Гвен не обратила внимания на два момента в статье, которые для Джейка были очень важны. Во-первых, ни разу не был упомянут Лютер. Было сказано только, что четверым бандитам удалось сбежать. Значит, Лютер жив, точнее, остался жив тогда. Интересно, сколько он еще прожил, если не бросил это занятие? Сколько раз Джейк пытался объяснить младшему брату, что жизнь грабителей коротка, что рано или поздно их или убивают, или ловят, судят и все равно убивают. Но Лютер был в том возрасте, когда кажется, что ты непобедим и будешь жить вечно.
В тот роковой день в Джейка попало шесть пуль. Он вспомнил, каким негодованием пылали зеленые глаза Гвен, когда она назвала его смерть самым что ни на есть настоящим убийством! Но она не права, как не прав был он, пытаясь таким образом заставить брата бросить свое неблаговидное ремесло. Вместо того чтобы вести с ним бесконечные разговоры, надо было связать его, привязать к седлу и увезти подальше от дружков.
Главарь банды часто и жарко спорил с Джейком, упирая на благородство их целей. Именно на эти робингудовские идеалы и клюнул Лютер. Так и ездил Джейк вслед за бандой, надеясь защитить брата и наставить его на путь истинный.
Ограбление банка было четвертым делом, в котором участвовал Джейк…
Внезапно Джейк нахмурился. Сегодня он допустил непростительную оплошность, выскочив без футболки на улицу, когда услышал, как Гвен зовет Мэка. Она могла поинтересоваться, что это за шесть шрамов, очень похожих на следы от пуль. Судя по шрамам, владелец похоронного бюро особенно не церемонился с телом опасного преступника Джейка Стоунера и вырезал все шесть пуль на сувениры.
Гвен. Снова Гвен. Все его мысли так или иначе возвращаются к Гвен…
Интересно, о чем думал Майкле, когда посылал его сюда? Он что, совсем не имеет представления о мужских потребностях и желаниях? А может, это еще одно испытание, задуманное там, в небесной канцелярии? Ведь Майкле всегда уходил от ответа, когда Джейк спрашивал его, почему его не отправили сразу в ад. Знал ли Майкле ответ на этот вопрос или нет, теперь уже не важно. Сегодня Джейк сам узнал его. Из той самой газетной статьи. Священник сказал, что он и его жена будут молиться о спасении души Джейка и благодарить его за сына.
Видимо, Самый Главный там, наверху, услышал их молитвы и внял им. Он дал Джейку возможность искупить свои грехи, вернее, десять возможностей помочь людям. В этом состоит его искупление.
Но этой ночью Джейк испытал один из самых ужасных моментов в своей жизни. Услышав крики Гвен, он заколебался. Если настал тот самый момент, когда он должен помочь Гвен, то его миссия на земле завершена. Как только он выполнит ее, Майкле призовет его назад. Он спасет Гвен, чтобы потерять навсегда. И на мгновение, пусть только одно мгновение, но в голову Джейка закралась малодушная мысль — не выходить, притвориться, что не слышит ее криков. Гвен справится одна, а он… он побудет рядом с ней еще немного.
Джейк пожалел, что не помнит, как все происходило в прошлые разы. Он точно знал, что от его вмешательства зависела жизнь людей, но вот подробности в памяти не сохранились. А если так, он не мог рисковать жизнью Гвен.
Гвен назвала Джейкоба Стоунера героем. Он был не героем, просто человеком, который сделал то, что считал нужным.
Он не герой, он просто мужчина. Мужчина, отчаянно жаждущий любви женщины. Но не любой женщины. Гвен.
Гвен уже забыла, когда в последний раз просыпалась с улыбкой на лице. Но ведь никогда раньше она не засыпала с мыслями о поцелуях Джейка Стоунера. Приказав ей идти в дом и принять горячую ванну, он добавил еще кое-что, не предназначенное для ее ушей, но Гвен расслышала.
— Иди-иди, — пробормотал Джейк, — пока я не утащил тебя в свою постель и не согрел сам.
Гвен с удивлением поняла, что не стала бы противиться, если бы он так и поступил. Она закрыла глаза и представила, что бы делал с ней Джейк. Ее воображение нарисовало множество сцен, которые человечество проигрывает вот уже миллион лет.
Резкий телефонный звонок вторгся в ее сознание. Не переставая улыбаться, Гвен протянула руку к тумбочке и сняла трубку.
— Доброе утро, — пропела она.
После небольшой паузы она услышала осторожный голос Пруденс:
— Гвен?
— Да, это Гвен, и сегодня чудесный день.
Как поживаешь, Пруденс?
— Гвен, у тебя все в порядке?
— Все просто супер! А что?
— Ты какая-то странная…
— У нас тут были проблемы ночью…
— Проблемы? — Пруденс тяжело вздохнула. — Этого я и боялась. А Джейк Стоунер случайно не имеет отношения к этим проблемам?
Гвен представила Джейка, отцепляющего ее от колючей проволоки.
— Можно и так сказать.
— Черт! Надо было лучше его проверить — кто он, откуда. Извини, Гвен. Это моя вина.
Улыбка сползла с лица Гвен. Ей вдруг стало холодно, и она натянула на плечи одеяло.
— Что ты хочешь этим сказать? Что ты узнала о Джейке?
— Мне пришлось поднять кое-какие документы, потому что Гордон заявляет налево и направо, что намерен через суд оспаривать завещание Берта. Я решила посмотреть кое-какие старые материалы в архиве суда и нашла много чего интересного, но некоторые очень важные для нас документы найти не смогла.
— Что ты нашла? — От мрачного предчувствия по спине Гвен пробежал холодок. После долгой паузы Пруденс сказала:
— С ранчо не все так однозначно, как мне хотелось бы.
Гвен сжала край простыни.
— Что это значит?
— Земля, на которой стоит ранчо, была куплена в 1881 году неким Джейкобом Стоунером.
— Это ранчо принадлежало Джейкобу Стоунеру? — переспросила Гвен в изумлении.
— И когда он умер… Джейкоб Стоунер завещал землю и дом своему младшему брату Лютеру.
— У Джейкоба был брат?
— Да. Лютер со своей маленькой дочерью погиб в какой-то дорожной аварии. Я нашла копию свидетельства о смерти. Затем сразу следует запись о том, что в 1921 году Гордон Уинтроп оставил ранчо своим сыновьям.
— А Гордон, Гордон Пиз может претендовать на ранчо?
— Подожди, дело не в Гордоне. Нет никаких записей о том, как ранчо перешло от Стоунеров к Уинтропам. Существует несколько законных способов, по которым ранчо могло перейти к семье Уинтропов. Но если это было сделано незаконно, а у Лютера остались наследники, то ранчо принадлежит им и судебное разбирательство будет в их пользу. Любой из потомков Стоунеров может претендовать на землю и ранчо.
— То есть по закону ранчо никогда не принадлежало семье Берта? Оно принадлежит потомкам Джейкоба Стоунера?
— Я уверена, что оно принадлежит семье Уинтропов, но нет никаких доказательств, — со вздохом произнесла Пруденс. — Потомки Стоунера могут заявить, что Уинтропы присвоили землю незаконно, и подать заявление в суд.
