– Что, наши штанишки совсем скрутились на одном месте, дорогая? – Его тон приводил ее в бешенство. Он жестом указал на кокаин: – Ну, отступи от своих правил хоть раз и расслабься. Тебе это пойдет на пользу.
Окинув его изучающим взглядом, Ванесса еще раз глубоко затянулась и дернула за пояс его красного купального халата.
– Паркер, кажется, любит большие пластиковые сиськи, – сказала она, ослабляя пояс и внимательно осматривая гладкую грудь Джеффри. – А ты?
Джеффри пожал плечами:
– Во время экстаза мужчина таких вещей не замечает, дружок. Все, что волнует Паркера, – это засунуть свою корягу в дырку, с которой миллионы мужчин мечтают сделать то же самое.
Мужчины. Они хороши только для одного – чтобы их использовали.
– Она уже совсем не та. Ее последний фильм всех разочаровал.
– Тем лучше для наших целей, милая. – Он скинул свой красный халат на толстый белый ковер.
Единственным интересным в сэре Джеффри Фуллертоне, помимо полнейшего отсутствия совести и наличия невероятных способностей привлекать баснословно богатых клиентов с дорогостоящими слабостями, было его поистине прекрасное тело. Но в настоящий момент даже телу Джеффри кое-чего не хватало. Когда Ванесса закончила изучать его вялый член, она перевела глаза на его лицо.
Он криво улыбнулся и извиняющимся жестом поднял ладони:
– Тут просто нужен небольшой допинг. По крайней мере пока не кончится действие этой штуки.
– Может быть, еще кого-нибудь скормить Паркеру?
– Мы его уже так накормили, что ему давно пора лопнуть. Он, сволочь, просто ненормальный.
Она громко рассмеялась:
– Можешь поблагодарить за это того, кому ты молишься, и попросить, чтобы подобные животные у нас не переводились. Помоги мне убедить его, что ему пора домой.
Джеффри приехал поздно, и уже не было времени задавать ему вопросы, терзавшие Ванессу с той минуты, как она передала новую массажистку в готовые охотно ее принять руки Романа Уайлда.
– Я не могу его торопить, – сказал Джеффри. Он обнажил одну из грудей Ванессы и наклонился, чтобы обхватить губами сосок.
Она разочарованно разглядывала его затылок. Бывали минуты, когда она благодарно отвечала ему, но сейчас она не испытывала желания отреагировать. Его язык обвивался вокруг набухшей плоти. Ей понравилось ощущение, возникшее у нее в низу живота, но она крепко сжала ноги и не позволила его пальцам дотронуться до влажной выпуклости.
– Джеффри! – прогремел по комнате густой баритон Паркера. – Дай мне этой дряни. Быстрее. Давай.
Джеффри отдернул голову, и Ванесса подняла кверху глаза.
– Да, это только вино с возрастом становится лучше, – пробормотала она, отталкивая Джеффри в сторону. – Сейчас иду.
Она подошла к дивану, неся заказ клиента на плотном листке бумаги. Тот оторвался от залитого потом упругого тела партнерши и стоял, раскачиваясь над ней.
Сабрина Лейн приподнялась на локтях и откинула назад полметра соломенно-светлых, покрытых гелем прядей. Ее бирюзово-голубые глаза с густыми ресницами сверкали необычным блеском, а полные губы – распухшие от внимания, оказанного им Паркером – были, как всегда, сексуальны. Ванесса улыбнулась в ответ на соблазнительную улыбку звезды и решила устроить так, чтобы та осталась в клубе на ночь.
– Паркер хочет получше узнать, как снимается кино, – произнесла Сабрина своим нежным, с придыханием, голосом. – А я помогу ему, правда, Паркер?
– О да.
Этот похотливый ублюдок снова был во всеоружии.
– Мы с Паркером собираемся вместе снять фильм, правда, Паркер?
– О да. Дай это сюда.
Паркер взял то, что принесла Ванесса. Толкнув Сабрину обратно на диван, он задрал ей вверх колени.
Она взвизгнула и протестующе вскрикнула:
– Паркер! – Протест прозвучал неубедительно.
Водрузив ее бедра себе на ногу, он сделал из бумаги желобок, раздвинул ей ноги и, постукивая пальцем, ссыпал белый порошок ей в промежность.
– Ну и ну! – воскликнул Джеффри и захихикал. – Ну, старик, ты даешь.
Паркер вставил, куда следовало, соломинку и вдохнул.
– О Господи, – задыхаясь, произнесла Сабрина. – О Боже, я кончаю.
Джеффри, рыкнув, оттолкнул Паркера и занял его место.
Темп музыки становился все быстрее и быстрее. Не спуская глаз с резвящейся на диване троицы, Ванесса прошла по комнате и прибавила звук.
Затем она растянулась на обитом шелком диване и наблюдала, как Паркер занимается тем, что ему нравилось больше всего. Они с Джеффри разместились рядом с пронзительно визжавшей Сабриной и взяли ее с обеих сторон, – и нельзя сказать, чтобы она с легкостью им отдалась.
Незаметно прошел еще час, когда наконец неутомимый Паркер неохотно удалился, а Сабрину благополучно запихнули в комнату, которую после намеревалась посетить Ванесса.
– Что за муха тебя укусила? – спросил Джеффри, когда они с Ванессой возвращались по тоннелю в главное здание клуба. – С той минуты, как я приехал, ты ведешь себя так, будто у тебя шило в заднице.
– Трудно поверить, что тебе есть дело до моей задницы. А теперь заткнись и молчи, пока мы не дойдем до просмотровой комнаты.
Она повела его к люку в полу над своим офисом и спустилась впереди него по ступенькам.
– Закрой, – сказала она, когда зажегся свет.
Теперь, когда они стояли друг перед другом рядом с темными экранами, она, дрожа, вдохнула побольше воздуха и ударила его. Она ударила его по лицу наотмашь со всей силой, на которую была способна.
– Какого… – Он поймал ее за запястье, и они оба, споткнувшись, оказались рядом со стеллажами. – Какого черта ты делаешь?
Теперь ее била крупная дрожь.
– Тебе ведь нужно было поразвлечься? И ты тут же забыл правила, которые мы установили, чтобы защитить то, что создали с таким трудом.
Он недоуменно покачал головой:
– Что за чушь ты несешь, Ванесса? И потом, ты знаешь, что я, черт возьми, не люблю насилия.
– «Насилия»? – Она презрительно рассмеялась. – Насилия? Ты не любишь насилия, когда оно касается твоего собственного драгоценного тела. А другим делать больно у тебя очень хорошо получается.
Он запустил пальцы ей в волосы и, крепко сжав, оттянул их.
– А ты разве не любишь делать другим больно?
– Я не притворяюсь! – выкрикнула она.
Он рывком притянул ее к себе:
– Что это вдруг в тебя вселилось? Поиграть хочешь? Да? Я согласен поиграть, дорогая. Только скажи мне, как и где. Здесь? Прямо сейчас?
– Нет, черт тебя побери. Ты сказал мне, что мы больше никогда не услышим об этой девчонке. Ты сказал, что все кончено. Все улажено. Ты лгал.
– Девчонка? – Он моргнул и разжал пальцы, державшие ее волосы. – Какая девчонка?
