— Потанцуем?
Горло перехватило так, что она была не в состоянии отвечать. Приняв твердое решение не робеть перед ним, она залпом допила несколько оставшихся в стакане глотков и кивнула ему в ответ. Он уверенно вел ее в этом медленном танце, и она ощущала себя в полной безопасности и комфорте, покоясь в его крепких объятиях. И все-таки страшась самое себя, она предпринимала отчаянные усилия, чтобы не концентрировать внимание на близости его сильного тела.
Слегка под кайфом, Зекери с удовольствием ощущал в своих руках хрупкое тело Элисон. В памяти сама собой возникла сцена, которую он невольно подглядел в кабине душевой комнаты. Несмотря на субтильную комплекцию, ее грудь и живот были мягки и податливы, а спина, на которой сходились его руки — прямая и напряженная. Он старался не слишком прижимать Элисон к себе, боясь ее непредсказуемой реакции, но несмотря на это, чем дальше, тем больше чувствовалось растущее напряжение ее тела, в то время как с другими партнерами — он видел это недавно своими глазами! — она танцевала свободно и раскованно.
— Все было так, как вы ожидали? — спросил он, немного помолчав.
Она, наконец, взглянула на него, в ее орехового цвета глазах читалось замешательство и недоумение, она явно не понимала, что он имеет в виду. Затем Элисон отвела глаза в сторону, напряженная, как тетива натянутого лука. Это и было ответом ему.
— Я имею в виду, когда вы приехали сюда… — он пытался разговорить ее. — Страна, люди…
— Я не ожидала встретить такую нищету, — ответила она тихо. — Я, конечно, слышала, что здесь живут бедно, но… — она замолчала.
Музыка заиграла громче, и он почувствовал, как ослабло ее напряжение, и она, ощущая, что Зекери несколько сбивается с ритма, мягко и незаметно исправила его оплошность.
— Вы определенно умеете выставить своего партнера в лучшем свете, чем он того заслуживает, — признался Зекери искренне.
После долгой-долгой паузы он услышал тихое «Благодарю вас».
Он не выпустил ее из своих объятий, пока не зазвучала следующая мелодия. Она не возражала, но ее сопротивление рукам и телу Зекери стало упорнее.
Эмоции захлестнули Элисон, и она уже не могла размышлять здраво под расслабляющим действием рома и тесной близости его тела. И все-таки что-то в ее подсознании сопротивлялось этому комфорту, ее начинали пугать контакт с агрессивным мужским началом и собственная покорность, неспособность оттолкнуть, повернуться и уйти. Ей отчаянно хотелось забыться навсегда в этих сладких объятиях, но все побеждающее чувство страха, глубоко пустившее корни в ее душе, стало разрастаться и брать верх. Она не могла освободиться от этого чувства и, потеряв всякую надежду, сдалась. Мелодия закончилась, началась другая, а Элисон уже не владела собой, она путала шаги, тело ее все больше каменело, в горле застрял ком.
— Вы не выносите только меня или всех копов поголовно? — спросил Зекери с большим вызовом, чем намеревался, предчувствуя по поведению партнерши свое полное поражение.
Она остановилась посреди танца и попыталась освободиться из его рук. Он ослабил свои объятья и, воспользовавшись этим, Элисон быстро вырвалась.
— Копов всех поголовно, — услышала она как бы со стороны свой собственный голос. Она не на шутку разнервничалась, прекрасное настроение этого вечера безвозвратно исчезло. Элисон была близка к панике, она застыла на месте, не в силах взглянуть в его сторону. И не в силах куда-нибудь убежать. Куда?
И тут, как из-под земли, перед ними возникла Ив, держа в каждой руке по полному стакану и протягивая один из них Зекери.
— Очень кстати, — произнес он, принимая стакан.
Элисон прошла через бар и вышла на веранду. Она уселась на низкий пластмассовый стул, отчаянно пытаясь нащупать точку опоры в себе, чтобы вернуть тот бодрый жизнерадостный настрой, который улетучился в одно мгновение от общения с этим Человеком. «В первый раз за все это время ты позволила себе испытать симпатию к мужчине и сразу же неудача, — внушал ей внутренний голос. — Но что же поделаешь, после всего, тобой пережитого, любой мужчина будет вызывать в тебе противоречивые чувства притяжения и отталкивания сразу. Твоя душа глубоко уязвлена, и рана еще не зажила, но твое тело не всегда подвластно душе и разуму. Поэтому ничего удивительного, если тебя физически тянет к этому мужчине, несмотря на всю опасность, исходящую от него…»
Она и не ожидала, что у нее сразу же все в новой жизни пойдет, как по маслу. Но от этого было сейчас не менее больно. И она сидела на неудобном шатком стуле, еле сдерживая слезы, липкая испарина выступила на коже. Из кафе доносились заключительные аккорды мелодии, звучало соло саксофона и голос певца, певшего о прощальном свистке покидающего город поезда… Проклятье, все на свете причиняло ей боль! Она тоже хотела бы уехать, скрыться от всего этого. О Боже, и это только первый день. А впереди еще целых десять. Как она выдержит их?
Ее сердце стучало уже не так сильно, успокаиваясь понемногу, приходя в норму. Элисон вдруг заметила смуглое личико, жующее резинку и разглядывающее ее. Она всмотрелась внимательно: карие детские глазки.
— Эй, умница! — позвала она маленькую девочку. — Сколько тебе лет?
Девочка молча, помедлив немного, показала четыре пухлых пальчика.
— Четыре… Тебе четыре года?
Девочка неуверенно кивнула.
— Ты проглотила язык?
Девочка не поняла ее. Элисон взяла малышку на руки и усадила к себе на колени.
— Это чувство знакомо мне. Я тоже проглотила язык. «Проглотить язык» — это значит от робости не хотеть говорить. Ты робеешь, да?
Девочка опять кивнула.
— И я, деточка, я тоже робею.
В это время в зале кафе Том Райдер объявил, что все должны возвращаться в отель, потому что пора отпускать лодочников по домам. Проголодавшаяся компания высыпала на веранду, чтобы посмотреть, где стоят их фургоны. Зекери появился в обнимку с Ив. Девочка, которая назвалась Меллой, сидя на коленях Элисон, показала на него пальчиком и рассказала, что этот дядя дал ей жевательную резинку.
Элисон мельком взглянула на него. Тут пришел Тонио и позвал сестренку. Дети завернули за угол кафе и скрылись из виду.
На обратном пути к отелю Пляжного Кита, в лодке, Элисон намеренно села позади Зекери и Ив. Она заметила, что Ив пытается завоевать его симпатию своим заботливым отношением к ней, Элисон. Ив постоянно оборачивалась, интересуясь, как она себя чувствует; протянула ей свою теплую накидку и одновременно прижималась к Зекери, нежась под его рукой и согреваясь его теплом.
Не желая играть в эти детские игры, Элисон приняла накидку, бросив короткое «спасибо», и не выказывая своих подлинных эмоций. Ее укачивало в лодке и страшно тошнило от выпитых на голодный желудок коктейлей. Когда они прибыли на место, ей не сразу удалось выбраться из лодки на твердую почву.
