Но вот наконец лифт дополз до ее этажа, и она с облегчением перевела дух. Дома! Лучшего дома у нее никогда и не было. Небольшая площадка перед лифтом все еще не доведена до ума, просто руки пока не дошли, но, когда Кэтрин вставила ключ в дверь своих апартаментов, сердце ее радостно забилось. Это принадлежало ей; никто не мог войти сюда без ее разрешения.
Открыв дверь, Кэтрин тотчас забыла о неустроенной до сих пор площадке у лифта. Она и думать об этом забыла, просто стояла и с удовольствием оглядывалась вокруг. Все здесь было светлым и ярким, почти ослепительным. Огромные окна от пола до потолка выходили на реку, и то, что внизу было полно пакгаузов, барж и бегущих вниз невзрачных улочек, нисколько не портило пейзаж. Даже суровый взгляд тети Клэр смягчился, когда она увидела жилище племянницы. Днем здесь было вдоволь света, а ночью – тишины. Кэтрин нередко хотелось так овладеть мастерством, чтобы рисовать местный люд, этих удивительно трудолюбивых людей, за которыми она нередко наблюдала из своего окна.
Главная комната квартиры служила и гостиной, и столовой, и студией. На белых стенах висели дорогие взгляду хозяйки картины. Некоторые из них она рисовала сама, другие достались ей от бабки с дедом, парочка принадлежала кисти Ральфа, а еще кое-что было куплено на аукционах и заботливо очищено от грязи.
Здесь стояли два длинных дивана и два глубоких кресла, все обтянуто светлой кожей и усеяно мягкими цветными подушками. На старых дубовых столах, купленных на распродажах и отполированных до зеркального блеска, – множество комнатных цветов в медных горшках. Кэтрин внимательно осмотрела их и удостоверилась, что с ними все в порядке. Ральф не забывал поливать и подкармливать растения.
Перетащив багаж в спальню, Кэтрин переобулась, после чего посетила кухню и ванную и осталась довольна осмотром своего маленького рая.
Квартира Ральфа имела такую же точно планировку. Они оба пожертвовали второй спальней ради размеров главного помещения, которое служило им прежде всего мастерской. А что касается освещения, как было уже сказано, их квартиры были просто мечтой художника.
Едва Кэтрин успела переодеться в джинсы и свитер, как раздался звонок. Она бросилась к дверям, и, когда открыла их, огромный белый стремительный и довольно увесистый шар по кличке Снежок вспрыгнул к ней на плечо, оставив своими страшными когтями на руках Ральфа, от которых оттолкнулся, глубокие царапины. Разинув пасть, кот приветствовал появление хозяйки громкими победными воплями.
– Я думал, что, прежде чем он вскочит на тебя, мне удастся хотя бы поздороваться, – проворчал Ральф, потирая поцарапанные руки. – Но теперь мне необходима не только чашка кофе, а еще и медицинская помощь.
– Хорошо, я пойду приготовлю кофе, а ты пока залечивай раны, – со смехом сказала Кэтрин, направляясь со Снежком на плече в кухню. – Ты, я вижу, опять его перекармливал. У меня чуть ноги под его тяжестью не подломились. – Она потерла плечо, с которого кот спрыгнул на спинку дивана. – Нет, надо, как видно, отучать этого зверя от дурных привычек.
– Вот сама и займись этим, – сказал Ральф, входя и закрывая за собой двери. Он неторопливо осмотрел ее хрупкую фигурку. – Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше. Могу уже сама со всем управляться.
Она взглянула на него с улыбкой, стараясь не замечать сомнения, написанного на его лице.
– Ну, удалось тебе там, в Корнуолле, поработать? – спросил он, присаживаясь за кухонный стол.
– И весьма удачно. Книга закончена. Вот попьем кофе, я тебе покажу.
– А приключения у тебя там были?
– Где? В Корнуолле? Да ты смеешься надо мной! Какие там могут быть приключения?
И хотя Кэтрин полагала, что встречу с Джейком Трелони вполне можно рассматривать как приключение, Ральфу она об этом говорить не стала. Да и что она могла рассказать кому бы то ни было о подобном приключении? Знаете, я встретила одного человека и страшно перепугалась, потому что думала, что он запросто мог убить свою жену. К тому же я вторглась в его частные владения, и он построил ограду для полевой мыши, а потом хотел отвезти меня обратно в коттедж, потому что он, хоть и был страшно грозным, все же опасался, как бы я не упала с обрыва и не схватила воспаление легких, поскольку я промочила в ручье юбку. Дичь какая-то!
Да, Трелони действительно, как ей показалось, беспокоился о ней, хотя вообще-то все время был на грани срыва. Впрочем, вовсе не это пугало Кэтрин. А что? Что в нем пугало меня больше всего? – спрашивала она себя и не находила ответа. Одно было ей ясно: продолжать походы на его территорию небезопасно. Хотя роща в поместье Пенгаррон… Было в ней что-то весьма притягательное. Да, она навсегда покинула это зачарованное место, и, надо признать, сожаление об этом немного отравляло ей радость возвращения в собственный дом.
А главное, Кэтрин не могла забыть и самого хозяина поместья, Джейка Трелони. Никогда в жизни никто не производил на нее столь сильного впечатления. Мрачный, опасный и непредсказуемый, он в самом деле очаровал ее.
Ну да ладно, хватит с нее романтики. Теперь она дома, и пора подумать о том, что делать дальше.
– Ну, и что ты надумала делать дальше? – спросил Ральф, будто угадывая ее мысли и удивляясь, что она готовит кофе без своей обычной болтовни.
– Надумала пройти на этой неделе курс физиотерапии. А в общем, не так уж часто буду выбираться из дому, только в больницу да к своему редактору.
– Волнующая перспектива, – сказал Ральф, принимаясь за свой кофе и искоса поглядывая на Кэтрин. – Послушать, так просто прелесть. Но мне кажется, ты чего-то не договариваешь.
– Ну, разве все расскажешь… – Кэтрин рассмеялась и села напротив соседа. – А как продвигается твой шедевр?
– В общем, неплохо. Два раза начинал, но не совсем удачно, а сейчас кое за что зацепился. – Взглянув на ее озабоченное лицо, он усмехнулся. – Нет, правда. Вот допишу, и ты будешь первая, кто это увидит.
Кэтрин с улыбкой кивнула, в который раз подумав о том, как приятно соседствовать с Ральфом. Он был на год старше ее, но из-за пышной кудрявой шевелюры казался гораздо моложе. Впрочем, он не вполне соответствовал представлениям многих о том, каким должен быть художник. По-мальчишески живой, добродушный, Ральф напрочь был лишен высокомерия и напыщенности.
– Знаешь, пока тебя не было, я тут призадумался… – сказал он позже, когда она провожала его до дверей.
– Призадумался? – с самым серьезным видом перебила его Кэтрин. – Скажите на милость! Призадумался он! Неужели для этого мне всякий раз придется покидать город?
