— Я всего лишь пытаюсь поддерживать беседу! Значит, вы жили за мельницей?
Уэдерз молча жевал, обводя взглядом зал. Ненадолго задерживаясь на других посетителях, его взгляд неизменно возвращался к входной двери. Это выводило меня из равновесия: можно подумать, он с минуты на минуту ожидает вооруженного ограбления или чего-нибудь в этом роде.
— Ваши родители до сих пор там живут? — спросила я. Район мельницы с годами изменился, многие пожилые пары уехали, на их место приехали молодые семьи. Я задала совершенно невинный вопрос, но у Уэдерза вдруг покраснела шея, на щеках заходили желваки.
— Хотите еще хот-дог? — спросил он, внезапно вставая из-за стола. Теперь он нависал надо мной, как башня, я почувствовала себя загнанной в угол.
— Нет, спасибо, я сыта.
— Угу, — промычал Уэдерз. Он наклонился ко мне, положив руку на спинку моего стула, другой опираясь о край стола, и прошептал: — Может, пока я хожу за добавкой, вы придумаете еще парочку вопросов? И даже спросите о том, о чем больше всего боитесь спросить?
Он выпрямился, круто повернулся и ушел, оставив меня размышлять над его словами. Вопросы, которые я боюсь задать… «Ты женат? Чувствуешь ли ты то же, что я? Хочешь ли ты меня так же, как я тебя?» С каждой секундой мое лицо все больше пылало. Черт бы побрал этого копа! Как он ухитряется видеть меня насквозь?
Уэдерз вернулся как ни в чем не бывало. Мы доедали молча. Я ждала, когда он начнет задавать вопросы, но он просто спокойно ел, казалось, ни о чем не думая. У нашего столика часто останавливались полицейские, здоровались с Уэдерзом, отпускали какие-нибудь дружелюбные замечания. Уэдерз немногословно отвечал, а большей частью что-то бурчал, но ни разу не предложил никому присесть, не поддержал разговор. Было ясно, что его мысли заняты чем-то другим.
Как только Уэдерз доел, все резко изменилось. Внезапно он наклонился ко мне, и начались вопросы, но совсем не те, которых я ожидала.
— Как вы себя чувствовали, когда Диггер Бейли вас бросил?
Я чуть не подавилась последним куском хот-дога, лицо снова вспыхнуло. Как он об этом-то умудрился узнать?
— Откуда вы знаете про Диггера?
— Пришлось потрудиться. — Он усмехнулся, явно довольный собой.
— Оказывается, вы не только упорный, но и пронырливый! — взорвалась я. — Кто дал вам право совать нос в мою жизнь, копаться в моем прошлом? С кем вы говорили обо мне? Как вы… — От волнения у меня перехватило горло, я замолчала, не находя нужных слов. Как этот сукин сын разузнал про Диггера?
— Я всего лишь выполняю свою работу, — спокойно ответил Уэдерз. В отличие от моего его лицо оставалось непроницаемым.
— Диггер тут совершенно ни при чем!
Посетители стали на нас оглядываться, некоторые перестали разговаривать, прислушиваясь к нашему разговору.
— Диггер вас обидел, — тихо сказал Уэдерз. — Я просто спросил, что вы об этом думаете.
Да, Диггер меня обидел, это уж точно. Он оскорбил меня публично, причем так, что я не могла и слова сказать, потому что было стыдно. Я стыдилась собственной глупости и наивной юношеской веры в собственную неуязвимость.
— Наверное, вы на него страшно разозлились, — сказал Уэдерз.
— Разозлилась? — Да, конечно, но только позже, спустя годы. — Нет, я не злилась.
— Тогда что же вы чувствовали?
Уэдерз наблюдал за мной с печальным выражением лица, этого я вынести не могла. Мне не нужно, чтобы меня жалели!
— Мэгги, он вас бросил, и об этом знал весь город. Пока вы уехали покупать подвенечное платье, он женился на другой. Почему вы не пришли в ярость?
Слезы навернулись на глаза, я почти ничего не видела.
— Идемте, — сказал Уэдерз, вставая, — давайте выйдем отсюда и посидим в машине.
О чем я только думала, соглашаясь на ленч с этим человеком? Почему я согласилась ответить на его вопросы? Может, потому, что до сих пор не забыла ковбоя, который слушал мое первое выступление в клубе и одобрительно улыбался? Маршалл Уэдерз — совсем другой человек, то есть, конечно, телесная оболочка у него и у того ковбоя одна и та же, но внутри он совсем другой. Я забралась на переднее сиденье и попыталась взять себя в руки. Диггер остался в прошлом, я расклеилась вовсе не из-за него. Было ужасно неприятно сознавать, что Уэдерз вынюхивал обо мне в моем родном городе и ухитрился узнать то, о чем, как я надеялась, все давным-давно позабыли. Но, как видно, я ошиблась.
— Похоже, этот Диггер был настоящим подонком, — сказал Уэдерз. — Будь я вашим старшим братом, всыпал бы ему как следует.
Я промолчала, как будто не слышала. О Диггере говорить больше не хотелось, даже если Уэдерз на моей стороне. Я вытерла слезы, высморкалась и спросила:
— Почему вы за мной следите?
— Потому что это моя работа.
Уэдерз и не думал улыбаться, он не шутил. У него есть важная работа, и больше его ничего не интересует. Я для него лишь подозреваемая по очередному делу.
— Почему бы вам не поискать настоящего убийцу? Зачем вы меня травите, как гончая зайца?
— Мэгги, я пока вас ни в чем не обвинил.
— Да бросьте, все ваши действия равносильны обвинению.
Господи, как этот тип может оставаться таким спокойным? И почему я все время смотрю ему в глаза?
— Мэгги, сейчас у меня никого, кроме вас, нет по этому делу. Но я вас ни в чем не обвинил, не называл вас подозреваемой, не так ли? Я всего лишь разрабатываю все имеющиеся версии.
— Тогда почему вы не охотитесь за вдовой Джимми? Почему вы не наводите справки обо всех остальных, так же как обо мне?
— А почему вы думаете, что не навожу?
Мне нечего было добавить. Несколько минут мы сидели молча, наблюдая, как люди входят и выходят из кафе. Наконец Уэдерз откинулся на спинку и завел мотор. Судя по всему, допрос подошел к концу, и я могла вернуться в дом Джека, не углубляясь больше в свое прошлое.
Мы ехали молча, и я немного успокоилась. Уэдерз вырулил на стоянку перед домом Джека, я взялась за ручку двери и распахнула ее чуть ли не раньше, чем машина остановилась.
— Наверное, я должна поблагодарить вас за ленч.
Я ступила на посыпанную гравием площадку и наклонилась, чтобы посмотреть на Уэдерза, оставшегося сидеть за рулем. Он промолчал. Я стала закрывать дверь, и тут он вдруг заговорил. От неожиданности я хлопнула дверью слишком громко.
— Может, как-нибудь в другой раз мы поговорим и о Юнион-Гроув.
Машина тронулась с места, а я стояла с открытым ртом и смотрела ей вслед. Каким таким чудом он ухитрился узнать о Юнион-Гроув?
Не ходи на рыбалку со скунсом, бывало, говорила моя мама, он поднимет вонь, и ты вернешься ни с чем. Мама была права. И вот я с пустыми руками стою на автостоянке и смотрю вслед самому настоящему скунсу. Юнион-Гроув! И он еще говорит: «Спросите меня о том, о чем вам на самом деле хочется меня спросить!» Слова Уэдерза жужжали у меня в голове, как назойливая муха. Если он добьется своего, мне крышка. Я это чувствовала.
