Она и глазом моргнуть не успела, как он прижал ее спиной к стене и впился губами в ее рот. Аманда могла бы разозлиться и бороться до последнего вздоха. Но также и испробовать его страсть — идеальное эхо собственной потребности, чему и поддалась.
Слоан не заботился, благоразумно ли ведет себя. Его не волновало, неправильно это или глупо, или какое там еще определение можно подобрать к его действиям. Очень хотелось выругать ее за то, что вынуждает его поступать, как неразумный подросток. Зато можно вкушать, тонуть в аромате… и тут он понял, что всегда будет жаждать эту женщину. Он притянул ее ближе и почувствовал мгновенный жар, передавшийся ему от ее тела.
Слоан ощущал каждое изменение, захлестывающее Аманду.
Сначала гнев, который делал ее напряженной и отстраненной. Потом неохотная капитуляция, затем такая нежность, что ее кости, казалось, расплавились. И страсть, взорвавшаяся так быстро, что замерло дыхание. Это было именно тем, без чего он уже не сможет жить.
Ее руки обхватили его, будто им там самое место. Прижатое к нему тело трепетало, вызывая сладкую боль. Ту самую боль, которую, испытав однажды, никогда не забудешь и всегда будешь хотеть. Аманда нетерпеливо впилась в его рот — еще одно мгновение нахлынувшего исступления. Желая его, желая того освобождающего безумного водоворота страсти, которую только он разжигал в ней.
Только он.
Медленным собственническим движением он провел руками от ее плеч до запястий, на миг задержавшись там, ощущая лихорадочный пульс под своими ладонями. Когда Слоан поднял голову, Аманда мягко откинулась на стену, пристально глядя на него и изо всех сил пытаясь отдышаться, стараясь прорваться через поток чувств и понять свои ощущения.
Мысль о том, что другой мужчина дотрагивается до нее, изучает ее лицо и наблюдает, как оно вспыхивает от желания, как это произошло сейчас, смотрит в ее потемневшие от вожделения глаза, привела Слоана в ярость. И поскольку он предпочитал запугивать хорошим чистым гневом, то снова схватил ее за плечи и приподнял над полом.
— Подумай об этом, — произнес он низким опасным голосом. — Хорошенько подумай.
Что он сделал с ней, что возбудил такую безумную потребность? Слоан наверняка понял, только взглянув на нее, что достаточно втянуть ее внутрь комнаты, чтобы взять все, что, по его утверждению, он хочет. Ему нужно просто снова коснуться ее, чтобы она отчаянно захотела его. Ему даже не пришлось бы просить. Осознание этого факта захлестнуло стыдом, понимание того, что кто-то обрел такую власть над ее гордостью и волей, просто убивало.
— Очко в твою пользу, — неуверенно промолвила Аманда, злясь от того, что слезы рвались наружу. — Хочешь услышать, как я признаюсь, что ты можешь заставить хотеть тебя? Прекрасно. Можешь.
Заискрившиеся слезами глаза сделали то, чего не смогла сделать ярость. Слоан получил крепкий удар. В голосе звучало сожаление, когда он поднес руку к ее лицу.
— Аманда…
Она напрягалась и прикрыла веки. Если он станет нежным, выкажи Слоан даже частичку нежности, она просто распадется на части.
— Считай, что победил, Слоан. А теперь я буду крайне признательна, если ты позволишь мне уйти.
Он опустил руки и отстранился.
— Не собираюсь говорить, что сожалею.
Но то, как она смотрела на него, вызвало неприятное чувство, будто он только что разрушил что-то крохотное и хрупкое.
— Все в порядке. Я достаточно сожалею за нас обоих.
— Аманда, — окликнула Лила, стоя наверху лестницы и с любопытством наблюдая за ними заспанными глазами, — тебе пора.
— Спасибо.
Безумно желая спастись, Аманда метнулась в свою комнату, схватила жакет и сумочку. Опасаясь даже взглянуть на Слоана, поспешила вниз. Лила посмотрела ей вслед, потом спустилась в холл и положила руки на плечи Слоана.
— Знаешь, большой парень, ты сейчас выглядишь так, что лучше быть твоим другом, чем врагом.
Слоан не мог подобрать названия ни к одной из бушующих в нем в этот момент эмоций.
— Возможно, стоит пойти и выбросить его в окно.
— Возможно, — согласилась Лила, — но Мэнди всегда сочувствует проигравшему.
Слоан выругался, потом решительно зашагал по коридору.
— Кто он такой вообще?
— Понятия не имею. Его зовут Уильям Ливингстон.
— И?
Лила пожала плечами.
— Высокий, темноволосый и красивый. Очень слабый и очень очаровательный британский акцент, итальянский костюм, аристократичные манеры. Легкий налет богатства и благородного происхождения, никакой показухи.
Слоан снова выругался и подумал, сколько дыр в стене смог бы пробить кулаком.
— Прямо-таки настоящий денди[9].
— Ну да, — согласилась Лила, но взгляд был встревоженным.
— Что такое?
— Плохие флюиды, — она рассеянно провела рукой вверх и вниз по предплечьям, — у него очень мутная аура.
— Дай передохнуть, Лила.
Она взглянула на него с легкой улыбкой.
— Не нападай на меня, Слоан. Помни, что я на твоей стороне. Я, так уж случилось, уверена, что ты — именно тот человек, в ком нуждается моя чересчур серьезная сестра.
С обычным спокойствием Лила дружески подхватила его под руку.
— Расслабься, мистер Уильям Ливингстон не имеет шансов. Не ее тип. — Она засмеялась, идя с ним к лестнице. — Она думает по-другому, но он — не ее выбор. Так что пойдем и съедим что-нибудь вкусненькое, например, форель тети Коко, что, безусловно, вернет тебе хорошее настроение.
Притворяясь, что у нее есть аппетит, Аманда изучала меню. Ресторан, который выбрал Уильям, был прекрасным уютным местом с видом на Французский залив. Ночь выдалась теплой, так что они могли наслаждаться обслуживанием на террасе со свечами, мерцающими в прохладном морском бризе, и нежным ароматом весенних цветов.
Аманда предоставила мужчине выбор вина и попыталась убедить себя, что предстоит восхитительный вечер.
— Как вам нравится в Бар-Харборе? — спросила она.
— Очень нравится. Надеюсь скоро заняться парусным спортом, а пока получаю удовольствие просто от прекрасного пейзажа.
— Вы были в парке?
— Еще нет, — он рассматривал этикетку предложенной официантом бутылки.
— Вы должны посетить его, вид с горы Кадиллак превосходен.
— Мне уже говорили об этом.
Мужчина попробовал вино, одобрительно кивнул, затем подождал знака Аманды, чтобы налить и ей.
— Возможно, у вас найдется немного времени, чтобы провести для меня экскурсию.
— Не уверена…
— Правила вашей гостиницы уже нарушены, — прервал он и слегка коснулся своим бокалом ее фужера.
