Ознакомительная версия.
Я предположила, что это было довольно мрачное объяснение для маленького мальчика. Питер улыбнулся немного печально:
— Согласен. Учитывая то, что я больше не уважаю этого человека, удивительно, как хорошо я запомнил его слова.
Мне не хотелось спрашивать его, почему он перестал уважать своего отца. Вместо этого я спросила его, теряет ли он время зря.
— Стараюсь не терять.
Он напомнил мне тебя, Патрик, и то, как усердно ты работаешь в банке. Ты и сейчас по-прежнему работаешь, хотя должен отдыхать. Я рада, что ты сделал перерыв и отправился на Большой Барьерный риф.
Я сказала Питеру, что, возможно, ему нужно попробовать пожить на тропическом острове.
Он выгнул бровь:
— На вашем острове время останавливается?
— Может остановиться, если этого захотеть, — ответила я.
Он снова улыбнулся, достаточно двусмысленно, как мне показалось. Потом мы стояли там и слушали, как отбивает время Биг-Бен.
Вот это да!
Это ужасный грохот, но не оглушающий. И все же резонирующий звук проникал через мое тело — так же, как проникает в меня улыбка Питера.
Вообще-то это было очень волнующее переживание, а глаза Питера чрезвычайно сильно блестели. Когда бой часов стих, он пристально смотрел на меня лет сто, затем взял за руки и притянул к себе. Я знала, что он хочет меня поцеловать.
Мое сердце забарабанило громче Биг-Бена. До чего романтично, когда тебя целует роскошный англичанин, а вы стоите над Темзой и над тысячами крыш и шпилей.
Но в самый ответственный момент на колокольню ввалилась группа шумливых туристов, и мы лишились своего шанса.
Чудесный момент, когда мы могли поцеловаться, навсегда ушел. Теперь я понимаю, его отец был прав насчет времени и возможности.
Черт побери, Патрик, мне жаль. Я снова молола чушь.
Целую, Молли.
Сообщение «Тема: Исследуя Лондон» не было отправлено. Оно сохранено в папке «Черновики».
Из дневника Молли, Челси, 25 мая
Я решила, что сейчас самое время начать вести дневник. Я не смогла отправить то письмо бедняге Патрику. Этот добрый малый был очень снисходителен к моей многословной болтовне, с ним замечательно общаться. Но есть вещи, которыми девушка не может делиться, — особенно теперь, когда я встречалась с одним из его друзей и, похоже, по уши влюбилась. Это — избыточная информация для любого человека.
Я полагаю, хорошо, что Патрик далеко. Надеюсь, он классно проводит время, веселится на вечеринках, как безумный, на каком-нибудь роскошном курорте Барьерного рифа.
На самом деле мне сейчас следует говорить с Карли… Мы с ней лучшие подруги с момента рождения — по меньшей мере так нам кажется, — но теперь, когда она и Джимбо продали компьютер и уехали в Кернс, от нее нет вестей.
Хм, она ведь свихнется, когда поймет, какую золотую возможность упустила. Она ждала шанса обсудить мои сердечные дела с тех пор, как мне исполнилось десять лет. Но до настоящего времени ни о чем волнующем говорить не приходилось, если не считать одно или пару увлечений в подростковом возрасте и пару полусерьезных отношений с парнями, уехавшими с острова. Мы много говорили о ней и Джимбо.
Итак, поскольку я не могу выплеснуть свои сокровенные чувства на Патрика или Карли, я обращаюсь дневнику. Его ведение мне не в новинку. Когда в моей жизни случались действительно серьезные события, мне всегда страстно хотелось записать их. Будучи подростком, я писала кучу всего, — особенно когда начала учиться в средней школе на континенте и чувствовала себя такой одинокой.
Затем в тот год, когда умерла бабушка, я неделями писала дневник. Казалось, что мне нужно записать каждое светлое воспоминание о ней: точную форму ее улыбки, ее нежные руки, голубые искорки в глазах.
Я также писала обо всех чувствах, которые скрывала. О том, что чувствую, потеряв ее, почему ее любила и скольким ей обязана, и как я узнала, что она сожалела о том, что я не окончила университет. Действительно жаль, что я не решилась продолжить образование, ради чего она экономила деньги. Но разве я могла оставить ее? Ведь последние несколько лет она серьезно болела и сильно ослабла. Я была ей нужна.
Я пролила океаны слез, пока писала об этом, но сверхъестественным способом дневник помог мне унять горечь утраты. В конце концов я смогла немного успокоиться.
Итак, теперь, когда я встретила такого изумительного мужчину, как Питер Кингстон, я должна выложить все чувства на бумагу, иначе взорвусь.
Но с чего начать? С его эффектных карих глаз? Роскошной улыбки? Очень сексуального голоса? Так удивительно, что этот мужчина — воплощение всего, о чем я когда-либо мечтала: красивый, очаровательный, с божественно изысканной английской речью. И самое главное — он такой милый.
И у него отменные манеры. К слову, он настолько идеален, что мне хочется его скушать.
Я задаюсь вопросом, что такого хорошего совершила в прошлой жизни. Или в моем гороскопе удачно сложились звезды? Неужели Питер появился на моем пороге по волшебству?
Я знаю, что никогда еще не чувствовала себя так, как сейчас. Это не просто сильное увлечение. Мне кажется, я практически летаю.
Следует ли мне испугаться? Ведь я могу упасть.
Я твержу себе, что должна успокоиться. Я знаю, Питер приехал в Лондон всего на неделю. Он наслаждается моим обществом, пока находится здесь. Вскоре он вернется в Южную Америку. Но он попросил меня взять несколько выходных дней в «Пустой бутылке», чтобы мы больше времени провели вместе. И к собственному удивлению, я согласилась.
И кажется, он действительно рад общению со мной.
Я даже не упомянула самую важную новость.
Сегодня днем, после осмотра элегантного района Хэмпстед с его многочисленными шикарными домами, мы с Питером вернулись на площадь Слоун, и он непринужденно вынул из кармана пальто два билета.
— Моя кузина, скрипачка в Королевской опере, дала мне вот это, — сказал он, мило и осторожно улыбаясь. — Не знаю, нравится ли тебе балет, но я подумал, что ты захочешь его посмотреть.
Признаюсь, я завизжала. Понимаю, я должна быть сдержаннее и вести себя как леди. Слава богу, я не поддалась импульсу, не прыгнула на беднягу Питера и не задушила его в объятиях до смерти.
Но мне показалось слишком, что последняя часть моей мечты воплощается в реальность: приглашение от милого англичанина на культурную программу. Он пригласил меня на балет «Ромео и Джульетта», чью историю я знаю наизусть и обожаю ее.
После того как я приняла приглашение (затаив дыхание, но вежливо, как мне показалось), Питер сказал, что в оперном театре есть ресторан, и пригласил меня поужинать. Мы съедим закуски и основное блюдо до начала спектакля, а в перерыве — десерт.
Ознакомительная версия.
