Улыбается. Она просто мне улыбается и качает головой.
— Я скучала — тихий голос.
Меня рвет на части. Я загибался без нее. Стараюсь не гнать. Руки дрожат. Повернулся. Вики заснула. Тянет поправить прядь ее волос. Остановил машину у дома. Взял на руки. Легкая какая, девочка моя. Никому не отдам. Вижу, как навстречу несется тесть. Глянул на нее. Как прижимаю к себе. Кивнул. Открываю ногой двери. Обернулся. Полковник с группой захвата вытаскивает отца из багажника. В глазах бешенная ненависть. Константин рвался ударить… Бойцы оттащили тестя. Только мат стоит трехэтажный.
Шагаю наверх. Кладу бесценную женщину на кровать. Начинаю раздевать. Дергается.
— Тшшш! Это я! — успокаивается от моего голоса.
Скидываю все грязные тряпки. Укрываю пледом. Ложусь рядом. Смотрю на нее, практически не дыша. Как реснички подрагивают, полуоткрытый ротик. Повернулась. Уткнулась мне в шею, щекотя дыханием. Проваливаюсь в сон…в первые за неделю без давящей боли в груди.
45. Нежность
Как же мягко и тепло, вкусно пахнет Захаром. Замечательный сон.
— Милая, просыпайся — легкое прикосновение.
Первое что вижу — блеск любимых голубых глаз. Это не сон! Фычкнула от наваливших чувств.
— Тише, родная! Не надо плакать. Ты дома — гладит пальцами мое лицо…проведя по щеке, опускается к подбородку.
— Пойдем купаться — муж меня сгребает и несет в уже наполненную ванну.
Меня опускают в ароматную пену. Не отрываю взгляда от мужа. Он намыливает мочалку и нежно проводит по плечам. Сглотнула. Сердце стучит в ушах. Муж проходится по рукам. Положив руку между грудей, давит чтобы подставила спину. Наклоняюсь. Разве что не мурчу, как кошка, дальше выгибаясь под его руками. Намочил душем мне волосы стал нежно втирать шампунь. Мой муж совершенство! Заглядываю в его глаза испытывая блаженство. Закрываю глаза, полностью отдавшись наслаждению. Его прикосновения отдают импульсами по всему телу, концентрируясь внизу живота. Жар нарастает. Я уже просто стону от удовольствия.
— Что ж ты делаешь — выдыхает Захар.
— Я хотел тебя просто помыть — голос хрипит.
Мой мужчина выдергивает меня из ванны и обернув полотенцем волокет на кровать. Закусив губу, наблюдаю, как он быстро с себя скидывает одежду. Я пластелин в его руках. Льну. Трусь об него. Обвиваю. Мир кружится и рассыпается искрами. Это слияние… разве можно назвать просто сексом подобное? Мое чувство бесконечности. Срываю голос. Все равно плачу или разорвет от напора чувств.
Смотрим друг на друга, лежа рядом.
— Я люблю тебя больше жизни — говорит мой человек.
— Я люблю тебя и за гранью жизни — шепчу.
— Лежи! Буду кормить тебя! — бросает взгляд сожаления, что уходит.
Сажусь в позе лотоса, завернувшись в халат с блаженной улыбкой жду. На подносе ставит суп-пюре и парную котлету. Сок яблочный.
— Как давно ты ела? — смотрит внимательно.
Жуюсь и вспоминаю… когда.
— Ты должна раздеться, чтобы мы сняли все татухи! — заявляет Сталкер.
— Кто снимать будет? — поднимаю бровь.
— Я и буду — усмехнулся — или ты хочешь кого-то конкретного из легиона?
— Да мне без разницы! Только не лапать! — шиплю.
По плану, такие же татухи нанесут на похожую на меня покойницу, которую уже подобрали…
Раздеваюсь, стоя на картоне.
— Волосы подними! — командует хакер.
Наводит камеру и начинает снимать, приближая и удаляя объектив. Везде прошелся, папараций, блин.
— Зачетная задница! — выдал комплимент, за что получил по морде.
Ну а че? Нажми на кнопку — получишь результат. Даже не обиделся.
Сняли отпечатки зубов на какую-то бесцветную вязкую субстанцию.
По реакции парней поняла, что видео с моим участием видели все… цветут, мать его, как поляна маков. Сматывая свое оборудование посматривают, думая, что не замечаю. Кот так вовсе прячет глаза и краснеет на каждом шагу. Одна я — отмороженная. Мне заварили китайскую лапшу. Сижу, наворачиваю, сидя на каком-то деревянном ящике.
— Будешь яблоко? — Крекер, стесняясь протягивает зеленый фрукт.
— Давай! Спасибо — тут же всадила в яблоко зубы.
Наклонил голову — гнездо и наблюдает, как я хомячу лапшу и яблоко одновременно. Жрать захочешь — еще не так начнешь извращаться.
— Два дня назад — отвечаю Захару.
Муж закрыл глаза и протяжно застонал.
46. За два дня до встречи
Садились в разные машины и разьезжались в кто куда, чтобы встретиться через время, в определенной точке. Каждый должен за собой замести следы. Я сидела в машине Сталкера, на заднем сидении. С нами Кот. Парень ходил за мной хвостом. Фразу: "больше двух не собираться"- полностью проигнорил.
— У тебя, похоже, преданный поклонник — обернулся ко мне темноглазый.
Вот только мне мелких воздыхателей не хватало!
— Мне надо в аптеку — бурчу, глядя в окно.
— Тебе нельзя светиться — Сталкер смотрит на меня через зеркало — скажи, что надо, мы купим.
Грррр!
— Тампоны и анальгин, еще влажные салфетки — выдаю не глядя.
— Эй! Нормально все! Не рефлексуй! — обернулся мелкий.
— Еще вам шоколад хочется в эти дни — говорит знаток женской физиологии.
Серьезно?! Смотрю ошалело на пакет, битком набитый коробками тампонов, салфеток, прокладок… Это запас на год!
— На! — Кот высыпал конфеты "Маска" на колени и сам довольно чавкал сладостью.
Под вечер остановились в загородном отеле. Клоповник — подумала бы раньше. Но после котельной — это пятизвездочный отель!
— Горячей воды нет — смотрит на нас полноватая администраторша и выдает ключи.
Я хищно смотрю на телефон на ресепшене. В мозг долбит только: "позвонить, что жива… Захару, маме".
— Метида, не вздумай! — шипит Сталкер.
Меня заталкивают в двухкомнатный номер. В одну из комнат кидают пакет с гигиеной на кровать, предупреждая взглядом: "только дернись". Запираюсь в ванной. Ладно, хоть догадались зубную щетку и пасту купить. Вода просто ледяная! Смотрю в зеркало на бледную тень себя. Валюсь на скрипучую кровать прямо в одежде… я уже с ней срослась, отдирать придется.
В четыре утра, без объявления войны:
— Метида, подъем! Сваливаем! — Кот орет прямо в ухо.
— Кто? — закономерный вопрос от меня.
— Менты идут по следу! — нашел, чем напугать.
Мы снова петляем на машине. Это начинает напрягать. Из задумчивости вывел мат Сталкера.
— Все! Обложили! — слышно звук сирен за нами.
Мы сворачиваем на заправку.
— Каждый сам за себя! Рвите, куда можете! Всех потом найду — парни открывают двери и уносятся в ближайшую рощу.
Осторожно открываю двери со своей стороны и вижу фуру дальнобоя. Морда грузовоза повернута в сторону Питера. По пути, значит.
— Девка, ты чего? — смотрит на меня водила, обнаружив в кабине на пассажирском сидении.
— Скину денег по номеру телефона, а сейчас дверь закрыл и поехали…. пожалуйста — добавляю.
Как он меня просто не вышвырнул — загадка. Пожалел, наверное. Высадил на окраине. На просьбу дать номер телефона, только отмахнулся. Ага, что с меня такой, бомжихи, взять. Запомнила номера. Пробить доброго дядьку труда не составит.
Меня шатает от усталости и голода. Обхватив себя руками и выбивая зубами азбуку морзе, прусь, не знаю уже сколько километров.
— Можно у огонька погреться? — спрашиваю у местных бомжей.
Синеносые кивают и протягивают мне какую-то жидкость в бутылке. Вежливо отказываюсь. Протягиваю руки к костру. Запомните! В Питере даже бомжы — интеллигенты! Под пьяную лавочку мне читали Маяковского и вели беседу "о вечном". Слушала и улыбалась, как дура. Хорошо же сидим. Душевно. Так прошла еще одна ночь.
На утро, бомж Валера, подарил мне сто рублей на проезд. Я была просто счастлива! Прихватив с собой газету "Петербургский вестник" за вчерашнее число, которую также подарил Валера, топала в сторону трамвайной остановки. Кондукторша, морщась от протянутой сотки и моей грязной руки, выдала мне билет.
