— Ну что там опять? — недовольно протянул Бак, остановив фургон и опуская боковое стекло.
Холли почувствовала обиду. Это была, в конце концов, не ее идея — проделать долгий утомительный путь под лучами нещадно палящего солнца, чтобы передать Баку какой-то клочок бумаги. Да и вчерашняя идея поехать с ним и Рондой тоже принадлежала не ей.
Нечестно винить меня, подумала Холли и сказала, протягивая Баку клочок бумаги:
— Это просил передать тебе твой отец.
— Что, еще одно послание? — поморщился Бак.
— Да, еще одно.
Бак взял из рук Холли бумагу и пробежал ее глазами.
— Залезай! — сказал он, распахнув дверцу.
— Благодарю. Я лучше пройдусь пешком, — ответила Холли.
— Отец пишет, чтобы я отвез тебя обратно домой.
— В самом деле? — удивилась Холли. — А у меня создалось такое впечатление, что они хотели отделаться от меня, вот и послали пешком за тобой. Возможно, ты не так понял Большого Дедди.
— Я понял его прекрасно. Сомнений быть не может. Если он велел привезти тебя обратно, значит, я должен просто привезти тебя обратно. Так что давай без лишних слов залезай в кабину — и поехали.
— Нет, я не поеду, — твердо ответила Холли. Она боялась, что, оставшись наедине с Баком, может снова потерять голову, о чем впоследствии будет жалеть.
— Холли! — В голосе Бака было столько боли, что девушка невольно вздрогнула.
Она взглянула Баку в глаза и удивилась, увидев в них беспокойство.
— Хорошо. Поехали, — согласилась она и забралась на сиденье рядом с Баком. — Доволен теперь?
— Очень, — проворчал Бак и тронул машину.
Они мчались во весь опор.
— Бак, осторожней! — попросила Холли, когда машину сильно подбросило.
— Пристегни ремень! — бросил он сквозь зубы.
— Ты, похоже, не в своем уме, — проговорила она и стала равнодушно смотреть за окно.
— Можно я задам тебе один вопрос? — спросил Бак спустя некоторое время. Холли кивнула.
— Почему ты вчера так вела себя с Рондой?
— А как я себя с ней вела? Мы очень мило беседовали.
— Не заметил. Ты весь вечер сидела надувшись, и из тебя слова-то нельзя было вытянуть.
— А что по-твоему, лучше трещать без умолку всякий вздор, как твоя Ронда?
— Она не моя, — ответил Бак. — Но есть правила приличия, и надо поддерживать беседу, а не показывать всем своим видом, что тебе на все глубоко наплевать.
— Это ты себе скажи. Пригласил девушку в кино, а сам только и делал, что бегал то за поп-корном, то за пепси. Уж если ты заговорил о правилах приличия, ты вел себя куда хуже, чем я. Всем своим видом ты показывал, как устал от любимой подружки. Хотя этот прощальный поцелуй на крыльце у тебя получился весьма…
— Ну, продолжай, не стесняйся! — подзуживал ее Бак.
Холли чувствовала, что готова залепить ему пощечину. Слава Богу, они уже почти приехали. Впереди наконец показался дом Брубейкеров.
— ..весьма трогательным, — закончила фразу Холли.
— Да как ты могла видеть это? Ты же спала!
— Ну… я как раз в этот момент проснулась.
Бак остановил у гаража машину и, как галантный кавалер, обошел ее кругом, чтобы помочь выйти своей спутнице.
— Трогательный, значит, — повторил он.
— Да, трогательный. — Холли не пони мала, почему он так привязался к ее словам.
— Ну а как, по-твоему, я должен был целовать ее? — спросил Бак, прижав Холли к корпусу машины и лишая ее возможности убежать, если вдруг такое желание у нее возникнет.
— Страстно, если любишь, — ответила она, неловко пошевелившись в кольце его рук.
— Вот так? — сказал Бак и, заключив ее в объятия, продемонстрировал свое понимание того, как надо целоваться, если по-настоящему любишь.
— Да, именно так, — с изумлением проговорила Холли, когда Бак поднял голову.
— Но я не мог ее так поцеловать, потому что… я не люблю ее, — медленно проговорил Бак, глядя Холли прямо в глаза.
— Действительно не любишь? — тихо проговорила Холли.
— Холли! Мы не можем вести себя так. Ты же обручена. Обручена с моим братом! Неужели ты не понимаешь?
— Нет, Бак… я должна сказать тебе что-то очень важное. Но не здесь и не сейчас. Это длинная история.
— Почему не сейчас? Чем не благоприятный момент? Я чувствую, между вами творится что-то неладное, и эта неизвестность убивает меня, — проговорил он, не отрывая от Холли пытливого взгляда.
— Я не могу, — простонала она. — Вначале я должна сказать что-то важное твоим родителям.
— Что важное? Что за тайны? Что за секреты?
— Бак, я клянусь все рассказать тебе, как только смогу. Я обещала хранить в секрете… Но поверь, сегодня вечером ты все узнаешь, — умоляюще глядя на него, проговорила она. — Знай только, что я люблю тебя. Я… люблю… тебя…
— Холли! — воскликнул Бак и еще сильнее сжал ее в своих объятиях.
Но тут до их затуманенного страстью сознания донесся шум подъехавшей машины и стук захлопываемой дверцы.
Раздалось зычное покашливание. Голос явно принадлежал мужчине.
Бак и Холли, вздрогнув, оторвались друг от друга. Хуже всего было то, что их застукали на месте преступления.
Холли первая пришла в себя от неожиданности.
— Папа?! Ты? — воскликнула она и со слабым стоном опустила голову Баку на грудь.
— Ну же, ну же, не стесняйтесь, — с улыбкой проговорил Джордж Фергюсон.
Холли судорожно вцепилась в Бака, чтобы не упасть, поскольку ноги внезапно отказались ее держать.
— Да не пугайся так, детка! — рассмеялся он. — Это не преступление. Я тоже пару раз поцеловал твою маму до свадьбы. Ничего в этом зазорного не вижу.
— Папа… Но я ожидала вас с мамой только на следующей неделе, — наконец нашла в себе силы заговорить Холли, беспомощно вскинув глаза на Бака, который тоже выглядел весьма растерянным.
— А мы хотели преподнести маленький сюрприз своей единственной голубке, — сказал Джордж.
Он был импозантным мужчиной, высоким и статным, одетым в ковбойский костюм со всеми необходимыми деталями, начиная с огромной широкополой фетровой шляпы и кончая дорогими кожаными сапогами с золочеными набойками и пряжками.
— Ну иди же сюда! Давненько я не обнимал свою девочку! Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как ты уехала, сказал Джордж и, разведя громадные руки в стороны, направился к Холли.
Бак молча наблюдал за ними и лихорадочно соображал, как ему себя вести. Как объяснить, что он целовал невесту своего брата? Может быть, сказать, что он просто поздравлял ее с помолвкой? Или, может, что он помогал ей вытащить соринку из глаза? Или… Нет, больше на ум ничего не приходило.
— Ну же, поцелуй своего папочку, который так скучал о своей нежной дочурке! Я просто не мог дождаться следующей недели. — И он, обхватив большими ладонями маленькое личико Холли, запечатлел три поцелуя на ее щеках и лбу.
