— Фу, очнулась! Вставать тебе ещё рановато, полежи, можешь на подушку подтянуться, вот, чаю горячего сейчас тебе сделаю. — И помогая подняться подруге, тихо прошептала ей на ухо: — Это что за обмороки, или я чего-то не знаю? Ты сегодня ела? Или хотя бы чай пила после нашего ухода? Ты собираешься себя угробить работой назло всем? Опять решила, что всё должно быть идеальным? Мы уже это проходили, когда в академии учились. Тебя ни на минуту оставить без присмотра нельзя!
— Лиза, не сердись, просто больных было много, тяжёлые все как один. Ещё духота эта, батареи греют как ненормальные, да и…
Божнев стоял рядом и внимательно прислушивался к разговору подруг.
— Ага, ты этот пламенный монолог долго готовила или сочинила, пока в обмороке валялась? Ну как? Полегчало? О, румянец появился, улыбайся, сейчас домой поедем, вот Николай Павлович отвезёт, Ксения Фёдоровна нас чем-нибудь вкусненьким побалует, потом поболтаем…
— Лиз, самолёт…
Тийю посмотрела на Лизу, которая тут же ссутулилась и села рядом. Божнев подошёл ближе, опустился на корточки и крепко обнял обеих девушек, которые уткнулись носами ему в плечи и расплакались.
В этот момент, широко распахнув дверь, в отделение не спеша вошёл Кирилл Сергеевич Морозов и, посмотрев на Божнева, обнимающего плачущих девушек, спокойно сказал:
— Собирайтесь, девочки. Лиза, Тийю, поехали, вам сейчас нельзя в одиночку оставаться. Да и нам легче, когда вы у нас на глазах. Шаниным и Воскобойниковым я позвонил, Инна сегодня с нами побудет.
Через несколько минут все сели в машину Морозова и через полчаса остановились недалеко от дома Тийю:
— Кирилл Сергеевич, остановите машину. — Она напряжённо всматривалась вдаль, где у её дома стояли два автомобиля. — Хм, одну из этих машин я знаю очень хорошо, а вот вторая мне незнакома.
— Это кто, Тийю? — Божнев чуть повернул голову и вопросительно глянул за сидящих позади девушек.
— Одна из машин принадлежит моему бывшему мужу, кто приехал на другой — я не знаю. Николай Павлович, езжайте домой, вам рядом с Ксенией Фёдоровной надо быть, а мы с Лизой ко мне пойдём, там дома нас уже должна ждать Инна.
Морозов сжал пальцами руль и тихо сказал другу:
— Иди, Николай. Я с девочками останусь. Мало ли что в голову взбредёт всяким бывшим. Если что — звони. Для Ксюши помощь может потребоваться, а девчонки у нас врачи всё-таки.
— Подождите, Николай Павлович, я с вами. — Лиза уверенно вышла из машины вслед за Божневым и взяла мужчину под руку.
Николай Павлович ещё раз взглянул на стоящие автомобили, слегка пожал девичью ладошку на своей руке и поспешил домой к жене. Ксения ещё ничего не знала, как ей сообщить о том, что сын и его друзья не вернулись — Божнев даже не представлял. Их с Кириллом сегодня вызвали в штаб и коротко обрисовали ситуацию, сказав, что спасательная операция идёт полным ходом. Но и руководитель полётов, и Морозов с Божневым понимали, что авария произошла недалеко от границы, куда во время грозы могло отнести парашюты — одному Богу известно. Оставалось только ждать. И надеяться.
Часть 15
Тийю и её гости
Кирилл Сергеевич медленно обошёл припаркованные у резного забора автомобили. Да, не бедствуем, однако. Он поднял голову и увидел, как Тийю замерла на пороге, но потом открыла дверь и с гордо поднятой головой вошла в дом. Пора и ему, мало ли о чём эти бывшие разговаривать приехали, да ещё и в компании. Он поднялся по ступенькам крыльца и заглянул в покрытое инеем окно. Надо заканчивать этот спектакль!
Генерал отворил дверь, не торопясь снял дублёнку, смёл снег с обуви стоящим рядом с дверью маленьким веничком и шагнул в комнату.
— О господи! — Какой-то невысокий мужчина в коротких джинсах и намотанном вокруг шеи цветастом шарфе заломил руки и закатил глаза. — Тийю, Мия Вильгельмовна не выносит большое скопление людей! Это может плохо сказаться на её психике, и как результат пострадает голос! Скажите своим гостям, чтобы они покинули этот дом.
Морозов с удивлением осмотрел этого престарелого мальчика и перевёл взгляд на хозяйку дома.
— Вы совершенно верно заметили, — сухо ответила Тийю, мимолётно улыбнувшись молчащему генералу. — Это мои гости, которые находятся в моём доме и по моему приглашению. Поэтому я буду решать, кто здесь останется, а кто может идти вон. Выход там.
Обмотанный что-то ахнул и засеменил куда-то в боковую дверь. Кирилл Сергеевич уловил движение и резко повернулся. Со стоящего у окна дивана поднялся высокий холёный мужчина и не торопясь направился к Морозову.
— С кем имею честь? — Голос у нежданного гостя был низкий, мощный, будто человек либо поёт, либо хорошо владеет искусством речи, словно не раз репетировал свои фразы. — Разрешите представится — Бестужев Владимир Андреевич, муж Тийю Генриховны.
Тийю качнула головой и едва слышно хмыкнула:
— Бывший муж, Кирилл Сергеевич. Ты зачем приехал? Что тебе надо на этот раз?
Бестужев чуть повернул голову в сторону женщины и опять заговорил с Морозовым:
— Не обращайте внимания на неё, общение Тийю с её так называемыми подругами накладывает отпечаток на её поведение.
— Одно из самых распространённых заблуждений на этой планете состоит в том, что все думают, что если человек взрослый, то он умный, — раздалось в наступившей тишине. Рядом с Морозовым стояла Инна Шанина и с вызовом смотрела на Бестужева.
— Инночка, не нервничай, Бестужев всё никак не может смириться, что он уже в прошлом, и дверь туда я давно закрыла, — устало ответила Тийю.
— В некоторых случаях дверь в прошлое надо не закрывать, а брать кирпичи, цемент, мастерок и замуровывать нафиг!
Бестужев покраснел и сделал шаг в сторону Шаниной, но его остановил Морозов, протянув руку и этим жестом прикрывая стоящую рядом Инну:
— Генерал-майор Морозов. Кирилл Сергеевич. Я так понимаю, что вы приехали не в одиночестве. Чья ещё машина стоит у дома?
Бестужев улыбнулся и гордо произнёс:
— Сегодня сюда приехала Берг Мия Вильгельмовна. Надеюсь, вы слышали это имя?
Морозов кивнул и спокойно ответил:
— Разумеется, слышал. Это, я так понимаю, мать Тийю, которая бросила её в детстве?
Из глубины комнаты раздался громкий возглас и высокий женский голос ответил:
— Это ложь! Её никто не бросал. Моя дочь была всем обеспечена, у неё был дом, бабушка, она училась не только в обычной школе, но закончила и музыкальную школу! Можно подумать, она имела бы всё, что её окружает, на зарплату врача-педиатра. И в благодарность она отринула искусство и выбрала профессию, от которой кровь стынет в жилах!
Морозов и Шанина молча и с интересом рассматривали приезжую оперную диву, а чуть в стороне стояла Тийю, немного опустив голову и сжимая кулаки. Кирилл Сергеевич обнял Инну за плечи и подтолкнул её к подруге:
— Девочки, что-то замёрз я, чаю бы и перекусить что-то, — и слегка похлопал девушку по плечу.
— Какой чай? — Мия Вильгельмовна обернулась и с почти ужасом посмотрела на своего помощника, который нервно поправлял шарф. — Мне некогда здесь чаи распивать, Тийю, я приехала сюда, нарушив свой график, изменив расписание. Я приехала только с одной целью — ты немедленно едешь с нами!
Инна и Тийю резко остановились и одновременно обернулись, затем Тийю внимательно посмотрела на мать и спокойно сказала:
— Я никуда не поеду. Во-первых, я работаю. Во-вторых, я офицер и уехать без разрешения неизвестно куда не имею права. В-третьих, меня не интересуют ваши планы. У меня своя жизнь.
— Тийю, выслушай мать до конца, — перебил её Бестужев, — ты даже не представляешь, от чего сейчас отказываешься!
Берг вдохнула, чтобы ответить, но тут Морозов поднял руку и тихо попросил:
— Тийю, девочка, выслушай маму, а мы с Инной пока попробуем приготовить ужин. Инночка, пойдём, пусть Тийю поговорить со своими гостями.
Инна резко обернулась к Морозову, который аккуратно прикрыл дверь на кухню, и поднесла руки к груди в молитвенном жесте:
