Я не спрашиваю, что мы там забыли, хотя ужасно интересно. Но делаю вид, что мне все равно.
Вместо этого, равнодушно смотрю перед собой, иногда косясь на сильные, крепкие пальцы, спокойно лежащие на коже руля.
У него нет колец на пальцах, совсем. Даже печаток, которые так любят мои земляки.
На запястье – умные часы последней марки, дорогие и стильные.
Опять же, нетипично для здешних мужчин.
Азат сейчас на удивление современно выглядит. И не признаешь в нем того Зверя, что силой тащил меня в кровать и говорил об уважении к традициям. И о том, что женщина – не человек.
– Нравлюсь? – вопрос застает врасплох, и я понимаю, что потеряла контроль, разглядывая его.
А Зверь контроль не теряет. И все-все замечает.
– Нет, с чего бы? – отвечаю с досадой в голосе, быстро отвернувшись к окну.
– Ну-ну… – усмехается Азат, – тебе бы лучше привыкнуть уже ко мне, сладкая, а то затянулись наши игры.
Молчу, хотя от его слов опять продирает дрожь. Я уже понимаю о чем он говорит, не совсем глупая.
И тут надо просто перетерпеть, чтоб не сумел прицепиться к словам. Он на это – большой мастер, как я уже успела понять.
Но все равно противоречу, удивляясь самой себе.
– Сам же говорил, до свадьбы…
– А мы женаты, сладкая, – смеется он, и я от неожиданности таращу на него глаза.
Что за глупости? Как это – женаты? Когда?
– Почему я, думаешь, сегодня задержался? Глянь в бардачке.
Я открываю бардачок и вынимаю… Два паспорта! Новых.
Открываю один, уже зная, что увижу.
Свое фото и фамилию. Не свою.
– Теперь ты Наракиева, – смеется Азат, – моя жена. Перед государством тоже.
– Но… – я складываю дрожащими руками документы обратно в бардачок, – как же… Мое согласие?
– Оно не требуется.
Я захлопываю бардачок, отворачиваюсь к окну, пытаясь успокоить сумасшедше бьющееся сердце.
То есть, он просто отдал документы и их… сделали?
Мне подобный поворот событий не приходил в голову! Что все может быть настолько просто. Что я здесь – настолько не человек…
Или у него слишком много власти?
– Чем занимается твоя семья, Азат? – спрашиваю тихо, не глядя на него.
Азат, похоже, ждал от меня совсем другой реакции, может, гнева, крика, плача, упреков… Но не моей холодности. И не моего интереса к его семье.
Что, Зверь, неужели я сумела тебя удивить?
– Наша семья, – поправляет он, после небольшой паузы, – наша, Наира. Ты теперь тоже к ней относишься… – потом, помолчав, отвечает на вопрос, – всем. Всем занимаемся.
– Бизнес? Нелегальный? – вопросы вырываются помимо воли. Хотя, что мне уже терять? Я же в семье, да?
Азат в ответ громко смеется:
– Да ты что, сладкая, какая нелегальщина? Нет, у нас все законно. Мы дружим с властями.
– Да, мне что-то говорили… Родство с президентом?
– Не без этого…
– Зачем тебе я? – меня все-таки мучает опять этот вопрос, и, хоть я себе и напоминаю заевшую говорящую игрушку, но все-таки задаю его, – зачем, Азат? Моя семья небогата, и власти у нас нет… Зачем тебе такое родство?
– Я же говорил, сладкая. Просто хочу. Я вполне способен самостоятельно брать то, что мне хочется.
– Но… Зачем замуж? Ты же сам говорил, что я… Не подхожу тебе?
– Я говорил другое. Я говорил, что ты воспитана неправильно, сладкая. И что рано стала встречаться с мужчинами… – тут он хмурится, окидывает меня внимательным взглядом, отвлекаясь от дороги, – хотя теперь я сомневаюсь в этом… Слишком ты… Неправильная.
Я молчу. Говорить о том, что он ошибается и что меня воспитывали очень даже правильно, а все произошедшее – дикое стечение обстоятельств, я не собираюсь. Незачем. Пусть думает, как ему хочется.
– Ладно, приехали, выходи, сладкая.
Он неожиданно тормозит, и я удивленно оглядываюсь, не делая попыток выйти из машины.
Мы на возвышении, куда легко доехала мощная машина, свернув с асфальта в бездорожье.
Азат выходит из машины, открывает дверь мне, помогает выпрыгнуть.
Придерживает за талию, прежде чем опустить на землю.
– Пойдем. Покажу тебе кое-что, – бормочет он, все-таки ставя меня на мягкую траву и беря за руку.
Мы движемся вверх по небольшому холму, у подножия которого остановились.
И, поднявшись вверх, я замираю от восторга!
Под нами – долина, окруженная горами со всех сторон. Глядя на нее сверху, даже и не верится, что сама она – тоже на возвышении.
Внизу течет спокойная река, которая, я знаю, обрывается водопадом.
Внизу – дом, из которого мы приехали. А вокруг нас – громады гор. И невероятная красота.
Кристально чистый воздух, какого не встретишь даже в Швейцарии, яркая зелень, склоны, усыпанные цветами.
Очень тихо и невероятно красиво.
– Вон там, – Азат показывает поверх уходящей за горизонт линии шоссе, – там границы принадлежащих нашей семье земель. Они заканчиваются у города. И часть города – тоже нам принадлежит, не муниципалитету.
– Так разве возможно? – ошарашенно бормочу, не представляя даже масштабы такой собственности.
– Все возможно, сладкая моя жена, – смеется Азат и прижимает к себе. У меня перехватывает дыхание, когда он обнимает сзади. Кладет подбородок на мою макушку, обхватывая, окружая собой настолько тесно, что создается ощущение капкана, клетки.
Только теперь я с полной определённостью понимаю, что не вырвусь. Никогда не вырвусь отсюда.
Азат привез меня, чтоб впечатлить владениями, своими возможностями… А мне ничего этого не надо насильно! Не надо! Мне только хуже от этого!
– Смотри, – показывает Азат на гору, находящуюся справа, – там есть пещера, мы с братьями в ней постоянно играли в пещеру Тома Сойера.
– Тома Сойера? – хмурюсь я, пытаясь припомнить, кто это.
– Ну, писатель Марк Твен, у него книга есть «Приключения Тома Сойера», не читала разве? – удивляется Азат, а я изумленно молчу.
Я не брала в школе дополнительные уроки литературы, и потому не знаю этого автора. Но изумляет не это, совсем не это!
Изумляет вообще сама тема нашего разговора.
Мы с моим насильным мужем стоим в красивейшем месте, ставшем моей тюрьмой… И разговариваем про литературу!
Разве это может происходить в реальности?
Нет, конечно же нет!
Путь в пещеру
– Поехали, покажу, – говорит Азат и тянет меня обратно к машине.
Я не сопротивляюсь. Не сказать, что сильно хочу побывать в пещере, но разве моего мнения спрашивают? К тому же… Пусть мы подольше пробудем вне дома.
Потому что…
Есть у меня ощущение, что, стоит нам вернуться в дом, и Азат… Вспомнит про то, что я теперь принадлежу ему по закону.
Лучше уж я с ним по пещере прогуляюсь, чем в его дом поеду.
Чем ближе подъезжаем к подножию горы, тем яснее становится, что я недооценила ее размеры. И размеры эти – колоссальны.
Как и размеры пещеры, впрочем.
Я была как-то со школьной экскурсией в Бло Юнгфрун и особенно пещер не боюсь. Никакой боязни замкнутых пространств и прочего.
Но там все было как-то… Меньше, что ли…
Здесь в огромной горе обнаруживается не менее огромный проем, немного пугающий. По крайней мере, заходить туда мне совершенно не хочется.
– Пошли, не бойся, – смеется Азат, неожиданно превращаясь из брутального и страшного Зверя в веселого подростка, смелого и шаловливого.
Он, наверно, был настоящим непоседой в детстве…
Эта мысль, совершенно нелепая и никак не подходящая этому мужчине и этой ситуации, поражает настолько своей неуместностью, что я не сопротивляюсь, позволяя увлечь себя в пещеру.
– Смотри, здесь несколько ходов, мы с братьями знаем их все, – говорит Азат, тянет меня за руку вглубь, – мы тут все излазили. Вон там – мой друг Карен расписался.
Он включает фонарик на телефоне, потому что мы отошли уже довольно далеко от входа, и высвечивает надпись, выцарапанную на скале:
«Здесь был Карен Ранишев»
Ну конечно, что еще могут написать мальчишки?
