор. Вежливость и тактичность были забыты — на карту поставлено ее спасение.
— Ну же, Люпа, я знаю, что ты там, — промурлыкал Дрейк. — Подойди, мы не общались с тобой два дня.
— Четыре, — последовал ответ.
Дрейк хихикнул:
— Ты же знаешь, что ощущение времени у меня потеряно. — Его голос звучал низко и игриво.
Блэйр могла поспорить, что Люпа сразу растаяла. Она просто должна была растаять.
— И что ты хочешь? — нетерпеливо поинтересовалась Люпа.
— Ты слышала какие-нибудь новости для моей… мм… гостьи?
— Она все еще там?
— И ты прекрасно это знаешь.
— Ха. Тогда почему бы тебе не придушить ее прямо сейчас?
— Она не такая уж плохая, — ответил Дрейк.
Блэйр никак не ожидала, что он скажет о ней хоть что-нибудь хорошее. Он, конечно, особо не усердствовал, но хотя бы не согласился с Люпой.
— Так ты что-нибудь слышала? — опять спросил Дрейк. — Какое-нибудь сообщение о пропавших? Или жалобы обманутых инвесторов?
Блэйр затаила дыхание.
— Нет.
Дрейк так тяжело вздохнул, что даже заглушил биение сердца Блэйр.
— Так как насчет карбюратора?
Чудненько! Дрейк ставит ее в один ряд с карбюратором! Блэйр хотелось выглянуть из-за угла, но она не знала, в какую сторону смотрит сейчас Дрейк.
— Тебе зачитать почту? — спросила Люпа после того, как Дрейк согласился заплатить за экстренную доставку карбюратора.
— Появилось что-то новое? Кто-нибудь умер?
— Нет, все в основном по-старому.
— Ну, тогда не утруждай себя.
— Почты скопилось очень много. — (Блэйр услышала обреченный стон.) — Почти все письма — от Роджера. Они с уведомлением, поэтому мне пришлось расписаться в получении.
— Спасибо, Люпа. Извини за беспокойство.
— А как же твоя мамочка? Она жаждет узнать что-нибудь о своем сыночке.
— Ей надо было прислушиваться ко мне раньше, — услышала Блэйр ответ Дрейка. — Ты помнишь, я оставлял тебе открытки?
— Те, где написано: «У меня все в порядке. Оставьте меня в покое»?
— Да. Отправь одну по почте, ладно, Люпа?
— Ладно. Но учти, у меня осталось только две штуки.
— Я пришлю с Марио еще. — Он сделал паузу. — Скажи, Марио не может приехать ко мне прямо сейчас?
Пожалуйста! — взмолилась про себя Блэйр.
— Нет, Марио занят. Он ездит на остров только из уважения к тебе.
— Он ездит на остров, потому что я хорошо плачу ему, — возразил Дрейк.
— И поэтому тоже, — согласилась Люпа. — Слушай, Дрейк, ты уже составил список всего необходимого? Марио мог бы привезти твой заказ вместе с карбюратором, чтобы лишний раз не мотаться.
— Конечно.
Блэйр решила больше не прятаться. Она так непринужденно вошла в салон, как будто все их совместные интересы сводились к персиковому пирогу, и прислонилась бедром к столу. Дрейк ни разу не сбился, читая свой список, тем не менее его взгляд то и дело скользил по девушке вверх и вниз.
— Ящик крекеров, — сказал он, глядя прямо на Блэйр.
— Эта дрянь испортит твой желудок. Это не натуральный продукт.
— Правильно, Люпа, — хмыкнула Блэйр.
— Запиши: «два ящика».
— Вы не забыли заказать печь? — спросила Блэйр. — Также побольше муки и сахара.
— Эй, Люпа, — сказал Дрейк. — Я хочу начать выпекать хлеб. Какие у вас есть печки?
— Когда вы закончите, — вставила Блэйр, — дайте мне сказать Люпе несколько слов.
Дрейк отпустил кнопку микрофона:
— Это ни к чему. Я не хочу, чтобы вы опять наседали на нее.
— Она диспетчер полиции!
— Да, но в Сан-Верде к тому, что произошло с вами, относятся проще, чем где-либо.
— Ах вот как… — Блэйр резко отодвинулась от стола. — Отлично! Но можете ей передать от меня, что она как-никак представляет полицию Сан-Верде и, если сама не хочет говорить со мной, пусть лучше найдет того, кто захочет. Иначе я разнесу эту историю по всем газетам, по всем радиостанциям и ток-шоу, потому что мне нечего терять!
Не дожидаясь реакции на свою тираду, Блэйр вылетела вон. Есть предел человеческому терпению, вот и ее терпению настал конец.
Она несколько раз просила о помощи и прибегла к угрозам только тогда, когда совсем отчаялась ее получить.
Она вошла в кухню и увидела, что Дрейк еще не варил кофе. И вероятно, даже не собирался. Почему? Да потому, что явно ожидал, когда за него это сделает она, Блэйр.
Блэйр, безукоризненно соблюдающая правила. Блэйр, хорошая девочка. Блэйр, которая всегда старалась со всеми считаться и никогда не получала за это благодарности.
Господи, что за дура!
Девушка влетела в кладовую, схватила фильтр и с силой захлопнула дверь. Только бы вырваться с этого чертова острова! А там уж она покажет, на что способна. Если пообещала выступить с обличениями — непременно выступит. Ей действительно нечего терять.
Блэйр наполнила кофейник и зажгла газ.
— Кипи! — зарычала она.
В кухню вошел Дрейк и негромко произнес:
— Блэйр, если вы собираетесь продолжать в таком духе, то будьте осторожнее, не то что-нибудь сломаете.
— Оставьте меня в покое!
