– Мухина везде уважают. Многие даже боятся. Конечно, здесь много нового, но он учится. В первый раз от него услышала вчера про налог на прибыль, про сроки оплаты. Раньше он такими понятиями не оперировал. Вообще, он – человек настроения, так что не обращай на его выпады особого внимания, – это не про тебя.
– Так вы вместе работали?
– Да. Много лет. Он меня сюда и перетянул. Вместе с Иваном. Ты его уже видела?
– Нет еще. «Свои люди»?
– Вроде того. Тут сама видишь – два лагеря. Старый и новый.
– А я к какому отношусь?
– Не знаю еще. Ты у нас – связующее звено.
– Прокладка «Always»?
– Ну, если так больше нравится, – снова хохотнула Ирина. – А как тебе главный бухгалтер?
– Нервная она очень. Гребет все документы под себя – ни бумажки врагу!
– Боится, что подсидишь?
– Все возможно. Только мне это зачем? Я главным бухгалтером работать не хочу. Надоело. Если бы мы с ней подружились – всем было бы проще.
– Ты в курсе, что у нее сын погиб недавно?
– Да ты что? Единственный?
– Нет. Еще один есть. Болтают, что от наркотиков.
На лицо Вики легла печать безысходности. Она тяжело вздохнула:
– Тут с ума сойти можно!
– А мне и кажется, – раздался шепот заговорщицы, – что с ней что-то не то!
– Хорошая компания подобралась! И спросить лишний раз теперь побоишься. Мало ли, куда ее понесет? Отвечай потом!
Женщина понимающе кивнула. Мимо прошел дворник, метлой сгребая окурки и опавшие листья. Он укоризненно взглянул на стоящих возле входа курящих. Переглянувшись, Вика с Ириной скрылись внутри.
Пользуясь отсутствием Кораблевой, Вика добралась до ее компьютера – до святая святых. Несколько спокойных часов ушло на изучение. Такая бухгалтерская программа не использовалась многими организациями. Девушку этот факт не испугал – когда-то давно она сама работала в ней. Но что здесь можно понять? Учет какой-то однобокий. Не программа, а записная книжка. Непонятные значки, каракули какие-то! Азбука Морзе! Сюда шифровальщиков непременно пригласить надо, прежде чем в чем-то разберешься. Финансовый директор ужаснулась: «Откуда данные брать буду?» В воздухе повис ответ: «Или сама всю информацию собирай, или будешь получать только то, что даст тебе Кораблева. И не факт, что вообще что-то получишь!» Ну, ладно! Придется лезть в документы, зато разбираться станет. Она позвонила знакомому программисту с просьбой прийти, потом, чуть позже, когда на своем рабочем месте появилась главный бухгалтер, сообщила, что они будут переходить на новую программу. Доступную для понимания происходящего и директора и бухгалтера. Данные за первые полгода Вика готова занести сама, а к этому времени и Инна Александровна уже сможет что-то понять. И с ее помощью вести учет дальше. Про старую программу придется забыть. Тем более, что данные туда заносятся некорректно.
– Меня она устраивала! – ледяным тоном заявила Кораблева, но ее начальница приняла деланный вид, что ничего не слышала.
Когда появилась новая программа, Колесникова уселась за изучение документов. Разобравшись что к чему, стала один за другим заносить суммы в компьютер с надеждой, что ее мрачная соседка напротив сменит гнев на милость. Осознает необходимость и неотвратимость происходящего. Но та упрямо гнула свою линию. Лицо финансового директора все чаще принимало такое же мрачное выражение. Складка меж тонких бровей становилась отчетливей. Как они будут работать дальше? Непонятно! В дверь кто-то негромко постучал.
В кабинет заглянула одна из архитекторов – приятная молодая девушка, появляющаяся в офисе обычно ближе к обеду:
– Здравствуйте. Меня Оля зовут.
Вика приветливо улыбнулась, оглядывая стройную невысокую фигурку.
– А меня Виктория! Очень приятно. Вы – архитектор?
– Да. У меня сегодня день рождения. Я торт принесла – угощайтесь. Вон там, на столе стоит, – девушка весело показала на стол секретаря.
– Ой, поздравляю! А сколько стукнуло, если не секрет?
– Тридцать.
Изумленная, Колесникова уставилась на нее во все глаза – по виду той было не больше двадцати двух – двадцати трех лет. Интересно, почему создается такое впечатление? Огромные карие глаза Оли светились, словно две свечи, навевая образ теплого безмятежного огня, чистого, как у ребенка, не тронутого никакими тревогами и невзгодами. «Глаза человека из другого мира», – мелькнуло в голове. Она не раз слышала, что ее собственные глаза, в отличие от гостьи, наоборот, придавали ей возраст и вызывали у окружающих недоумение. Опыт и серьезность, проглядывавшие в них, никак не стыковались с лицом совсем юной девушки. Однажды она услышала фразу, запавшую в душу: «У тебя лицо пятнадцатилетней, а взгляд как у пятидесятилетней. Прокурорский, такой. Знаешь?»
– Хорошо сохранилась! – пошутила она. – Обязательно угостимся!
Архитектор, с честью выполнив свою миссию, еще раз по-детски улыбнулась и юркнула к себе.
Придя вечером домой, Колесникова сбросила с усталых ног туфли и босиком прошлепала на кухню, чувствуя под ногами теплый ворсистый ковер. Как же хорошо дома! Так уютно! Особенно по сравнению с тем, что она видела, находясь в поисках квартиры! Где ее только не носило! Не удивительно, что некоторые с ножом по улицам бегают – после таких-то трущоб! Ей и самой захотелось кого-нибудь прибить, лишь бы побыстрее выбраться оттуда.
– Викусь, мы сегодня попишем? – подошел сзади брат и чмокнул ее в затылок.
– Диктанты? Давай! Только перекушу чего-нибудь.
– Я тоже буду.
Девушка достала из холодильника кастрюлю с вчерашними щами, ногой машинально захлопнула дверцу. Дождавшись, когда начнет подниматься легкий пар, спросила:
– Тебе много накладывать?
– Да, нет, одну большую тарелку.
Хмыкнув себе под нос, она тщательно несколько раз вытерла стол, аккуратно нарезала хлеб, выложив его веером на блюдце, за хлебом последовал салат и огурцов с помидором и зеленью. Вслед за этим Вика достала две салфетки, разукрашенные цветочками, и поставила две большие дымящиеся тарелки на стол. Только убедившись, что все чисто и эстетически привлекательно, присела.
– Ты сегодня уже занимался?
– Пробовал, но у меня столько ошибок! Почти в каждом слове! Не знаю, как сдам экзамен!
– Не переживай! В запасе еще несколько недель – нужно только набить руку.
– И почему у тебя всегда все без ошибок?
– Я читала много, слова зрительно помнятся. Да и не забывай, что у нас мамка – филолог. Так что, не отрывайся от коллектива!
Вскоре они переместились в детскую и Вика стала начитывать из сборника диктантов небольшие тексты.
Ее серьезный взгляд внимательно скользил по выводимому слову, останавливаясь время от времени на знакомых вещах, заполнявших комнату. На стареньких цветных обоях в огурцах, на развешанных по всей стене вымпелах и грамотах за первые места на соревнованиях, выигранных Васей, плакатах с Виктором Цоем, «Металликой», фотографиях из их жизни, яркими воспоминаниями поблескивающими на книжной полке, на протертом до дыр диване, на котором они в ту пору, когда еще семья была вся в сборе, спали, обнявшись, словно две мартышки. Заворожено уставился на картину с изображением прекрасной обнаженной девушки, находящейся в объятьях ужасного монстра с огромными черными, как ночь крыльями. Темно – красные очи с испепеляющей страстью устремлены на юное совершенной красоты лицо, застывшее в небывалом экстазе. Алая струйка крови стекает с пронзенной острым когтем округлой ягодицы… Так эротично! Перед глазами неожиданно всплыла синяя груша, подвешенная на крюк к потолку и один уголок губ недовольно пополз вниз. «Откуда он эту то красоту притащил?!»
